Тот, кто родиться дважды в этой жизни хочет,
Готов быть должен крыльями объятым чёрной ночи
И вознестись в неведомую высь,
Пресуществляющую мысль в не-мысль.
И, после, пасть на валуны Кавказа,
Чтоб, под присмотром проклятого глаза,
В микроволновой, будто, плавясь пЕчи,
Терзать открытой истиной свою же печень.
А, после, вывезенным, на фиг, в катафалке
В чистилище пост-, мета-комуналки,
Пандору с ящиком открытым содержать,
Надежду не оставив, чтобы ждать,
Не спросит ль кроха-сын, ногой болтая:
- Отец родной, а ты читал Батая?
И ты, в ответ метнув, чем подвернётся под рукой:
- Не знаю, дескать, даже кто это такой!