Порою я слышу нескромный вопрос,
Который вскрывает души оболочку.
Что чувствует автор, когда он нанёс
Пером на бумагу финальную строчку,
Заверив тем самым созданье стихов?
Ответ вопрошающим будет таков:
Вы видели горные сходы лавин,
Как мчатся снега по немыслимой крути?
Их сход неминуем и неукротим,
Безжалостен и беспощаден по сути!
Но горы, лишённые ноши своей,
Становятся жилистей, выше, стройней!
Смотрели весной пробуждение рек?
Как с треском ломаются крепкие льдины?
Как волны бурлят, начиная разбег,
Чтоб сбросить с себя ледяные седины?
А сбросив, становится тихой волна,
Как будто покой обретает она!
А небо, объятое летней грозой?
Как стонет оно изнывающим громом.
Как молнии вьются по небу лозой,
Вгрызаясь в свинцовые тучи фантомом.
Но, выплакав слёзы на город, леса,
Насколько сине́й предстают небеса!
Вот так и поэт, дописавший стихи,
Вздохнёт, заковав свои мысли в чернила.
Как будто бумага впитала грехи,
Как будто бы тайны в себе схоронила!
Но этот покой не продлится века
И вновь позовёт помолиться строка.