Н а с в р е м я в з Я л о в о б о р о т
* * *
Нам время подарило
Пустые обещанья.
От них у нас, Агнешка,
Кружилась голова.
Б. Окуджава
Нас время взЯло в оборот
И не спросило аттестата,
И вдруг — нельзя взглянуть вперед,
Не оглянувшись виновато,
Не дав себе того труда:
Уже не детскими очами
Смотреть — и с розовыми снами
Проститься разом —- навсегда...
Нельзя не дать себе труда,
Когда всеобщего Кумира
Ниспровергают — и когда
Колеблется система мира,
Так стройно созданная Им
И так усвоенная нами,
Которой мыслями, сердцами
И жизнью мы принадлежим.
Еще теперь принадлежим.
И не своими ли руками
Мы создавали вместе с Ним
Все, что хотим разрушить сами.
Кумир! — не мы ль тебе кадим,
И, сбрасывая с пьедестала,
Какое древнее начало
В себе самих не пощадим!
Но сбрасываем с пьедестала.
И слушаем, едва дыша,
Как в нас ворочается ржаво
И пробуждается душа.
На поворотах всех времен
Скрипят истории колеса...
Но в сладострастие вопроса
Наш мозг отныне погружен.
О, сладострастие вопросов,
Разгул суждений, шквал имен.
Под взгляды, брошенные косо,
Встаем — и в полный рост идем.
Вперед! — того не ждет расплата,
Кто прах Кумира отряхнет...
Но тем не так легко — вперед,
Кто, может, в прошлом виноваты
Но нам не так легко — вперед.
Нас не минует час расплаты,
И многим вспомнится тот год,
Как год свободы и — утраты.
Нас время взяло в оборот —
Мы были слепы, как котята —
И, не спросивши аттестата,
Швырнуло нас в водоворот.
* * *
Спасибо Вам, что в дни великих бедствий,
О всех о нас Вы думали в Кремле,
За то, что Вы повсюду с нами вместе.
За то, что Вы живете на земле...
...Мы так Вам верили, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.
М. Исаковский
Пели в детских садах и в школах,
Пели дома и пели в залах,
Пели хором и пели — соло
Сколько помню себя — осанну.
Человеку на всех портретах,
Человеку на мавзолее
Были здравиц полны газеты
Ежедневные и в юбилеи.
Мы привыкли к Его величью,
Мы познали Его значенье
С первой строчки, прочитанной лично,
В самом первом стихотворенье.
Чтоб увидеть Его явление
И другим рассказать взахлеб,
Мы ходили на поклонение
С демонстрацией — дважды в год.
И с портретами над колоннами,
На которых Он — как живой,
Шли по площади, как паломники,
Под простертой Его рукой.
Как мы верили, ах — как верили,
И как пели в нас соловьи,
Что живем в самом лучшем времени,
В самой лучшей стране земли,
Что не зря мы растем под стягами,
На которых отцова кровь,
Что когда-то своими ранами
Мы докажем к Нему — любовь.
И гордились мы вслух и мысленно,
Что венчанны одним венцом...
И сияла над нами — Истина
Рябоватым Его лицом...
* * *
Сняли с образа — пелену,
Низковатый лоб обнажили,
В первый раз на Бога — вину
С кафедральных трибун — возложили.
Разметали легенд окоем,
Натоптали в душе — сапогами,
Обезбожили наш пантеон,
Без того не богатый Богами.
И шитье золотое погон
С плеч спороли — и снята присяга,
И языческий принял огонь
Тело Богово — из саркофага.
Разорвали окружье венца,
Набросали на урну — каменья,
Отлучили от Бога-Отца
И от веры мое поколенье.
Не скрывая тяжелой тоски,
Вы портреты Его поснимали,
С разлинованной классной доски
Все заветы о Нем — посмывали.
Но когда объяснения нам,
Глядя в сторону, вы бормотали,
Мы не верили стертым словам —
Мы мальчишку того вспоминали:
Как он шел и не прятал лица,
Как он нес неширокие плечи,
Как мы били его — подлеца —
За его невозможные речи,
Не догадываясь, что поздней,
Станут символом в нашем сознанье
Грубо выщербленный мавзолей
И безгласого Гимна звучанье...
1984 г.