Серебряная колокольня, том 4

НОРИЯ
СЕРЕБРЯНАЯ  КОЛОКОЛЬНЯ
Том 4
Стихи

Великий Учитель..............................2
Целительство................................11
Злые духи...................................21
Исповеданье.................................43
Природа.....................................55
Просто жизнь................................76
Стихи для подростков.......................110
Марианна Замятина "Секретная шкатулка".....127
Мозаика....................................133
Эзотерика..................................199

               
ВЕЛИКИЙ  УЧИТЕЛЬ
       Одна из красивейших тем
       Религии, в баховской гамме:
       «Бог стал человеком затем,
       Чтоб сделались люди Богами».
               
Свет

Не страдание Крест, нет.
Знайте, символ Креста – Свет!
Не сломить дух Христов палачам –
В перекладинах он, как в лучах.
Давший Богу великий обет
Изливает из сердца Свет!

Рассказ паломника

Тёк Иордан. Остановились воды.
И повернули вспять.
Не понял я: то ль чудо от природы,
То ли Христос вошёл в реку опять.
Не раздеваясь, бросился я в волны,
Христовое крещенье принимая,               
Восторга, веры, удивленья полный.
- О, Иордан, купель Христа земная,
Прости паломника, греховна моя плоть!
Волна шепнула: «Да простит Господь!»

Божественный код Христа

Код человека: 23+23.
Мужские с женскими, сливаясь, хромосомы
Дают нам продолженье. Первый крик
Младенца заглушает твои стоны.
1+23 – код Богочеловека.
Одна мужская хромосома – Бога.
Дала генетика – наука века,
Нам цифры эти, сосчитав их строго.
Кровь с плащаницы на анализ взяв,
Удивлены генетики безмерно.
Так, Сына Бога на кресте распяв,
Через науку обретаем веру!

Телепатическая связь
с Учителем Морией

Позвал: «Приходи – всё обсудим».
- Не знаю путей в Ваши башни».
- Находят их смелые люди.
Идут к Нам, мечтая о чуде.
Идущему с верой не страшно.

Прийти обещав после смерти,
Прошу не бросать меня нынче.
- Я знаю, тебя держат дети.
...Вещает о смысле отметин
На теле, как знаков отличья.

Мне трудно поверить в звезду,
Хоть есть на ладонном престоле.
- Вдохнул дар в тебя Божий Дух,
А Я сделал тонким твой слух.
Звездой воссиять – в твоей воле!

Слово Христа

Дух Святой в сердце грешника
                к небесам вопиёт:
«Прими, Отче, в Обитель!
                Изнемог в сердце этом!»
Пробудись и очистись
                от пороков, народ!
Основанье – свобода
                Духу в час пред рассветом».

***
Плачут, растерянных слёз не тая,
Тысячи юных монашек:
«Звента-Свентана – Невеста Твоя!»
Каждая шепчет: «А кто тогда я?»
Кто все мы – время покажет».

Над рукописью

Сказано было о Нём:
«Духом Святым и Огнём
Будет крестить Иисус».
Но в многолетний мой стон
Кровью Владычным перстом
Я крещена, моя Русь.

Больно, больнее, чем терн,
Но не распятия крест –
Терпит живучая плоть.
Сколько жестоких потерь...
Но Указующий перст
В рукопись вперил Господь.

«Опыт суровый даю –
Правды хочу от тебя
В буквице самой простой!»
Думаю, плачу, пою,
Сердцем Христа возлюбя,
И подавляю свой стон.

И открываются вдруг
Тайные годы Христа:
Время ученья и бед,
Весь титанический труд
С дюжины лет до креста.
Сердце ведёт этот след.

Сдюжил Он. Сдюжу ли я?
Хочется верить, что да –
Бог не даёт свыше сил.
В мозг мой вливающий яд,
Смолкни! Христова звезда,
К Богу мой дух вознеси!

Выбор младенца

Золото, ладан и смирна –
Вот приношенья волхвов
Богомладенцу, что мирно
Спит. Не тревожа Его,
С Девой беседовать стали.
Видит в ладошке старик
Знак у младенца. Знак – алый.
- Да, это Он! – говорит.
- Ладан – целителем будет.
Золото – примет Сын власть.
Смирна – убьют Его люди.
Мальчик проснулся, смеясь.
- На, Дитя! Выбор подскажет
Волю судьбы.
Он взял всё:
Золото, ладан и даже
Смирну, что смерть принесёт.

Проповедник коммунизма

Идеи справедливости Христос,
Идя по миру с проповедью правды,
Властителям и угнетённым нёс,
И шудры были проповеди рады.
Вся жизнь подвижника – за лучший мир борьба.
Идей Христа не приняли евреи.
Его постигла скорбная судьба
Опередившего на тысячи лет время.

Иоанн Предтеча

О, Иоанне, Ты ли недостоин
Был развязать ремень на обуви Исуса?
Предтеча Бога – и аскет, и стоик –
Ты не был духом слаб, ты не был трусом.
Вещал сурово. Говорил: «Покайтесь,
Ибо приблизилося Царствие небесное!
Идёт Учитель! В проповедь вникайте!»
И вкруг Тебя толпа смыкалась тесная,
И омывал крещёных Иордан.
Но путь Мессий и путь предтеч обрывен.
На блюде голову Твою внесли, как дань
Безумству властвующих, чьи сердца – нарывы,
Чьи души – в язвах, чья мораль – порок.
О, Иоанне, как Ты страшно кончил!
О, грешный мир! История – урок.
Мир на уроки закрывает очи...

Христос в пустыне

Когда Христос вошёл во Иордан
«Исполнить правду», то есть окреститься,
Был знак красивый с неба Богом дан:
На голову Христу спустилась птица.
В обличье голубя Дух Божий осенил
Избранника. В толпе прошло волненье.
А Голос с неба вдруг проговорил:
«Сей Сын возлюбленный, Моё благоволенье
В нём!» И тогда ушёл Христос, смущён.
Свои стопы направил Он в пустыню,
Так как умом не осознал ещё,
Что предстоит ему, как Божью Сыну.

Пустыня жуткая уже ждала Его.
«Обитель ужаса» её евреи звали.
В ней сорок дней не ел Он ничего.
Меж скалами и мрачными горами
Растений не было, лишь хладнокровный гад
На солнце грелся, став орлу мишенью,
И с высоты орлиный хищный взгляд
Так целил, чтоб впилися когти в шею.
Опасность целила в Христа из тех пещер,
Где укрывались от суда убийцы.
Зачем пришёл он в этот край, зачем?
Но раз пришёл, то «да не убоится!»

Искал ответа, зная, что придёт
Ответ от сердца «в мире одиночеств».
Готов был оставаться здесь и год,
В глубь своей сути обращая очи.
Он вопрошал себя: «Скажи, кто ты!
Неужто ты Израильский Мессия,
Кто воплотит народные мечты?
Достанет ли на то ума и силы?»

В расщелинах без пищи и без крова
Он вёл с собой духовную борьбу.
- Вино мог сотворить из капли крови!
- Тогда б я уподобился рабу.
Мог камень в хлеб Он обратить и есть.
- О, сделай так! – взывал глад, обольщая.
- Но разве для того сейчас я здесь?! –
Он возражал, еды не обещая.

И голод замолчал. Но выбор встал:
Стать «Скорбным человеком» иль «Царём».
И Он избрал несение креста.
И Ангелы заплакали о Нём.
Но много Высших Духов, одобряя,
Пришли столь трудный выбор поддержать.
Дух Тьмы на царство звал, но, оборяя
Тьму Светом, воссияла Божья рать!

Так искушаем был Христос в пустыне,
Но не поддался искушению ни в чём.
Душа, слезами Его ноги вымой
За обожжённое Его слезой плечо!
Когда твой Путь лежал средь тёмных зон,
Когда от яда злобных умирала,
Спас жизнь тебе Он огненной слезой,
Молитвою небесного хорала.

Учение Христа

Учил Сын Божий – и внимал народ
Коротким и прямым речам Христа:
«Достоин ль тот Мене, кто вслед грядёт,
Но не приимет своего креста?
Без мук блаженство не даётся, знайте!
В терпенье Путь должны проделать мы.
Пусть в мире скорбни будете, дерзайте,
И яки Аз, вы победите мир!»

О чистоте душ

Воскликну, как Христос:
                - О, вы слепые
Поводыри слепых!
О, сколько слёз,
И вервь туга на вые
Слепой толпы!

быть в чистоте
Приказано идущим
На остров Рай.
Блюдя вид тел,
Вы мыли ваши души?
Здесь крайний край!

Не видите?
Там далее – пламёна
В глухих щелях.
Не выйдете!
В грех грязь души вменёна.
Горит земля...

Человеческая природа

За воскрешенье Лазаря хвалим был,
Но скоро закричат: «Распять Его!»
Он кроме терна и златого нимба
Не заслужил при жизни ничего.
Терн – от людей, а нимб златой – от Бога.
Он знал, что от кого в награду ждать.
Терниста и обрывиста дорога –
Через распятье в Божью благодать.
«Распять Его!» – жестокие слова
Сознанье поражают, словно током,
Но такова природа большинства,
Что, жаждая чудес, увы, жестока.

Одиночество

Там, в Гефсимании, до смертного креста,
В ту ночь молитв в слезах, укрытых тайной,
Ученики покинули Христа,
Оставив одного в час испытанья.
Как всякая смиренная душа,
Он был в час испытанья одинок.
Предался стражам, выбор соверша,
Сказав в себе: «Я в Твоей длани, Бог!»

