он перечитывал с задумчивостью сфинкса
мои заметки на полях безудержных страстей
а под столом мяукала тигровой масти киска
царица пахнущих словесными капризами речей
пан молока ей наливал и гладил в снисхождении
по шерстке нежной вдоль как истинный бездельник
сам разбавлял харизмою круги стихотворения
впуская нежности любви в круговороты пенок
бродили сны аллеями глядящих в небо парков
где одинокие старушки кормили сытых голубей
а триумфальной радости готическая арка
стремилась к тучам пенно вздыбленным над ней.