на очередной Московский кинофестиваль и встречался с киноклубниками, которые съехались со всей страны в кинотеатр "Новороссийск", где для них был организован специальный просмотр фильмов кинофестиваля и не только.
Это был второй великий поляк после Станислава Лема, которого мне посчастливилось увидеть своими глазами. Надо сказать, что к польскому кино и польской литературе я питаю определенную слабость, может быть потому, что в жилах моих течет и польская кровь.
Я тоже задал мэтру польского кино вопрос, я спросил его примерно так: "Зачем Вы сняли фильм "Всё на продажу"? Какую такую большую идею Вы пытались вложить в этот фильм?" Он ответил примерно так: "Мне было просто интересно снять такой фильм. Я его снял".
Мэтр, конечно, лукавил. Ну, зачем бы Федерико Феллини в 43 года нужно было бы снимать "8 1/2" (1963), Андрею Тарковскому в 42 года - "Зеркало" (1974), а Франсуа Трюффо в 41 год - "Американскую ночь" (1973)?
Анджей Вайда снял "Всё на продажу" (1968) в возрасте 42 лет - это кризис сорокалетних, или тех, кто к этому возрасту уже приближается и обогнал своих братьев по ремеслу на целую голову, как, например, Пушкин.
Дело жизни почти сделано, а счастья всё нет, глубокая неудовлетворенность собой всё сильнее гложет художника.
К счастью, и Феллини, и Тарковский, и Трюффо, и Вайда этот кризис сумели преодолеть: Феллини снял после этого все свои великие фильмы, Тарковский - "Ностальгию" и "Жертвоприношение", Трюффо - фильмы "История адели г." и "Ускользающая любовь", а Вайда - в том числе, свои лучшие фильмы "Пейзаж после битвы", "Березняк" и "Земля обетованная".
В 69-м, когда я впервые увидел "Всё на продажу" (Wszystko na sprzedaz), я был еще совершенным мальчишкой и не мог оценить фильм великого режиссера с позиции умудренного жизнью сороколетнего мужчины. Тем не менее фильм глубоко запал в душу. Быть может потому, что главный герой фильма - Збигнев Цибульский после фильма "Пепел и алмаз" стал кумиром молодежи, символом протеста против тирании, глубоко индивидуальным актером.
Цибульский нелепо погиб 8 января 1967, пытаясь заскочить на ходу в вагон, как герой фильма "Поезд", и сорвавшись под колеса. Фильм "Всё на продажу" вышел год спустя. В нем нет героя как такового, есть только его ускользающая "тень", за которой безуспешно следует вся съемочная группа, пытаясь спасти любимого актера от неминуемой гибели.
Они не успевают. "Тень" Цибульского, как и сам актер, гибнет под колесами поезда.
По ходу дела все: Беата Тышкевич, Даниэль Ольбрыхский, Эльжбета Чижевска, Анджей Лапицкий выворачивают себя наизнанку, рассказывая о герое самые интимные подробности, - собственно, об этом и фильм - до какого предела откровенности может дойти актер, режиссер, художник, чтобы не потерять лицо и одновременно удовлетворить вкусы зрителя.
Вайда, казалось бы, вполне однозначен: успех отнимает всё, в том числе и саму жизнь. Анджей Лапицкий, играющий в фильме самого Вайду, попав в автомобильную аварию и разбив лицо, первым делом достает камеру и снимает с расстояния вытянутой руки кровь, текущую по лицу, и только потом понимает, как это мелко, глупо, ведь на карту была поставлена сама жизнь.
Беата Тышкевич ревниво и холодно принимает новую подругу героя Эльжбету Чижевску и расчетливо больно рассказывает ей, как герой прятался у нее под столом, скрываясь от мужа.
Даниэля Ольбрыхского обвиняют в тривиальной зависти и элементарному подражанию герою, в полном отсутствии своего лица.
В конце фильма все наказаны: герой погибает, а всю съемочную группу Чижевска обрекает на бесконечный бег по кругу на цепной карусели до рвотного рефлекса, а ведь так хорошо всё начиналось, так безмятежно счастливы все были в своих персональных глубоко частных мирках - и вот, всё на продажу, все наги, обнажены, безжалостно раздеты.
Можно обвинить Вайду в интеллектуальном садизме. Он же, как мне кажется вложил в фильм глубоко философский смысл: художник не должен раскрывать все пружины собственного творчества, что-то должно остаться за кадром, домысливаться и толковаться, в художнике должна остаться мистическая, не поддающаяся расщеплению на атомы загадка.
Таким Вайда стал после эпохи, прожитой фильмом "Пепел и алмаз". Режиссер явил миру сложный, неоднозначный кинематографический язык, способный затронуть сердце и высокоинтеллектуального, и самого обычного, среднего человека.
К чему я всё это вспомнил? Вызвав перед глазами сцену, в которой Анджей Лапицкий снимает свое окровавленное лицо с прицелом процитировать этот эпизод в своем последующем творчестве, я вспомнил одну молодую публичную даму, которая поскользнувшись на льду, неудачно упав так, что, как говорится, искры из глаз посыпались, и получив, таким образом, "травмы различной степени тяжести", всего через сорок минут использовала эту ситуацию "на полную катушку", обвинив своих политических оппонентов в "нападении" на нее.
Не буду называть фамилии.
Она и так здесь у всех на слуху.
Apr. 18th, 2006 at 1:06 PM