На люстре абажур колышется под майским ветром,
И постоянно не хватает в лампе керосина -
Куда ж девается он, окаянный, в какие Недры ?
Быть может утонул, как лающая мартовская псина;
Иль как апрель - запрел, заплесневел в углу,
А ты и не заметил, что уж запахло солнцем,
И в одуванчиковом стоге, потеряв иглу,
Взамен нашёл свернувшийся погнутым кольцем
Благоухающий июнь, златой июль и сонный август.
Лишь в старой покосившейся церквушке у погоста
Мне, сентябрю, отпели все грехи
По всем по правилам, по ГОСТу
Без слёз, без радости - мои последние стихи
Звенели в чистом воздухе собрата октября,
Пылали погребальные костры, невыносимо пахло гарью.
Ноябрь, бензином поливая, поджигал поля,
Смотрелся в зеркало и чувствовал себя полнейшей тварью,
Пока в его младенчестве сердца людей кусали оводы,
Что ныне в мире праздно правят бал.
Ах, люди, нужны ли вам какие-либо поводы ?
Нужны ли, что бы заключить овал
Лица в мертвецки ледяные руки,
Обнять скелет плечей,
Которые дрожат от страха, грусти, скуки
Ударов грубых и глухих к малейшей нежности бичей ?
Бушует смерть за ставнями - завыл декабрь твой реквием.
Погасли фонари и стало на душе так зябко,
Что пальцы всё бледней, как будто сжаты вервием,
Жгутом, ремнём, для пола тряпкой.
"Ты голоден ? Устал ? Не холодно ? Присядь за стол,
Накрытый гордым праздничным сервизом.
Ну что же, что на гладкой чашечке надкол
Немного пальцем ощутим и виден снизу ?"
Звенит январь-фарфор немецкий, белый в синем,
Парадный с виду, воровато кроет брешь,
Проделанную до покупки в магазине...
"Ну что ты смотришь ? Ешь скорее, ешь."
А то остынут чувства, забудешь клятвы и обеты -
Придется в феврале остаться без обеда,
Без пошлости и хамства - юдоли убогих,
Чем так смакует низкий и презренный скот.
Под взмахом веера, о, боги,
Вновь, умирая, возрождается незримый год.