По обычаю...

Суд вершил Пилат – по главенству,
Но считаясь при том с духовенством.
Омыл руки, в суде не волен:
«В его крови я невиновен».
По обычаю люд ответил:
«Кровь на нас и на наших детях!»

По обычаю говорили,
Но не ведали, что творили.
Унесло воды Леты время,
Но доселе в крови евреи.
Пусть талантливы, пусть герои –
Не покаясь, рук не омоют!

Сей человек был Богом

Плетьми гонимый, внёс в Голгофу крест.
Распят, висел он между двух воров.
Вдруг ветр прошёл, померкло всё окрест.
Тряхнуло, обнажив могильный кров.
Тряслась гора перед Его концом.
Бежали люди в страхе по дорогам.
А римский сотник, пав перед крестом,
Воскликнул: «Истинно сей человек был Богом!»

Грандиозная реальность

Он снят с креста, положен в гроб и вот...
То, что случилось, дивно, удивительно!
Душа невидимо в посмертии живёт,
Но воскрешение – великая действительность!
Неверие заставило Фому
Вложить перста в зияющие раны.
Я сердцем верила, но моему уму
Событие казалось слишком странным.
Ум объясненье в мистике нашёл,
В видении божественно-сакральном.
И принял лоб мысль Свыше, как ожог:
«Жизнь Иисуса – грандиозная реальность!»

Синонимы и знаки

Иисусово чудо –
Перед Вышним предстательство.
А имя Иуда –
Синоним предательства.

Лечил Он, не спал –
От слепоокости,
Хоть знал, что толпа –
Синоним жестокости.

Он в лучшее верил
В тот месяц весенний.
И пальма, и верба
Есть знак воскресенья.

Воистину  воскрес

Мы смертью иисусовой терзаемы.
Две тыщи лет в нас за неё вина,
И не преходит – плачь, не плачь – она.
Но Ангелы Господние сказали мне:
«Господь воистину воскрес, восстав из смерти.
Он жив в существовании духовном.
Бог не ущёл от вас. Он с вами, верьте!
Его духовная частица – в каждом homo».

Оживляющий

Иисус видел столько горя,
Что глаза разучились плакать.
Состраданье жило во взоре,
Исцеляя раны сквозь латы.

Погрузился Христос в молчанье.
То молчанье суровым было.
Но во мне началось звучанье
Слов любви, что давно забыла.

Уголёк тронул Он ладонью –
И цветок огня вдруг раскрылся.
Кто все цели христовы понял,
Под Его рукой возгорится!

Визит

Я, ощутив присутствие Твоё,
Теряюсь и не знаю, что сказать.
О, как чудесно миробытиё:
Руки не видя, я держу её
У губ и ощущаю благодать!

Чем вызван неожиданный визит?
Мой дом Ты очень редко посещаешь.
Свет золотой во тьме ночи сквозит,
И перст, став видимым, врагам моим грозит.
Ты приговор им строго возвещаешь:

- Преступники, не внявшие запретам,
Пошлётесь в худшее из худших воплощенье,
И в нём, от бед своих не взвидя света,
Вы догадаетесь прочесть слова Завета
И умолять, раскаясь, о прощенье!

Угасло золото. Ушёл Ты. Духи зла,
Трясясь, взывали к Небу о пощаде.
Ты приходил, хоть, плача, не звала.
Я знала – не разрубишь Ты узла
До самой смерти, чтоб всё знать об Аде

Могла, страдая, опытным путём.
Такого знанья не дадут кино и пресса.
Я познаю. Познаете потом.
В свои голгофы воскресать идём.
По терниям – духовный ход прогресса!

Единственному

Ты где-то в небе далеко,
Где Млечный путь льёт молоко,
Где, словно зеркало, Луна.
Лежу без сна.

Ты сострадателен, мой Бог!
Ну, кто другой ещё так мог
Свою жизнь в жертву принести?
Молю: «Прости!»

И из неведомых глубин,
Как из божественной груди,
Звучит печально: «Я один.
Я жду. Приди!»

Среди духовных голосов
Вдруг то не Твой, чужой тот зов?
И всё ж, закон любви верша,
Летит душа!

***
Гимн торжествующей любви Христа-поэта
Объединит собой всё человечество,
И все, лучась, войдут в пространство света,
И примет всех Небесное Отечество!

Властелин мира
(По картине Гарри Андерсена)

                «Се, стою и стучу».
                Иисус Христос

Флагштоки с флагами у здания ООН.
Стоит Господь наш вровень с небоскрёбом,
Стучит в закрытое окно перстом,
Одетый в древнюю простую тогу.
Стоит над улицей, склонив главу, печален,
И в грозных тучах свет у Его Лика.
Тысячелетья мира за плечами,
И впереди грядущий Путь Великий!

Он должен, должен, должен достучаться
В сердца вождей, закрытые от света!
Организация Объединённых Наций
Есть представитель всех племён планеты.
Достигли ль люди четырёх свобод,
Провозглашённых Рузвельтом, как цели?
В свободе слова новый мир живёт.
Свободу совести, приняв в сердца, воспели.
Ну, а свободны ль от нужды и страха?
Полуголодный целый континент.
Разоруженье начали с размахом,
Но очень скоро всё сошло на нет.

Стоит, стучит в сердца и убеждает,
Приказывает в мире жить вождям,
С голодными делиться понуждает.
Он терпелив. Он годы может ждать,
Пока зерно доверия созреет
И кончится холодная война.
Он должен, должен сделать мир добрее!
Мир неустроен, и на нём вина.
Перед Космическим Сообществом в ответе
За судьбы мира Властелин Земли.
С тяжёлой Миссией идёт Он по планете.
Услышавший Учителя, внемли!

Богоявленье

Христос сходил в белейшей тоге,
Просторен был её рукав,
Худую кисть скрывал, а ноги
Ступали, будто в облаках.
Заговорил со мной стихами
И имя новое мне дал,
Судьбу другую и дыханье,
И ввёл в космический вокзал.
Христос – космический Учитель.
Взлетели два златых шара.
Моя душа, как небожитель,
Впервые шла в миры с утра.

О спасенье

По рождению Божественной души
Иисус от кармы мира был свободен,
Но весь грех взять на себя решил
Этот Агнец жертвенный Господень.
Мог бы стать советником Христос,
Без страданий жить, ведь Он был Бог,
Но, взяв бремя, Он его понёс
Босиком по терниям дорог.
Будет тяжело нести, Он знал –
Стонет от грехов людских земля.
Бремя вековечное Он взял,
Так зачем его утяжелять?!

Да, к тебе мой обращён вопрос!
Человек, ты так к себе не строг:
Даже рад, что ношу взял Христос,
Рад, что пострадал за грех твой Бог.
Уподоблен человек свинье.
Божество живёт в нём для того,
Чтоб в конце концов нечистый зверь
Стал и сам, как это божество.

Ты услышишь, в это чудо веря,
В глубине твоей души: «Брат мой,
Выходи из состоянья зверя,
Чтоб вернуться божеством Домой!»
Это проявленье божества
И есть настоящее спасенье,
Только глухо сердце большинства
Из неверья и из опасенья,
Нежеланья свою жизнь менять.
Словно страус – голову ы песок.
Но ведь не уйдёт твоя вина,
Достучится клювиком в висок.

Судим мы евреев за распятье.
Поступаем более жестоко.
Видя язвы душ, сознанья пятна,
Воспаляется от муки Божье Око.
От призывов запеклись уста,
Только люди до сих пор не святы.
Эта мука тяжелей креста –
Быть на человечестве распятым.


ЦЕЛИТЕЛЬСТВО

Кармическое наказанье

Мужчине дали инвалидность,
Болезни не найдя, по состоянью.
Мне ж по энергосхеме точно видно:
Нет ауры вкруг ног. Её сиянье
Угасло из-за пробок в двух каналах.
Я убираю пробки, правлю ауру.
Причина для целителя банальна:
Он дважды в жизни поступил неправильно.

Затруднение

Не разберусь, кармическое, порча ли? –
Вдруг поразил мужчину сильный тремор.
Над головою шар колючий прочно влип
В канал космический и обесточил тело.
Шар убрала и ауру поправила –
Живот и ноги были без энергии.
Промыла органы, каналы – всё по правилам.
А может, тремор этот связан с нервами?

Биоэнергокоррекция

После травм желательно провериться.
Аура от стрессов повреждается.
Кроною поваленного деревца
Вмиг становится и в правке так нуждается!
Видела я сплющенную ауру,
Ставшую почти как лист бумажный.
(При болезни ног часта). Её поправила.
При желанье это может каждый.

Небесное целительство

Давление зашкалило за двести.
Таблетки не приносят облегченья.
Прошу Небесных – и Господний Вестник
Проводит за мгновенье мне леченье.
Как ртутный столбик падает в мозгу –
И сразу в голове легко и ясно.
Я правлю «поле», но давленье не могу
(Мне это кажется немножечко опасным).

Тонометр подтвердил, что всё нормально.
Господний Вестник поработал идеально.
Но это опыт был. По пустякам
Не станешь Высших без конца тревожить.
Чувствительная левая рука,
Попробуй осторожненько, быть может,
И у тебя получится леченье.
Благодарю я Небеса за обученье.

