В гробу видал я вашу моду,
Поскольку славлю мать-природу.
Лежу в гробу в костюме ню,
Себе с парчой не изменю.
С атласной ленточкой на шее,
С розаном синим на губах.
Пусть в саркофаге хорошеет
Один лишь мой животный страх.
Я умер? Нет же! — Это люди
Меня хоронят по гробам,
Когда о моде сердца судят,
Читая мысли по губам.
Моим опущенным и вашим,
И тех, кто скоро отойдёт
В святые хроники Акаши,
В которых слились огнь и лёд.
Горит душа, чей дух телесный
Ещё вчера лежал в гробу.
— Какой он милый и прелестный,
Так кривит синюю губу,
Что пробежит мороз по коже
У провожающих во тьму:
— Усопший вдруг воскреснуть сможет,
Сердечко плавает в дыму.
Умишко в горьком дыме дома
На небесах, — горит Эдем.
Шалаш в раю, его солома,
Вне представлений и систем.
Концептуально, мы бессмертны,
По факту — трупы в небеси.
А модельеры — наши нервы,
Не верь, не бойся, не проси.
Ведь жизнь дана тебе в награду,
А смерть в награду пустоте.
В гробу покойник носит Prada,
Терновый обруч на кресте.
Неси его достойно в муках,
В увеселениях души.
В юбчонке-мини, в топе, в брюках
Мы все пред Богом хороши.
Но нету лучше голой плоти,
В костюме Евы все равны.
Адам в Эдеме на работе
Своей не чувствует вины.
Листочек фиговый в межножьи,
На морде маска от кутюр.
Ковидоносцы, мать их божьи
Жрут восхищенья конфитюр.
Он сварен из плодов познанья
Добра и зла, хвала Творцу.
Пусть в Лете грешников стенанья
Смущают дойную овцу.
Козу в Эдемском огороде,
Но не мою, поскольку сон
Мне послан антиподом вроде
Светящихся во мне персон.
Приснился сам себе во фраке,
С роскошной бабочкой луны.
В хмельном созвездии Собаки,
До новых глюков, пацаны.