Поезд в ночи разбрасывает пунктирный стук колёс. Он идёт по кругу, по бесконечному "экспериментальному железнодорожному кольцу" - из ниоткуда в никуда, отсюда и в вечность, от Курьяново до Курьяново, мимо бурьяна и борщевика, мимо руин дачных домиков, сквозь тени недостроенных человейников... В лунных бликах пустой этот поезд разбрасывает над бесприютным пространством свой сухонький дробный пунктир. Это всё, что осталось от моих дальних странствий. Это Южное Бутово, детка.
...А в Хельсинки сейчас розовые, алые, белые рододендроны заполонили маленький парк, и скачут по дорожкам белки-экстравертки, и кормят их орешками молчаливые интровертные финны, стараясь не выказывать умиления... Интересно ходит ли ещё из Москвы в Гельсингфорс волшебный поезд с косматым названием "Лев Толстой"?
И я представляю, что этот далёкий ночной пунктир рассыпается именно от его колёс, что мчится косматый "Лев" сквозь поля и леса, мимо Питера и Выборга, слегка покачиваясь на стыках - ту-да-ту-да, ту-да-ту-да... И засыпаю я под этот стук. И кивают мне головами исполинские рододендроны. И белки говорят мне: "Kiitos*, московитка, спасибо, что помнишь о нас".
_______________
* Спасибо (финск.)