Не хотелось писать бы о грустном, о том, что я зол, а значит немыслимо пуст, о том, что идут камнепады и войны, а я всё зачем-то держусь. Только и я не железный, и вовсе не космос - одна миллиардная сота, в которой небесный дух. Возможно, я более смертен, как всякий идущий на поводу, чем те, кто свою выгрызают судьбу. Я съел серый хлеб и остался совсем без зубов. От того, я не знаю, как кто-то взлетает до самых высот... От того, я лижу языком эту руку, которая бьёт. Я думал, что это и есть свобода - не представлять угрозу, быть списанным со счетов. А кто себе (убирай свою чёртову руку) не создавал комфорт?
И больше не говори мне о том.