Не пророни ни слова …воды бы в рот –
не проглотить, не выплюнуть чтобы. Помни
имя своё. А их, забывая, словно
не было никогда, и не знал свой род –
не назови, не выдай и не предай.
Даже когда твой мир будет падать навзничь,
даже когда полшага тебе до казни,
даже когда воды в тебе через край.
Выплюешь-выблюешь с кровью на грязный пол.
Ртом обеззубевшим жадно хватая спёртый,
чтобы твой взгляд обезумевший натюрморты
из нечистот и чекистских сапог нашёл.
Будешь дышать пока ты забава им –
опытным, бдительным, питерским и московским,
съевшим на вас собаку, ломавшим кости
страшным врагам народа, своим – чужим.
37-й – это твой потолок. Они
могут допрашивать долго и так умело,
не замечая, пинать бездыханность тела.
…Не онемеешь, слова не проронив,
вспомнив про кошку, что сдохла и хвост облез,
веря в сохранность любимых, родных и близких.
…Их имена заведомо в чёрных списках.
Каждый попавший в них, как и ты, исчез.
Выдержишь-выживешь, станешь слепой, как крот,
станешь глухой от крика, больной, как кони
плётками битые, загнанные.
Вагоны
будут везти в бескрайность родных широт,
чтоб исправлять трудом.
А пока смердя,
мрачная комната теплит твоё молчанье,
рыжий, щербатый юнец протирает тканью
чуть запотевший, лощёный портрет вождя.