Возвращение к целительству

       «Коль помочь сумеешь многим,
       Поклонюсь тебе я в ноги».
                Небесный Учитель

Перо оставив, занялась сенсорикой.
(У Зинченко училась в 90-м).
Монета рока выпала вдруг орликом –
Проблемы сложные решаться стали просто:
И диагностика, и промыванье органов,
И выяснение причин болезней в прошлом.
Меня в добычу ожидали вороны –
Не дождались! Энергией хорошей
Наполнена, могу помочь другим,
Хотя б десятку человек в неделю.
Господь даёт энергию с руки,
Чтоб я могла благое дело делать.

Срочная работа

Ребёнок плакал у соседей ночью.
Пришла телепатическая почта.
Учитель – мне: «Грызёт колено порча».
Благодарю его и малышу
Исправить порченую ауру спешу.

Геопатогенные зоны

На протяженье двух десятков лет
Сменились в кабинете три врача.
У всех троих гас аур чистый свет
Вкруг ног до поясницы. Изучать
Взялась проблему патогенных зон.
В районе зоны стол и стул стоят.
Ах, знать бы вовремя – легко уйти от зол!
Теперь же ауры впитали тёмный яд.
Все трое одинаково больны.
С одной я говорила. Возмутилась,
Что, не спросясь, диагностирую. Вины
Не вижу за собой. Принять, как милость,
Заботу о здоровье не сумев,
Себе же хуже сделала, не мне...
...Несложно обучиться лозоходству
И выбрать место чистое для сна.
Работаем и спим мы, где придётся,
Потом болеем. Чья же в том вина?

Помощь Божьей Матери

Исправила «поле». Промыла каналы.
Прошёл целый месяц, но легче не стало
Больному нисколько. Энергия падает.
Его состояние близких не радует.
Со слёзной молитвой, с земными поклонами
Прошу я помочь ему Деву Пречистую.
По просьбе энергию шлёт Благосклонная
Целящую, сильную, светлую, чистую,
Да столько, что выросло «поле» намного.
Спасибо Тебе, Доброта Преблагая,
Взрастившая в кроткой любви Сына Бога,
За то, что шлёшь милости, всем помогая!

Молитвенный долг

Крестница звонит: «Болит рука».
- Не ушибла ль где? Не застудила?
- Нет.
- Молись и в вере будь крепка –
И тебе поможет Божья сила!
Проверяю. Перекрыт канал,
И энергия в него пройти не может.
Божьей Матери молюсь – всегда Она
Уврачует и энергией поможет.

Хоть и стыдно проверять за Ней,
По фантому проверяю руку Анны.
Перекрытья по каналу нет!
Преблагая помощь без осанны.
Я поклон кладу в ночной тиши.
Хорошо мне – чувствую помогу.
В свете успокоенной души
Я молюсь Отцу и Сыну-Богу.

Утром крестнице Анюте позвонив,
Слышу: «А руке-то стало легче!»
Так в заботах утекают мои дни.
Долг молитвенный гнёт к полу мои плечи,
Взор же, устремляясь к небесам,
Видит Деву в светлом облаченье.
Человек немного может сам.
Божья Матерь, не оставь в леченье!

Жертвы экстрасенсорного шоу

Шаманка Турсуной пришла на шоу
С ножом, бьёт остриём его по фото.
Я содрогнулась в ужасе душою:
Что за экстрасенсорная работа –
Сечь фото, чтобы юношу найти?!
(Был спрятан рядом в мусорном контейнере).
Не стала его аура светить –
В разрез ушла энергия, потеряна.
Ещё один, чтоб за него молить
Добрейшую Владычицу Небесную.
О жертвах «практики ножа» душа болит.
Что делает блаженная бескрестная?

Небесные Учителя:

- С улыбкой смотрит Бог на «Битву экстрасенсов»,
«Но клуб чертей Его улыбкой не дозволен!»
С ножом идущий ранит нервы сердца,
Душа неслышимо кричит от острой боли.
Мать Божья человеку помогла,
Тому, чьё фото иссекла шаманка.
В телах тончайших острая игла,
Тем паче нож, проделывает ранку
И через фото. В ауре разрыв
Ведёт к утечке жизненной энергии.
Господь не признаёт такой игры,
Где шутят жизнью и играют нервами!

***
Ходили дети раньше нагишом.
Теплей одеть – заботой мы считаем.
Болеем – врач пропишет порошок.
А раньше заклинания читали
От огневицы, трясовицы и ледеи,
Гнетеи и ломеи, и грызунши.
Поили заболевших травным зельем –
И часто людям становилось лучше.
Мир отошёл от этих древних хлопот,
Хотя с тех пор другими вряд ли стали мы.
Не вспомнить ль нам знахарский дедов опыт,
Соединив в леченье новое и старое?

Остереженье алкоголикам

Его застали пьяным на работе.
Уволили. И ноги отнялись.
Жена в слезах, молитве и заботе.
Он в наркологии клянёт такую жизнь.
Я думала, кармическое это,
Боялась, что нельзя уже помочь.
Дух Силоард снял блоки с ног и дал советы.
...Ещё был случай с юношей, точь-в-точь.
Исследовала случай с интересом.
Энергия к ногам не доходила.
Каналы были перекрыты стрессом.
Так пьянка обезножье породила.
Ну, а советы были таковы:
Извлечь свой дар, утопленный в стакане,
Работу дать для рук и головы,
Иначе можно умереть по-пьяни.

Опасность вседозволенности

Любой адепт из всех известных вер,
Что тайным знаньем был не раз отмечен,
Зло не оставит без ответных мер,
Но так, чтоб никого не покалечить.
...Я ужаснулась, когда Фад, колдун,
На смерть вдруг порчу сделать предложил.
Мораль людей – предмет тягчайших дум.
Шаманка, нож подальше отложи,
В лицо на фото, я молю, не тычь иглой.
Ты знаешь, связана душа с изображеньем.
Есть экстрасенсов неготовых слой,
Что вседозволенность свою зовут служеньем.

Замена, например, астральной почки
Больному обойдётся тысяч в тридцать,
А астродонор, в год  дойдя до точки,
Из тела выйдя, к Богу устремится.
Сказала мягко я, а это – смерть!
Астрохирурги – не врачи, убийцы!
Послушайте, никто не должен сметь
Переходить дозволенной границы!

Народный целитель

Медь прокалив в огне зелёном
До цвета молодого солнца,
Тарелку брал корьём кленовым,
Пластинку воска клал на донце.
И налепив медь, словно пластырь,
Горячий насыпал песок.
Для хворых лекарь был, как пастырь.
Его рукой водил Сам Бог.

Чудесное исцеление

Шаманы-староверы христианство
С язычеством сибирским примирили.
В божницах – православное убранство,
Но, исцеляя хвори, в бубен били.
...В начале века* сына Сычугова
На вырубке лесиной поломало.
Давно несчастья не было такого.
Так кровью изошёл б – и жизнь пропала.
Спасение одно – везти к шаману.
А Николай горит и тяжко дышит,
Ртом пересохшим призывает маму
И никого не видит и не слышит.

Приехали уж ночью. Под иконы
На стол поломанного парня уложили.
В рот влили водки и на раны. Стонет.
Печь растопили. Лекарю служили,
Чего подать. Как в печке разгорелось,
Шаман угля с медвежьим жиром в печь подбросил.
Сквозь дым на действо много глаз смотрело,
Не торопя, безмолвно, без вопросов.

В наряд шаманский быстро облачась,
Миронов бил в свой бубен колотушкой.
Ударил в конский череп один раз,
Быть может, призывая чью-то душу.
Взяв острый нож, плоть парня резать стал
И пальцами умело править кости
Обеих рук и ног. Как он устал,
С тревогой видели его ночные гости.
Дегтярной дратвой раны он ушил,
И на глазах кровь в раны уходила,
Они затягивались. Значит будет жить!
«Всё сладил хорошо. В камланье сила».

Жар прекратился. Боль ушла. Уснул Никола.
Повечеряли. Влезли на полати.
Светилась от лампад Христа икона.
Молился лекарь уж в обычном платье.
Молился долго и благодарил
Спасителя. Изба казалась храмом.
Вот так шаман жить радость подарил.
Наутро не было следов от ран и шрамов.
Не взял чудесник денег потому,
Что доброго творить уже не сможет.
Про медный чайник лишь сказал: «Возьму.
Отвар в горячке хворому поможет».

*В 1906 году.

Встреча экстрасенса с матерью
15-тилетней самоубийцы

Самоцветы свои раскинув,
Рассказала маг, как всё было:
«Суждено было дочке сгинуть,
Хоть она сильно жизнь любила.
Даром временным дал Вам Космос
Эту девочку». Мать, сон вспомнив:
- Говорили, но под вопросом
Был всю жизнь разговор тот сонный.
- Как невесту похоронили...
- Да, действительно, в белом платье.
- Пожелания в гроб вложили...
- Да, писали родные, плача.
- НЛО из могилы тело
Взяло, как материал генетический...
Ваша плоть для ребёнка поспела.
Вновь душа воплотится в личности.
Эта личность свершит так много!
Колебаться не надо, дайте
Жизнь ребёнку! Так нужно Богу.
Эта весть на небесном сайте.

Донорская почка
(Рассказ пациентки клиники)

Мне подсадили донорскую почку
От женщины, погибшей в катастрофе.
Ужель душа привязана к клубочку
Материи? К ней чрез мою сорочку
Энергий нить. Я вижу в шаре профиль.

Висит в пространстве серебристый шар.
Он от меня, увы, неотторжим.
Болела почка, мучил тело жар.
На стол я магу положила гонорар –
И перерублена нить за мгновенье им.

