Сие (ругайте,
Людская братья)
Вам с прискорбием писал,
Вам, о Реки и Леса!
Лугам, в ночнушке, под луною,
Лесам, изрезанным пилою,
Пишу неровною строкою
Прощальный свой «привет».
Тем, кто был Даром называем,
Кто был когда-то уважаем,
Кто под пилою завывает,
Кого уж вовсе нет.
Раньше чтили, уважали,
А теперь (ну вам не жаль ли?),
Лес пытают, четвертуют,
Всё сжигают, всё формуют!
Быстро, будто за полвека,
Изменилось положенье.
Из Богов – в сырьё, в предмета
Расписное выраженье.
Катилось небо над полями,
Чернело грязными валами,
Клубилось чёрными мотками,
Проклиная горизонт.
Вышло смрадными потами,
Темно-синими шутами –
Дождь гравейник жёстко жалил,
Будто вырвавшись из сот.
И загремело, загудело,
Ушла в забвенье пелена,
Ле;са загорелось тело,
Теперь пилите! На же! На!
Теперь рубли – не ваше дело,
Смерть вам ныне, смерть – жена!
Пепел, впуская ша;сси,
Наземь лёг, как самолёт,
Как волна, что губит шансы
На спасенье. Мор идёт.
Люди вымерли, уснули,
Будто стёрли, будто сдули.
Словно наглотавшись дури,
Терра шла с осей.
Пепелище всё стояло,
Будто времени не знало,
Словно с похорон, из зала,
Ждёт процессии в миг сей.
А до этого стенали,
И пытались, и латали,
Шили, штопали немало –
Всё равно людей не стало:
Я помню чудные моменты! –
– Скальпели, спирт, тиль нести?
И вот, пошли в ход инструменты
Сомнительной стерильности.
А процессия губами,
Разрываючи зубами,
Стёрла Терру кипятками
С глаз Вселенской Пустоты.
Ныне в космосе пустует
Её место в карауле:
Место Терры, вместо куры
Богу в блюда, на столы –
Некому теперь и плакать,
Некому теперь молиться:
Пустота стоять осталась –
Сгибла, будто небылица.
Вся Вселенная, и даже,
По отдельности, системы
Уж не помнят, и не скажут,
Что это была за «Терри».
…
…За эту эпитафию
Деньги полагаются?
Нет? И… получается
Зря её кропаю?..
К дьяволу вселенные
Траурных речей,
К чёрту траур музыки
Скорбной на планете.
Пусть, когда сий текст
Сбудется в ничьей,
Эти мысли, в общем, мне
Зачтутся на Том Свете.