Среди синего да средь окияна,
Там, где иглами пронизаны волны
Да на гребнях в пене слышатся песни,
Поднимался из воды остров дикий
С одинокою скалою одною.
С одинокою скалою, белёсой,
Да покрыту редким кустиком тёрна.
Поднимался из пучины прозрачной,
Из холодной глубины многоликой.
Обивали волны берег усталый,
Покрывали стены шрамами капель.
Ой крутые берега неприступны,
Океанскими объятьями сжаты.
Не ступить на эту зЕмлю проезжим,
Не примкнуть главы, моря повидавшим.
Как на самой на вершине на лысой,
Обдуваемо ветрами сквозными,
Тянет к небу свои ветви, как руки,
Искорёженное временем древо.
Не листва на нём, не хвоя ершиста.
Сплошь застывшею покрыто водою,
Изувечено холодными льдами,
Изукрашено снегами седыми.
Как на дереве на том среди льдинок
Укрывается гнездо птицы Воли.
Приморожено к ветвям горемычным,
В нём птенцов своих она поднимает.
Ой же Воля, как раскинет крылами.
Полетит она над морем бурлящим
Да добычею из вод голосистых
Тянет боль птенцам своим на поживу:
Неподъёмную людскую кручину
О другой земле, о матушке рОдной.
О растерянных и правде, и чести,
О прокарканом воронами счастье.
Тянет боль людскую, низко склоняясь,
Дабы с моря поутру солнце встало,
Дабы горе на седьмую седмицу
Да покрыла седина врачеванья.
Ой ли, Волюшка, поклон тебе низкий.
Ой ли, Вечная, мольба тебе наша.
Ты неси-неси людские невзгоды.
Ты корми-корми птенцов своих малых.
Как же люди, увидав тебя, вспомнят,
Что по миру-то ещё не пустили,
Что, убогие, пытались продати.
А не сгинет правда Родина наша.
А взлетят твои птенцы, поокрепнув.
Понесут кручинным гОловам силу.
Да поднимутся по всей по округе
Витязь к витязю на ратное дело.
Ой ли Волюшка, поклон тебе низкий.
Ой ли, Вечная, мольба тебе наша.
Ты корми-корми птенцов своих болью.
Посылай скорей безпамятным людям.