Душа ушла, но почка отмерла.
Жду новой операции, скорее б!
Продляя жизнь мне пересадкой, доктора
Вновь от покойной станут почку брать.
Будь, новая душа, ко мне добрее!

Одержимым

Злые духи говорят из личных опытов:
Нейролептик разжижает их энергию.
Уколоться в месяц раз не хлопотно,
Но зато уж это средство верное.
Одержимость невозможно излечить,
Если не захочет дух уйти.
Пусть молитва в вас всегда звучит,
Будут пусть духовными пути.
Поднимайте духов до себя
Добротою, творческим трудом!
Дух меняется, когда его любя,
Милосердным судишь ты судом.

Сглаз

Свалилась с сердцем. Догадалась
Измерить «поле». Сильный сглаз.
Так без энергии осталась,
Несчастная – в который раз!
Поправив «поле», наконец-то
Я глубоко вздохнуть смогла.
Как уязвимо наше сердце,
Как его жалят стрелы зла!

Торсионное поле и
сообщающиеся сосуды

Я дочь в состоянии сонном
Подключила к полям торсионным
С информацией против болезни.
Не ждала, что простуда исчезнет,
Но отделалась насморком Руся.
За открытье вплотную берусь я.
Наполняет энергией поле
И программу несёт против боли.

Жаль, энергия долго не держится,
Отдаёт её дочка, как деревце
Тем, чей мал защищающий слой.
Всем домашним принять повезло
Часть высоких энергий её.
Так устроено Бытиё.
И нам нравится или не нравится –
Это принцип Божьего равенства.

Дар

За больного молюсь долго, истово.
На икону взглянула, устав.
Улыбается Матерь Пречистая,
Сын вздымает два строгих перста.
Как всегда всё в Казанской иконе,
Но вдруг стала горячей ладонь.
Дух Господний отчаянье понял
И послал мне целящий огонь.

Заклятье

Навек заклинаю тебя от болезни!
Здоровье, в окрепшее тело вернись!
Покаялся брат – хворь уменьшись, исчезни!
Бог, дай покаянному долгую жизнь!

Неправильное действие

Перекосили – болен позвоночник
У человека.
Я виновата, как-то напророчив,
Что он калекой
Стать может, не внимая Божью гласу:
«Оставь порок!»
О, лучше бы родилась я безгласной!
Молчал пророк,
Когда читал о смерти в «Книге судеб».
Запрещено
Нам приговоры оглашать, как судьям.
Совершено
Неправильное действие, и нужно
Убрать симптом.
Но оказалось всё гораздо хуже,
Ведь дело в том,
Что не могу убрать причин глубинных.
Он должен сам.
- Прости меня за резкость, голубиный, –
Жизнь на весах!
Я не пророчу, я предупреждаю.
«Не пей вино!» –
Со всей возможной силой убеждаю.
«Нет, не дано
На горло наступить застольной песне,
Твк хороша», –
Сказал о человеке Божий вестник.
Болит душа.

Психические болезни
 
Наследственность психических болезней
Частично вызывают злые души,
Что из страдальцев в их потомков влезли,
И в эпилепсии швыряя, жабой душат.
Я нагляделась на таких больных.
У них обычно минусовая энергия.
Ограблены энергией они –
Вот так вьюны, обвившись, грабят дерево.
И я на «минусе» четыре дня была,
Боялась стать энергетическим вампиром,
Но помогли в беде колокола,
Звучащие над Русью и над миром.

Тысячелистник

Косу точила – соскочил брусок.
С запястья кровь не унималась долго.
Совет народный сразу мне помог,
И я, друзья, своим считаю долгом
Им поделиться с теми, кто в беде,
Кто мучим длительным кровотеченьем.
На рану – жуй, внутрь – прибавляй к еде,
Заваривай – избавит от мученья
Тысячелистник. женщины мои,
В ваш лунный цикл поможет травка эта.
Она везде, лишь выберите миг
Нагнуться к ней средь праздничного лета.

ГПЗ – геопатогенная зона

Скрестились две рамки над тёмною зоной.
В той зоне кроватка стоит у ребёнка.
Ионы бессильны, не выжечь озоном.
А «поле» Серёженьки тоненько-тонко...
Привязана к месту нечистая сила.
Нечистая сила калечит мальчонку.
То место – погибель, то место – могила.
Энергии нет, «поле» тоненько-тонко.

Подвинем кроватку и с ней все игрушки
Подальше от места и к солнышку ближе.
Нет силы у нас ГП зону нарушить,
Но сделаем всё, чтобы мальчику выжить.
Дадим мы энергию методом Рэйки.
Господний канал не закрыт для ребёнка.
Пусть больше гуляет – и вырастет крепким.
Здесь всё ж не проклятье – энерговоронка.

Неизлечимая болезнь

У мальчика сменился цвет волос –
Стал пёстрым, а местами облысел.
Определила – несколько голов
Посмертных душ в нём: этот рыж, тот сед,
Тот лыс, тот чёрен. Что за голова!
Ничто его не может излечить.
Со мною духи. Проросло их два.
Вот голос одного из них звучит:
«Я чёрен, а коричневый – второй».
Да, их цвета темнеют в седине.
Будь наблюдательным. Чужих в себе открой.
Через зрачки злой дух открылся мне.


ЗЛЫЕ  ДУХИ

Злой дух

1 Запаянные глаза

Проснулась, глаз не разомкнуть.
                - Путь
Такой тебе – слепою будь!
- Скажите, как увижу Путь?
- Я поведу. Послушна будь!
- Простите, но я знать хочу...
- Оставь вопросы, не шучу!
Я взбунтовалась:
- Кто ты?
- Бог.
- Но Бог так поступить не мог!
Разодрала руками веки:
- Тебе не верю! В человеке
Гораздо больше доброты.
Не Бог, злой дух, должно быть, ты.
Дух отвечал:
- Да, я не Бог.
Зол оттого, что одинок,
Что мёртв давно, а ты жива.
Ложь – все священные слова!
Да, я не Бог, я просто вестник
Тебе о жизни за гробами.
Шепчи же хладными губами:
- Я умираю.
- Не умру!

2 Кровавая слеза
 
Дух резал печень мне, вздувал в секунды ноги,
А по ночам запаивал глаза.
Брала иглу – разрезать веки. Боги,
Текла с иглы кровавая слеза!
Мне было страшно к дочке подходить –
Энергощупальца-присоски выпускал.
Он душу жёг, чтоб не могла любить.
Я видела чудовищный оскал.
- Антихрист, дьявол, змий злой, сатана –
Названий нет тебе на этом свете!
...Держали воля и терпения стена,
И от отчаянья спасали муж и дети.

3 Вор

Дух высосал всё то, что за грудиной
Прекрасного за жизнь мою скопилось.
Энергочувство это было дивным!
О, Боже правый, где же справедливость?!
Дни идут, горе множа.
- Где Ты, Боже?!

4 Разговор у зеркала

- Дух, уйди!
- О, нет!
Я к тебе привык.
В зеркалах – твой лик,
А в глазах – мой свет.
- Посмотри, не свет –
Тьма в твоих глазах.
Зол уж много лет –
Свет в тебе зачах.
Оставь душу –
Терзай плоть!
Не дышится – душит.
- Спаси, Господь!

5 Путь

Я словно поле страшных битв –
Вошёл злой дух, назвавашись Богом,
Повёл мучительной дорогой.
Стих выстрадан, но нет молитв.

6 Тёмный

Вот вздрогнула осень. Её рассекая,
Метель пролетела от края до края.
Всю землю покрыло, тростник на пруду.
Всё в мире белеет, и тёмен лишь дух.

7 Безвыходность

Изгоняли духа экстрасенс и поп
С приговорами и действиями разными.
Им платила денежками красными,
Но ни тот, ни этот не помог.
В лавре Киевской пытаются их гнать –
Черепа мироточащие накладывают
На главу, но не уйдёт мой тать.
«До смерти с тобой», - сказал мне адовый.
Я смириться с этим не могу.
Я ищу, где только можно, помощи.
К Богу крик с моих кровавых губ
В этой страшной вымученной полночи.

Дух во мне уж два десятка лет.
Мучит так, что ухожу в отключку.
- Не уйду я, не дождёшься, нет!
Будут гнать – сильнее стану мучить.
Не гоню уж, но не оттого.
Я боюсь, что к дочке перейдёт.
Пусть уж точит на меня топор.
Не живу, а рыбой бьюсь об лёд...

8 Опыт

Жизнь после смерти – бытие иное.
Пришёл ко мне лептонный человек –
Полупоэт и полупараноик,
Заел мой радостный, благополучный век.
Живёт, как мы, он в этом измеренье,
Чужие души пробует на вкус.
В чужую суть и мне даёт прозренье,
Хоть не хочу. Спаси же, Иисус,
От слов его, в моём мозгу застрявших!
Его энергии пульсируют в груди.
Легко мне было, чувств его не знавшей –
Палач, пришедший мучить и судить!

Он всё прочёл в моём ментальном поле:
Все знанья, все события, грехи.
Он подавить пытался мою волю.
Он сжечь заставил прошлые стихи.
Так душу мучит – боль невыносима!
Прошу взамен физическую боль.
- Что ж, если просишь, я могу. Изволь!
Её терпеть мне доставало силы.

Зачем пишу? Мой опыт – это знанье.
Завесу я снимаю с тайны давней.

