Иссякла рыцарская прыть,
в сукно экскалибур замотан.
Дождю июньскому не смыть
следы, ведущие к воротам:
Логрес покинут королём,
рыдают женщины и дети,
«аллё!..», молящее «аллё!..» –
как тяжко быть за всё в ответе.
С небес, отчаянно глухих,
не манна сыплется, а манка –
пуститься бы во все грехи,
как безалаберной крестьянке,
к тому же многие спешат
надеть доспехи Ланселота:
собой как прежде хороша.
Но у Гвиневры отчего-то
не ланселотово в душе,
ветра чудной узор рисуют,
и сатанинский атташе
в который раз помянут всуе.
Светает, ждать невмоготу,
когда в саду поспеют сливы,
и верить, что король Артур
вернётся осенью дождливой.
Для «Машина времени» на Выходе Из Под Контроля
«На теневой узор в июне на рассвете,
На озаренный двор, где женщины и дети,
На облачную сеть, на лиственную прыть
Лишь те могли смотреть, кому давали жить».
Д. Быков
и 45. Двор короля Артура