Снова здравствуй, родная деревня. Вот изба, две сосны и скамья.
Вот и дуб высоченный и древний. Я вернулся в родные края.
В ветхих домиках мертвенно тихо, кто-то съехал, а кто-то усоп.
Тишину нарушает мотивчик – магнитола поёт про гоп-стоп.
Магазины и почта закрыты, и автобусный замер маршрут.
У больнички разрушилась крыша, жаль, никто не подлечится тут.
Все дома словно после разгрома и живут в них одни старики;
«эскулап» – алкогольная кома «лечит» их смыслам всем вопреки.
Боль немая сквозит в каждом взгляде. Как живут люди в этой глуши?
И костлявая в чёрном наряде, как ворона над ними кружит.
Домик-церковь частично разобран, Бог не в силах несчастным помочь.
На стене – сохранившийся образ, певчих хор, к сожаленью, умолк.
Что случилось с родной деревушкой, кто её разгромил без войны?
Кто устроил селянам ловушку, разорив все деревни страны?
Я пленяюсь бездонною высью, мощным дубом, могучей сосной.
Табуны раньше бегали рысью, и коровы ходили гурьбой.
Просто так приходили к нам гости, повод можно придумать любой,
а теперь в дни смертей на погосте – только тот, кто оформит покой.
Я заплакал в глубокой печали. На костыликах мимо меня
дед прошёл, пожимая плечами, лишь спросив для махорки огня.