9 Тело-скафандр

Пророс дух шрамами и оспой
И родинкою на руке.
В одном «скафандре» жить непросто,
Нестись по огненной реке,
Где полыхают Русь и Лета,
И сердце русского поэта.

9 Бинар

Мы – бинар.* Мы – двойная система:
Два ментала, а тело одно.
Аспиранту – научная тема:
«Дух посмертный, как жизни звено».

*«Вы – бинар», - сказано с Тонкого плана.

2012

Так было

Я сквозь кого прошла во тьме –
И дыбом волоса?
Потом истерика и смех,
И влажные глаза.
Смеяться было отчего –
Сквозь мёртвого прошла!
Вот так – грудь в грудь, чело в чело
Прошла, аки прожгла!
И он озлился, и в меня,
Словно в скафандр, залез.
Живи, судьбинушку кляня –
В тебя вселился бес!
Гляжу я в зеркало – в зрачках
Я вижу взгляд чужой.
Живи, Норина, в дурачках!
Не разделить межой
Вдруг появившийся бинар.
Я – свет, он – смертный мрак.
Живём глаз в глаз, живём нерв в нерв –
Не разделить никак.

Голодание

Я голодала 28 дней.
Тошнило даже от воды холодной.
Я поднималась в лестницу голодной,
Сознанье потеряла я на ней.
Я раза в два, наверно, стала меньше весить.
Бояться стала за меня семья.
Я голодала для изгнанья беса,
Но терпелив он был, совсем, как я.
Хотя напрасным было истязанье,
О голодании я получила знанье.

Плач

Как пусто, как холодно, Боже!
В своём разорённом гнезде
Душа встрепенуться не может,
А Ты далеко, Ты не здесь.
На небе каком – я не знаю.
Да кто-нибудь видел твой след?
Иисуса судьба неземная
Сокрыта под сению лет.
Бог, дай триединство постичь мне:
Бог-Дух, Бог-Отец и Бог-Сын.
Душа моя плачет по-птичьи
И смотрит в небесную синь.

Розга

Гневная розга –
Мысль с мозга.
Пустота.
Я не та.
Мука – духоборчество.
Не хочу сотворчества.
- Пощади, Творец!
- Не снимай венец.
Шип во лбу остёр,
Иди в костёр!
Не щади души.
В огне – жить!
Живи – гори,
Из боли твори!

Перехлёст

Кто сильнее – дух иль я?
Перехлёст восьмёркой
Разных планов бытия –
Третий мир, четвёртый.
Камень – дух. Пламень – я.
Опалила камень.
Мы два разных бытия –
Нет любви меж нами.

У музея В. Высоцкого с духом

Старый двор. Из крыла самолёта
Вырван клок – как поэта душа! –
Силы нет у него для полёта.
Дух рыдает – нет силы дышать.
Прислонилась к стене в подворотне.
Хлещет дождь, громыхают грома.
Вы умрёте, тогда и поймёте:
Жажда жить сводит мёртвых с ума.

Боль

- Дух, больно!
Довольно
Терзать душу!
Терзай плоть лучше.
Плоть стерпит боль.
- Изволь!
В сердце игла.
Слегла.

Терпение

Опять явилась ночью мне
«Сама Терпение» в огне.
У духа нож, чтоб полоснуть аорту.
Сказал убьёт в 2004-м.

P.S.
2006-й. Ещё жива.
Дух не исполнил страшные слова.
Живёт всё с той же «сладостью ножа»,
Преступной Тёмной Иерархии служа.

Рыданье

О, ярость плача Агни-Йоги –
Повыжгло слёзы мне из глаз!
Не помогли мне даже Боги.
Рыдаю я в последний раз.
Ожесточается душа –
Ученье ложно?
- Уйди, злой дух, с тобой дышать
Уж невозможно!

Отчалим!

- Тьма тем? Все темы прозвучали!
Есть «Книга Смерти», так отчалим!
Ломайтесь рёбра от штормов,
Грудь – в щепки!
Не надо сердцу двух умов,
Пусть даже крепких!

Ожоги

Ожог на коже – на груди,
Второй в груди – на лёгких.
Ожогов много впереди –
Посмертный, как налётчик!
Он душу мучил, тело жёг –
Терпенья наберись!
Ожог, ожог, ещё ожог –
Прожжёна бесом жизнь!
Сказал: до смерти будет жечь
И не поможет Бог,
Архангельский защитный меч.
Ожог, ещё ожог...

Язвы

На кисти язвы делал дух,
Сам злобою язвим.
Я не хочу делить на двух
Мой свет и духа дым.
Не высветится он вовек –
Пропащий человек!

Явь

Плеть – хлесть! –
По глазам. Не вижу.
Как выжег
Оченьки –
Ни дня, ни ноченьки,
Ни иглы, ни пяльцев,
Ни строки, ни пальцев,
Ни Бога, ни человека –
Калека.

Вернёт зренье – слух отымет,
Не услышу своё имя,
Не услышу Божьего зова.
Словно в «Сталкере» зона.
Мои дни
Не из книг –
Из яви страшной
День сегодняшний и вчерашний.

Угрозы

Пальцы срастил. Кости скривил.
По органам всем энергией бил:
- Я живых не люблю!
Я тебя погублю!

Боль – иголка в висок.
Мозг пронзён в искосок:
- Ты крылата – лети!
Не дам рифмы найти!

Стёр все мысли с сознанья:
- Растопчу твои знанья!
Твою жизнь растопчу!
Сделаю, что хочу!

Но ещё я жива,
Но ещё я дышу
И Господни слова,
Что Бог даст, запишу.

Чаша Грааля

В Чаше Грааля у самого сердца
Копятся чувства прекрасные наши:
Нежность, любовь — соловьиное скерцо,
Радость веселыми крыльями машет.

О, берегите священную чашу —
Не замутняйте ни злобой, ни гневом!
Нет ничего ни дороже, ни краше,
В ней — жатва жизни сердечного сева!

Чуден Грааль: в нём любовь светит  алым,
Разум — зеленым, духовность — небесным.
Так говорили, сама раз видала:
Вырвался свет мой — в груди стало тесно.

Выпита Чаша моя злобным духом!
Если бы впрок ему, то и не жалко.
Чаша пуста, и в глазах моих сухо.
Кутаю душу в концы полушалка.

Вокзал заболи

Почти два месяца с постели не вставала:
Дух резал печень, пёк её, кусал —
Не повернуться, не поправить одеяло.
Вокзал заболи, смертный мой вокзал!

На чемоданах смерти я сидела
Потом, когда он лёгкие сжигал.
Молитвы шёпотом я, задыхаясь, пела.
Вокзал заболи, жуткий мой вокзал!

Сознанье отключал дух, раз сказал:
“В ничто я растворяю точку Эго”.
Себя терять — ужасней смерти это!
Вокзал заболи, страшный мой вокзал…

Не знаю как, но я осталась жить.
Слезами черными заплакала икона —
Тянулась в небо тоненькая нить.
Вокзал заболи. Бог услышал стоны.

Всё правда

Не пишет ручка – дух отсасывает пасту.
Глаза зигзагом разноцветным застит.
Беру расчёску – полкосы на ней,
И потому остригла косу дочке.
Зловредный заедатель наших дней,
Всё это он! Длинны от стонов ночи.
Так сводит ноги – что есть силы бью по ним,
Так колет сердце иглами большими!
Открылся дух – зовут его Вадим.
В ад им! Я проклинаю имя!

Я не больна ни телом, ни душой.
Душа и тело мучимы Вадимом.
Я б согласилась на электрошок,
Когда б ушёл он – джинн из лампы – дымом.
Нет, не поможет даже экзорцизм! –
Дух нагл, обрядов церкви не боится,
Креста, причастья, отпеванья, риз.
Но Богу продолжаю я молиться.

Молюсь, чтоб перестал врагом дух быть.
Я говорю себе: «Врага простила».
О, если бы могла врага любить!
Господь сказал: «Любовь – большая сила».
Не доросла я до любви такой,
Я до такой любви не домолилась.
Нужны мне безопасность и покой,
Чтоб чакра сердца серым не дымилась.

Душа суровой стала рядом с ним.
В одном скафандре – моём бренном теле
Я – ярый свет, он – грязно-серый дым.
Так день за днём, неделя за неделей,
За годом год – до самой смерти... Что ж,
Жила полжизни в одержании Цветаева.
Мои года, уж двадцать, Бог, итожь!
Я не Марина, та была святая.
Она любовь по боли узнавала.
Я ненависть по боли узнаю.
Во мне поэта, видно, слишком мало –
Выкрикиваю боль, а не пою.
Но и она: «Душа ушла вся паром».
Но и она: «Хотело тело жить,
Уж жить не хочет» - говорила даром?
В её, в моих словах – ни грана лжи.

Так может быть

Душа серебряную нить,
Порвёт, покинет этот ад,
Сказав: «Меня нельзя винить.
Я не вернусь уже назад».
И станет жить душа злодея
Одна – так странно! – в моём теле.
Не будут знать, что я ушла.
Его неправые дела
В счёт моих грешных дел зачтут,
А ведь меня не будет тут!

Признание

Зажимаю уши – слышу
Говорящего во мне.
Его голос громче, выше
Ночью, в жуткой тишине.
Дух порочит всё святое.
Он отец коварной лжи.
На своём стою, как стоик.
- Слово правды, дух, скажи!
- Мысль мелькнула – светлый лучик.
Отвечает нелюдим:
- Я люблю тебя. А мучу
Оттого, что нелюбим.

