Возилась мышка в сапоге,
игралась кошечка с котом,
лежал поэт – нога к ноге,
ручонки на груди крестом.
Стеклянный взгляд, беспечность уст,
улыбка на его лице...
Погиб он от избытка чувств,
закольцевавшихся в яйце.
Поэт, он девственником был
и в строчки склеивал слова,
и по велению Судьбы
ни разу баб не целовал.
Конечно, ёкэлэмэнэ,
любви в нём накопился воз,
её бы хоть частицу мне,
я всех бы целовал взасос!
И произвёл бы без затей
на благо Родины, ага,
штук пятьдесят богатырей,
о том не зная ни фига.
Не потому что...
Впрочем, кот
ноктюрн на кошке отыграл,
ему приятно и легко,
а вот поэту – ни хера.
Лежит он, тих и недвижим,
а рядом лавровый венок,
и люди шепчут: Бог-то с ним!
А мышь насилует сапог.
Ну, в смысле, стельку в нём грызёт,
всё ж польза животу ея,
ведь в нём шевелится приплод,
а вот в поэте – ни... ничего не шевелится.
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»