Бабушка на кухне. Я в её гостиной
Или спальне, словом, в комнате жилой,
Сяду на диване, и меня настигнет
Что-то из разряда «грустно и светло»…
Панцирная койка с шариками спинок
И ковёр настенный – вытканный олень;
Пузырьки таблеток… вроде резерпина…
Годы нас не красят, лучше не болеть.
На пристенной полке сказочки Детгиза –
Славные картинки, тридцать пятый год,
Кот-сапожник хитрый пестует маркиза,
Карабас на кукол топает ногой.
На комоде строем слоники под мрамор,
Семь стеклянных гномов – модные духи,
Кружева и рюши паутинной гаммой,
Абажур под лампой, словно балдахин.
В ящиках комода – стопка облигаций,
Потускневший орден, браунинг-бульдог,
Сторублёвка старых номинаций царских
И портрет на память… город Таганрог.
Бабушка подходит сзади еле слышно:
– Здесь, смотри, хранится похоронный план…
– Лучше так не думать, чтоб чего не вышло,
Доживём спокойно, как судьба легла…
Мы идём из тихой комнаты на кухню.
Чайный гриб – медуза – марлею прикрыт.
Всё потусторонее медленно потухло…
Память заглушает слово «аппетит».
Годы, страны, люди, пенсия, получка,
Ветер, травы, будни, блики на воде…
Сзади незаметно подберётся внучка –
Тронет, напугает кратким словом «дед»…