Огненное кольцо

Вокруг Земли сжимается кольцо
Огня небесного, духовного огня.
Ввысь обращаю скорбное лицо –
Пожжёт огонь, пожжёт огонь меня!
Защиты нет, Грааль у сердца пуст,
Весь выпит тем, кто мою душу грабил.
Мне не восполнить этой чаши чувств
И не стремлюсь. Пишу свои тетради.
Они важней. Их злому не отнять.
За них заплачено моим кровавым потом.
Всё претерплю. Мой дух ему не смять –
Мой лоб отмечен белым знаком-сотой.
Но я бессильна пред космическим огнём.
Пожжёт, пожжёт меня суровым днём!
Останется сознанье, точка «Я» –
Частица вечная в пространствах Бытия.

После смерти

Дух сказал, что нет в посмертье Ада,
Но и Рая нет, как ни молись.
Воля и покой – твоя награда
За земную правильную жизнь.
После смерти странствия продолжишь
В тонком теле по заветным тропам.
Виз не оформляя, ездить сможешь
По Америкам, Австралиям, Европам.
Сможешь посетить мир параллельный –
Сферы гномов, эльфов, фей, даймонов,
Мир искусства с нежной песней Леля,
Сможешь разгадать улыбку Моны.
Хочешь – встретишь Маленького Принца
С розой и Алису в зазеркалье.
Но сетей не ставь волшебным птицам,
Огненных цветов не трожь руками...

***
Бес меня сживает понемногу
С дорогого человекам света.
Бросила монету на дорогу,
Но не так легла моя монета:
На ребро упав, блеснула решкой –
Прожилась жизнь русскою потешкой.

Распятье

Душистым маслом  крестные знаменья
Легли на лоб, на кисти, на ступни
После купели. Вербное крещенье.
А в августе: «Распни её, распни!»
Кто приказал? Но я была распята
Посмертным, духом, на распятье боли.
За жизнь обычную – жестокая расплата!
А может, это – испытанье силы воли?

Я во Христа крестилась – облеклась
В Христа. Так при крещенье говорится.
Сильней Он мучился, но мучился лишь раз.
Во времени моё страданье длится.
Десятилетья упивается дух злом –
Мучитель мой – и Бога не боится!
Зло с безнаказанностью стянуты узлом.
Разрубят узел – и откроют лица.
Свет в свет уйдёт. И канет тьма во тьму.
Существованье будет в ней страданьем.
Я не желаю этого ему,
Но таковы законы Мирозданья.

Посмертная тема

Огнь знаний – о, дар Прометея! –
Горит в человечьей груди.
С ним мир интересней, светлее
И видима цель впереди.
За это клюв острый и когти
Терзали отважную грудь.
Сказал Огнеликий: «Свой опыт
Ты людям отдать не забудь!
Он – искра в огне Прометея.
Иль жертвы бывают не в прок?
Давно ждёт посмертную тему
Разгневанный духами Бог».

Елене Блаватской

Мне гробовины даром не открыли.
Жестокой мукой  я плачу за знанье.

За знанье о мире мёртвых
Дух тело когтит орлом.
Сносил Прометей боль гордо,
Я боли сношу с трудом.
Елена, «священные боли»
Вам были даны не за то ли?

Бинарная интеграция

- Твоя судьба – бинарная интеграция.
Зачем сей союз называть одержанием?
Вы – новая раса, вы – новая нация,
Где тело одно, но с двойным содержанием.
Идёт опыт неба, ещё он в начале...
- Не думаю я, что ваш опыт хорош.
Он злобою духа и болью печален,
Он вечно нацеленный в жизнь мою нож.

Разговор с духом

- Легко ль воздействовать на плоть
Энергией и мыслью?
- Как хлеба разломить ломоть.
Желаю, значит, мыслю.
Ну, а энергия сама
Идёт, куда мне нужно.
- Так просто сводишь ты с ума,
Жжёшь, режешь? Это ж ужас!
Как можешь зла всегда хотеть?
- Да так уж вот, приятно
В руке иметь энергий плеть.
Я выражаюсь внятно?
То естеством моим дано.
- Не для того, чтоб мучить!
Лечить ведь можно. Зло, оно
Не делает нас лучше.

Путь

1
Я, Норея, хлебнув вина вин, что горело,
Умерла, и не чувствуя тела, взлетела,
Но вернулась. Потом, отпивая от чаши,
Переплакавшись болью, писала стихи.
Я пыталась лечить, отмывала иконы,
Утирала я слёзы с плакучих деревьев,
Я на паперти падала, духом ранима
В виноватое сердце. В чём сердца вина?
Принимала от духа высокое слово.
Боже мой, разве можно дары брать от духа?!
Можно только учиться, путь трудный приемля.
Можно только идти по следам, по слезам...
2
Дух пришёл ко мне для возмездья.
Расплатилась я за грехи.
Но срываются в август созвездья,
Но рождаются болью стихи.
- Ты должна, плачем сердце очистив,
Помнить только любовь и добро.
Привыкай к этой божеской мысли
На каменьях и тернах дорог!

Земной  Ад

Чаша чувств за грудиной духом выпита.
Из петли вылезла в смертном выпоте.
Становлюсь атеистом,
Зная тайную истину:
Мёртвые с нами, нет Ада и Рая.
Мёртвые в страшные игры играют.
Одержимость мёртвыми – земной Ад!
Они хуже, чем эдемский гад.
Я – «холокоста»
Цветаевского погоста.

Вампир

Был тихий вечер. Вслух читали,
С ногами сидя на диване,
Тбилиси вспоминали, Таллин...
Вдруг стало дивно, как в нирване.
Я поняла, дух грабит душу
Кого-то близких, побежала –
Тянулся хобот. Связь разрушить,
Рукой наотмашь, как кинжалом,
Я отсекла присосок страшный.
Средь прочих жутью день вчерашний.

Виденье

Раскрылся в воздухе бутон.
Откуда, странно, взялся он?
Прекрасный огненный цветок
Увидеть мне злой дух помог,
Чем до глубин потряс меня –
И он не чужд красот огня?!

Делимость  духа

Не верила в делимость духа –
Как может сущность разделиться?
Но вот в виске дух бьётся глухо,
И он же в рёбра мне стучится.
Большой энергией – в груди.
В мозгу – зерном горячим тёмным.
Враждебный, в двух местах один –
Невероятно! – был лептоник.
Стал третьим, вставшим во весь рост,
Свой голос поднял на меня,
И не смогла закрыть я рот.
Он в своих бедах обвинял
Меня моим же языком,
И так бессовестно и нагло!
С явленьем этим не знаком?
И не желай – тебе не надо!    

Спор

Нет ничего ужаснее, когда
Душа чужая спорит из-за тела
С твоей душой. Знакома мне беда,
Когда душа, устав, уйти хотела,
И голова моя похолодела,
И с ночи той коса моя седа.

Суховка

Не скажу об этом мужу,
Своим детям не скажу.
Сушит Суховка мне душу,
Потеряв себя, хожу.
Местность – шкаф библиотеки:
Дом за домом – том за томом.
Дети, взрослые, калеки
Со своим родным содомом,
Детсадами, школой, храмом,
Магазинами и рынком.
...Снится мне седая мама,
Молоко в холодной кринке,
Треск дровишек в печке ладной,
Лай дворовой собачонки...
Сушит Суховка, да ладно.
Старый бес сидит в печёнке!

Занял раньше нас квартиру,
Встретил нас звериным взглядом.
Не желающий жить мирно,
Если б мог, подсыпал яда
В пищу нам, зарезал, сжёг бы.
Он хотел быть «шумным духом»,
Только крик его, как шёпот,
И не каждым слышен ухом.
В дочку он залез сначала,
Рисовать учил страшилки.
Я за нею замечала
Страх, дрожащий в каждой жилке.
Он, урод, её испортил,
Покривив ей позвоночник.
А сегодня мне аорту
Полоснуть грозится ночью...

Откровение злого духа

1
Я битым был ещё в утробе.
С восторгом встретил век машинный
В лаптях, в онучах, в грубой робе
Смышлёный маленький мужчина.
Учился три начальных класса.
Работал очень тяжело.
Я – человеческая масса,
Хоть было у души крыло:
Любовь к реке, к пичугам, к слову,
Что можно выдумать и петь.
Но был болезнью долгой скован –
За грех убийства неба плеть.

В посмертье не увидел Бога.
И что бы я Ему принёс?
Червонцев грабленых немного
И много горьких женских слёз.
Скитался. Зло копил на смертных.
В собаке жил. От стужи трясся.
Зачем дано душе бессмертье?
Чтоб грызть с собачьей кости мясо?

Я влез в семью, в тепло квартиры,
Но стал от этого лишь злее.
Зачем, зачем деленье мира
На мёртвых и живых? Злодеем
Предстал пред женщиной хорошей
В жестокой «сладости ножа».
Ей болью став и крестной ношей,
Дымилась чёрная душа
И чашу чувств её топтала,
Испив, а больше расплескав,
И знанья крала из ментала
Моя нечистая рука.

