Память служит мне якорем тяжким,
среди давних событий завязшим;
они горькими были и сладкими,
но с годами все стали осадками.
Якорь цепкий, не двинется с места,
время для силового протеста -
ведь душе очень хочется воли
от удушливо-скованной боли.
Нет в природе моей самореза,
да и сил нет железных внутри...
Слава Богу, немного прозрела,
отдираю налепленный ил.
Позади - всплески грешные, грёзы;
неизвестная глубь - впереди;
но есть вера - надёжные вёсла,
чтобы к берегу Жизни грести.