берёшь ли ты этого мужчину
с его обострённым чувством справедливости,
с его растрескавшимся сном,
двойственной натурой:
одно лицо – оазис, а другое – песчаная буря;
с россыпью морщинок вокруг глаз, когда улыбается,
с головой, полной сложных чисел,
причинно-следственных связей,
деталей филигранной точности
берёшь ли ты этого мужчину,
с которым будешь больше молчать, чем говорить,
и это молчание будет ценней всех разговоров
берёшь ли ты этого мужчину,
чтобы врываться с ним в ночные забегаловки,
снимать кожицу с яблок и касаться тонкого винила в четыре руки;
чтобы обнимать его ногами, как ствол дерева,
расходиться, как масло под ножом,
вращаться вокруг своей оси, чтобы ему светить
обещаешь ли
вонзать и вытягивать иглы,
сдирать и накладывать пластырь,
сглаживать острые углы,
не переливать молока в кофе,
выдерживать нестерпимо долгие паузы,
когда поворачивается спиной;
целовать так жадно, будто захлёбываться водой в жару
...
берёшь ли ты эту женщину
с её расстроенными механизмами,
скрытыми шрамами,
коллекцией сердец в карманах платья,
охапкой незавершённых дел,
которых никогда не становится меньше;
с её дислексией, дырявой памятью, прикушенной губой,
с большой сумкой, в которой что угодно и много свободы
берёшь ли ты эту женщину,
чтобы не читать её стихов,
не читать ей нотаций,
сердиться на неё и прогонять её страхи,
упиваться несовершенствами, составляющими её совершенство,
оберегать ваш общий порядок дня
обещаешь ли
ходить на цыпочках, когда она воплощает замыслы,
приходить миротворцем в её горячие точки,
пускаться с ней во все тяжкие,
вступать в споры и философские диспуты,
никогда не прекращая прорастать друг в друга –
и в нанятой совковой квартире,
и в тесноте электрички,
и в мансарде над отцовским домом,
и в собственном жилье с большими окнами, белыми стенами,
и в больничной палате, заполненной отчаянием и надеждой,
и в гостиничной комнате, где вместо пола – море
пока ничто не разлучит вас
(Перевод с украинского)