Я безнаказанно испортил
Лицо ей, руки, тело, ноги.
Я полоснуть хотел аорту,
Да побоялся. Голос строгий –
Чей? Не Христов ли? – молвил: «Урка».
(Вот мне достойное названье!)
Пронзила боль. О, моя шкурка!
Бог долго медлил с наказаньем.
2
Мир Тонкий – мыслью испытанье.
Я испытанье не прошёл.
Творила мысль лишь зло спонтанно:
Я резал, рвал, калечил, жёг.
Не перестал я жертву мучить
До сей поры, хоть и поменьше.
Но всепрощенья тёплый лучик
Сияет в сердце русских женщин.
Она простила, и в работу
Меня, спасибо ей, взяла.
Я набираю знанье, опыт,
Но трудно мне не делать зла.

Здесь и «там»

Лютует бес!
Его материальность
Тонка, но злоба переходит все пределы.
Страдаю здесь.
Ещё страшней реальность
В посмертье долгом пребывать без тела.

Хочу успеть,
Пока имею руки,
При жизни всё задуманное сделать.
А там не петь.
Кто слышал духа звуки?
Кто видел духом сделанное дело?

Но слово!
Слово знания моё
Смогу и «там» сказать в земное ухо.
И снова,
Снова это бытиё
Воспето будет человеко-духом!

Попытка изгнания души

Тащит злой мою душу из тела,
Словно деву из хижины отчей.
Упирается кроткая дева,
Покидать своё тело не хочет.
В страхе я – голова холодеет,
Охладели ладони, ступни.
Умираю, не зная, что делать...
Шар огня надо мною возник.
Кто? Губитель?
         Внезапный помощник!
Наконец душу злой отпустил.
На лице космы потные ночи,
А дрожащее тело – без сил...
                ---------------
Спросила после злого, что хотел он.
- Единолично пользоваться телом!

Решенье гнева

                - Подите вон! – Глас относился к бесам.
На миг во мне притихли духи злые,
Но не окончено служенье «чёрной мессы»,
Две их петли стянулись вновь на вые.

Ещё жива, но признак удушенья –
Холодный пот усеял бледный лоб.
- Подите вон! Не отменю решенья!
Уже нет сил глядеть на ваше зло!

Я: «Пусть их, потерплю, замучат дочку...»
- Суди их, Бог! Сознанья раствори! –
Решившись вдруг, я твёрдо ставлю точку.
Во мне решенье гнева говорит.

Покров

Снежок на землю лёг, опять покров,
Как плащ Мадонны, белый и пречистый.
Что боль от духов злых, когда любовь
Ведёт меня тропой небесных истин?!
Я знаю, что зачтётся доброта,
Терпение и деланье во благо.
Слепив снежок, держу его у рта,
И поднимается в моей груди отвага:
- Всё одолею, Твой на мне покров!
Всё сделаю я с помощью Твоей!
Мне выпало играть большую роль.
Как я могу быть для неё не годной?!

Диалог с духом

Злой дух раздражался, когда говорила о Матери Мира,
Мечтая на самой высокой горе её стан изваять:
- Твои Небеса, Небеса всех религий – кумирня!
Но есть у меня своё кредо, есть вера своя.
Я сам себе Бог! Моя гордость не знает границы!
Неужто мою над собой ты не чувствуешь власть?
- Нет власти твоей надо мной, я Небес ученица!
Себя ж обожая, ты можешь в ничтожество пасть.
Твоя безнаказанность вновь тебя к злу обращает,
Но вспомни видение Ада! От страха ты трясся!
Господь нераскаянных в зле, хоть и добр, не прощает.
Учитель закрыл пред тобою небесные классы.
Пора, изменившись, молить Небеса о прощенье,
Оставив порок и сомненье во власти Господней.
Пути нечестивца ведут в тупиковые щели,
Где сгинет душа, став последним червём преисподней.

***
Глаза – магическое зеркало души.
Гляжусь в себя, но вижу суть чужую.
Почти невыносимо с этим жить,
Но избавленья от чужих не жду я.
Живу и знаю – мысли прочтены,
Терплю обезображенное тело.
Не убежать, не скрыться от чумы.
Зачем, зачем я всё познать хотела?!

Вечно отстрадательно

Два Ангела у прочих за плечами
В две книги пишут разные дела,
И белая – сиянье излучает,
Над чёрной книгой – адовая мгла.
А за плечами у меня убийцы,
И я живу, не скапливая кармы.
У них нечеловеческие лица.
Присутствие их – пострашнее кары!
Дух первый часто плачет по ночам,
За мать убитую простить себя не в силах.
В руках же у второго палача
Не раз стояла на краю могилы.
Он жуткий зверь! Ведь он оглоблей лошадь
Убил, сломав у бедной позвоночник.
А чтоб заполучить с златыми плошку,
Колом проткнул чужих двух малых дочек.

...Я вечно отстрадательно живу
С таким конвоем, взявшим себе право
Плоть истязать, но я волос не рву,
Чтобы избавиться от них, не пью отраву.
Я пред Судом предстану в облаченье
Души скорбящей, выбеленном болью.
Я с миссией здесь (или с порученьем),
Я исполняю здесь Господню волю,
Всё говоря о духах без прикрас
И призывая грешных к покаянью.
Я воплощаюсь здесь в последний раз.
Ждёт душу перед Богом предстоянье.

Жуткая беседа

- Я врос костями и зрачками,
Не просто дух – у сердца камень,
Я буду умирать с тобой.
- Уйди! Мне этого не надо.
Вторая смерть – терзанье ада.
Скажи, зачем двойная боль?
- Сказал же – врос! Мне невозможно
Уйти, страданья не умножив.
Из нерва нерв
Не вырвать, милая, без боли.
Прикован я к тебе любовью
Бессмертной, верь!
- Оставим жуткую беседу.
Кому верна я по обету,
Ты знаешь, дух.
- Да, знаю, но дерзал перечить.
Сейчас я горблю твои плечи,
Возмездья жду...   

***
В моё, в общем ладное, тело
Пророс кривобокий урод.
Живу кривобокой, что делать,
Но зло на урода берёт
За то, что дочурке испортил
Скелет, когда крохой была.
Послать бы их всех, бесов, к чёрту,
Ударив в колокола,
От нечисти Землю избавить!
- Прости, - говорит беззаконник, -
Гнуть кости мне было забавой.
В слезах припадаю к иконе:
- Господь, за себя я прощу,
Но как же простить за ребёнка?! –
Печалюсь, пеняю, ропщу,
И плачет со мною иконка.

***
За любовь к Тебе страдаю
От врагов.
Перебраться к храму дай мне
Через ров!
Я преткнула шаг о камень –
Перенёс.
Отойди, злой дух, мой Каин –
Здесь Христос!

***
Один дух ногу свёл за то, что
Не стала мясо есть.
Второй – мир закружил. Как тошно!
За что его-то месть?
- Ты написала о грехе.
Безгрешна. Что же пишешь?
Безгрешных духи бьют. Хе-хе,
За слово и за пищу. 

***
Немногим помогают экзорцисты –
Не верят бесы в Божий суд суровый.
От Мира Тонкого ничем не защититься,
И злые духи из меня попили крови!
Чтоб было легче, колют нейролептик.
Раз в месяц. Спрашиваю духов: ну, и как им?
- Он ослабляет. Руки, словно плети.
Но обозлимся – на мозги накатим!
...Зигзаг, как молния, летит пред моим взором.
Он нескончаем, ослепительно горящий.
Зло малое, чреватое повтором.
Шутил злой дух, в мозг мыслью говорящий.

***
Знать, новый дух в меня залез –
Взор мрачен, опустилось веко.
- Я бес, я признаю, что бес,
Но дайте мне стать человеком!

Их было несколько во мне,
Что испугали поначалу.
Читала я в глазах то гнев,
То укоризну, то печали.

Как трудно к жизни возвращать
Страдающих, порочных, павших,
Все страсти, страхи их вмещать,
Для них сосудом жизни ставшей!..

***
Спросила духов: «Счастливы ли вы?»
- Несчастливы. Вселенье аморально.
Здесь «тэт а тэт» четыре головы.
И только вросший в плоть сказал: «Нормально».
Те четверо пришли стихи писать,
А этот двадцать лет уже палачит.
Переставая, всем мешает спать –
От жалости ко мне надсадно плачет.

Зло

Дух сделал шишку на десне,
Другой убрать хотел.
Полгода длилася во мне
Борьба двух тонких тел.
Щека вздувалась, опадала,
Болела – не уснуть!
Я злилась – время пропадало.
Один лечил десну,
Вложив энергию и жалость,
Другой в момент, без слов,
Вонзал болезненное жало –
И побеждало зло!
И я подумала: «Как просто
Разрушить, поломать...»
...Был безутешен дух в коростах,
Убивший свою мать.
Беда, коль зло непоправимо,
Страшнее зол иных.
Тогда весь мир слезами вымой –
Не искупить вины!

***
Павший, страшный, маньяк, садист,
Изувер и душевный калека
Напряжённо в глаза глядит:
«Прошу, сделайте из меня человека».
Как так смог опуститься дух?
Дух в моём понятье – небесный.
Сколько их на мою беду,
Что уже не духи, а бесы...

Бесы

Во мне один был бес, один фашистил.
Палач, и тот от дела устаёт.
Теперь их много. Нет просвета в жизни –
Фашистят все. Боль не перестаёт!

Жизнь в одержании терпению научит,
Развяжет узелки далёких карм,
Освободив меня, но тем, кто мучит,
Не уклониться от небесных кар!

Жалею неразумных и несносных
За их впустую прожитые годы.
Жестоких самых смерть вторая скосит,
Как отклоненье вредное природы!

Духу В.Г.

