Нет. Снова не собрать мне: ни снов, ни снег, ни капельки дождя,
и слов наверно не смогу набрать я из колыбели прожитого дня,
не буду лгать, вчерашние метели, огня, потухшего холодная кровать,
отчетливей и, кажется, яснее, раскрыли сущность мелкое тесня,
казня за след, оставленный на шее ненужностью поблекшего пятна,
браня за всё слепую лотерею, бездушною клешнею загоня
в остывший мир холодной галереи, где нет и воздуха, и мертвая Луна.
граня тот мрак дремучести без цели, и одолея, на кусочки расчленя,
громя за все земные параллели за поколения на краю окна
за те глаза, что рано отсырели, за то, что затвердели облака,
за юных дев, продавших ради денег и молодость и крошки с языка
и ничего, наверно нет гнуснее, чем знать, что и в ловушке не одна,
что сотни душ в неволе почернели, и не собрать потери до утра,
и снова в поисках идеи, недели жизни докуря, ищу песчинку изменений,
на берегу земного дня,
и надо, надо как-то верить, что эти трели для меня,
и для тебя…
По краю ада лицемерий на дне большого пустыря.