И эта девочка — душа,
В которой плакалась грибница:
— Да, ты не петришь ни шиша
В пейотлях, — лунная гробница
Сияла так, что на челе
Отобразилось: Nota bene.
У первой девки на селе
Разбиты в кровь луны колени.
Она зловеща и юна,
Как Аэлита в сонной течке.
Как эта дикая страна,
Летящая во тьму по встречке
В холодном рубище ума,
Рассудка с пломбой на височке:
Там три шестёрки, — Сатана
Ворчит во мне: — Ни дня без строчки.
И я от нежности пишу
Про эту девочку в законе.
Блудницу, смывшую паршу
Воспоминаний в телефоне.
Всё море книжки записной,
Чьи воды развели, как тучи
Мой дух, биндюжник запасной
В таверне тьмы от Бертолуччи.
Корабль плыл, — Мазина мне
Маслины строила в бокале.
Феллини в огненном окне
Поставил найковское Vale
В конце престранного письма,
Отредактировано грубо.
Все наши девочки весьма
Обворожительны, — по трубам
Их водосточных синих жил
Текут небесные проклятия.
Над сточной пропастью во лжи,
В которой и пишу вам, блять я:
Я вас любил, чего же Бо,
Ли Бо с Басё зашлись в экстазе.
Второй — в малиновом жабо,
А тот, что Ли — с лучом на базе.
Торговой, ибо воевать
Склады по сути не умеют.
Уже не родину, но мать
Поэты в небе не жалеют.
Душа — жалейка в небеси,
А дух — дудук в подвале слова.
Не верь, не бойся, не проси,
Пускай тромбону и херово
Глупышки-плоти, — ночь нежна,
Покуда зяблик плодовитый
Свистит, — какого, блин, рожна
Сквозь туч раскормленные плиты.
И грезит мёртвый соловей
Об африканской эскападе:
А Лев Давыдыч, плут и гей,
Перепрошил луну в айпаде.
Чтоб аметисты Ильича
В глазницах радости сияли,
Струилась лунная моча
На антрацитовом рояле.
И ты раздвинула кусты,
Во мне сияющие ляжки.
Вложив в сияние персты
Порочной девочки-бедняжки.