я не растила ненависть к тебе
в любвеобильном сердце, что ты мучил:
она явилась в предрассветной тьме
ко мне сама — невидима, беззвучна
и обняла, и в душу пробралась.
душа забилась раненою птицей...
мне нелегко борьба эта далась
и, если проиграю, мне простится.
тебе я отдавала только свет.
ты мнил себя знакомым с чернотою
которую, как страшный свой секрет,
хранила я, сияя пред тобою.
но этот свет решил ты погубить:
он был тебе противен, и угрозой
моя потребность каждому светить
тебе казалась. как хотел ты прозой
моей души поэзию забить!
но голос песен оказался громче:
их никогда тебе не победить,
пусть буду каждой страшной, душной ночью
бороться с мерзким призраком твоим,
ожесточённо прошлое кромсая.
кляни и поджигай мой третий Рим,
за то, что он тебя не принял в стаю.
здесь место для волков, лосей, лисиц —
не для оленей, шавок и шакалов.
мой гнев разрушил стены всех темниц,
ищи же яд на дне своих бокалов.