Ты моей смерти жаждешь, враг?
Знай, не отмоешь своих рук!
Знай, с места сдвинется гора,
Когда умру!
Твоя слеза источит камень,
Так потрясёт тебя утрата,
И ты раскаешься, как Каин,
Убивший брата!

Неисправимые

Призываю жить мирно бесов,
Но слова не имеют веса.
«Путь жестоких – в отбросы мира!»
Все мои убежденья – мимо.
Показал Бог бесёнку Ад –
Стал осмысленным его взгляд.
Но забывчив шкодливый люд:
День прошёл – в душу вновь плюют.

***
Приходят злые духи, оскорбляют.
Я не считаю нужным отвечать.
Их выражений не употребляю.
Они и мысленно, почти как мат, звучат.
Приходят и рассказывают тайны
Чужих грехов, но я не верю – лгут!
Для этих жизнь и самая святая
Закручена в смолистый чёрный жгут.
Всех дёгтем мажут. И друг друга тоже.
Судачат обо всех и обо всём.
Невыносимы! Скоро ли, о Боже,
Жизнь отоснится, как отвратный сон?!

Ступор

Когда дух мозг ввергает в ступор
(Одно из худших состояний),
И мысль, и тело – всё так тупо,
Тупей, чем если б были пьны.
И действия преодоленья
Даются тягостным усильем.
Но подгибаются колени –
И я валюсь. Дух в зле всесилен.

Вадим (В ад им) Голубев

Дух Голубев пришёл не голубем,
Пришёл шакалом, крови алчущим.
Садизм ему ударил в голову!
Вчера ж предстал он зверем плачущим.
Он говорил, что не в ответе
За имя то, что мать дала.
Ему донёс от Бога ветер:
«В ответе за свои дела!»


ИСПОВЕДАНЬЕ

Начало

Проснулась ночью. Зеленеет свет.
Испуганная, встала на кровати.
Стекал с ладоней изумрудный свет,
Когда поспешно надевала платье.
Откуда-то с собакой входят двое
В одеждах длинных, в волосах – тороки.
Один с мечом – Архангел или воин.
- Услышишь голоса Богов до срока, -
Сказал второй. Я руки показала.
- Не бойся, это очень хорошо!
Огнь их ладоней осиял всю залу,
Но мягок был и кожу не обжёг.
Зажглась свеча у ниши с образами.
К окну собака тихо отошла.
Святой колени преклонил и замер.
Светилась золотым его душа.

А я всё так же на кровати стоя,
Соображала: сплю или не сплю?
Святой молился и молился воин.
Был за его спиной огромный лук.
И тут запели трубы золотые!
Какой торжественно-небесный звук!
Происходящим потрясённая, застыла,
А свет зелёный истекал из рук...

...Потом я наложеньем рук лечила,
И шла энергия к больным с моих икон.
Была дана мне небом эта сила,
Пока не запретил лечить Мессия,
Велев писать. Веление – закон.
Лечить людей мне помогали Боги.
Писать учили, а потом ушли.
Исповедальны верхние дороги.
Слова неисповеданные жгли,
Просились на бумагу, лиловели
Неровными колонками блокнотов,
А новые в моей душе болели.
Так приходил исповедальный опыт.

Звезда

Замолчали Боги. Ушли.
Мне не шлют стихотворных писем.
Лишь Единого в сердце Лик,
Да звезда зелёная в выси.
Ей легко светить? – Горячо!
Но должна обгорать в огне этом.
Ложь – тот смысл, что уже изречён.
Я ещё не стала поэтом.

В дождь

Я бегу в джерси,
Попирая джемпр.
- Ветр, меня неси
Переходом зебр
Поперёк машин,
Людям поперёк
Под шуршанье шин.
Чёрный зонт промок.
Кот мой на плече,
Бедный чёрный кот.
- Ты куда, зачем?
- Может, повезёт.
Денег нет, аптек,
Где дают слова
Те, что лечат век.
Треснет голова
Болью пополам,
Словно шар земной.
Верный кот Боян,
Не мурлыкай – пой!

***
Есть ветер и небо,
И птицы крыло.
Есть радость и нега,
А душу свело!

Умолчи!

Умолчи обо всём. Сохрани.
НИКОМУ это с неба даётся.
Нет об этом написанных книг,
И тебе написать не придётся.
Что, не хочешь молчать? Умолчи –
Возмущения в Зоне! Поверь мне,
Что сказали, ещё не ключи
От таинственной запертой двери.

Возвращение Домой

Привет, желанный мир Адама!
Ты скоро примешь дух земной,
Для странствий долгих Богом данный.
Вернусь усталая Домой.
Зажат в ладошке медный грошик –
Зарыла в землю я талант.
Не стала я такой хорошей,
Какой велел мне быть Твой план.
Прими заблудшее созданье,
От губ руки не отнимай!
Не отвергай и малой дани
Души, терпенья и ума!

Беда

Покинута другом.
Ограблена вором.
Очерчена кругом,
Весь мир за которым.
Хватаюсь за вздошье,
От боли немея –
Рок сыплет в ладоши
Бед тяжких каменья.

Упрямо держусь
Своей совести, веры,
Но капает жуть
В обнажённые нервы.
И голая суть
Возникает из страха:
Прижизненный Суд –
Сумасшедших рубаха.

Оккультный опыт

О, как было больно и страшно
У бездны на самом краю!
Безумие – день мой вчерашний,
Да, я о тебе говорю.

Я видела то, чего нету.
Я слышала духов окрест.
Я чувствовала планету,
Входя в болевой её крест.

Я знала энергию боли:
Когда нестерпимо – кричи,
Всё болью проколото поле,
Насквозь болевые лучи.

Я знала энергию счастья,
В которой легко умереть,
Но не было к бедной участья,
Чтоб душу больную согреть.

Огненная слеза

Мне было плохо. Спас Христос меня.
Душа воскресла от Его огня.
Слезу пролил у изголовья Бог.
Остался на моём плече ожог.

В картинной галерее

Перед портретом Магдалины
Стою, большая грешница.
Как волосы Марии длинны –
Свивать верёвки, вешаться.
Темны, покрыли всю её.
Мои златые – меньше.
Впадаю в яблок забытьё –
Искус души для женщин.

Отрада

Пришла отрада. Я ей рада.
Нам так давно не пелось вместе!
За что мне тихая награда?
С каких небес забытый вестник?
Летят листы и паутинки,
Ступает осень еле слышно.
Свет с тенью в вечном поединке.
Октябрь на небо влажно дышит.
И упадает мне в ладони
Печаль невыплаканных песен,
Чей голос жалобно-бездонен
И всё ж отрадою чудесен.

Новый год

Был Новый год, каникулы летели.
Мой детский дар заглох за канителью.
Картонное зверьё свисало с ёлки,
Даря мне каждый по одной иголке.
Вот эта – шить, а та – для вышиванья.
Вот эта – штопать, шорная вторая.
Вот эта – жить, с вакциной выживанья.
А этот игл златой, он – ключ от Рая.
Я шила, вышивала, выживала,
Я, штопая, о Рае забывала,
Но Новый год с блестящей канителью
Вновь одарил надеждой на неделю.

Смерть-подорожник

Тревожно. Душа без кожи.
В песок – года.
Смерть-подорожник –
Путь в никуда.

Путь

Сделав выбор, вступила на Путь,
Страх отбросив и гордость, и эго,
Чтоб познать Мироздания суть,
Начав с «альфы», закончить «омегой».

Это трудно: аскеза и пост,
Строгость мысли, бессонные ночи,
Нервов к небу натянутый мост
И к Богам устремлённые очи.

Это трудно: вести диалог
С недоступными зрению силами.
Но меня не отверг Вышний Бог –
Поднял дух над земною могилою.

В Жатве Бога я – пригоршня зёрен
С потом, кровью, горячей слезой.
Слову Бога, как эхо, я вторю
В мире горечи, страха и зол.

Красный  храм

1
Дух мне не скажет имя,
Не поведёт в Рай к маме.
Скажет: «Надень плат синий,
Выплачься в Красном храме».
Красный храм побелён мелом
Белой боли людской, белым
Красный храм стал. Стою у входа,
Не войти – в нём полно народа.
Плачут люди слезами боли,
Плачут люди о лучшей доле.
Я стою среди нищих, убогих.
Плачет храм, уповая на Бога.
2
Прокатился чудный Глас вдаль, растаял.
Имя что моей душе? Льдышкой талой...
Что мне имя моё небесное,
Если Родина не воскресная?!
3
Бросил дух на колени на паперти,
Силой дух повернул к воротам:
- Выходи, ведь они не заперты!
Глаза сухи, так сделай что-то:
Накорми сироту, дай монету,
Забинтуй сердечные раны.
Плачет Русь, волоса по ветру –
Время сумерек горьких ранних.
4
Мне завещала Родина не вещи –
Русь завещала пламенную душу.
Я – голос совести, я – голос духа вещий,
Я людям правду говорю, не трушу.
Пылает правда – пламя сквозь ладони.
Пылает правда, рёбра прожигая.
Под красным знаменем мой дух,
Мой красный конник.
Русь – Красный храм, её душа – живая.

Уход

Господь призвал – как возвращусь?
Пусть труден Путь, ему я рада.
Прости меня прощеньем брата –
И я по-сестрински прощусь.
Друг, не удерживай руки,
Не приближай глаза и губы –
Уход мой возвестили трубы,
Мы завтра будем далеки.
Помчим по эллипсам орбит,
Как расходящиеся звёзды.
Душа тихонечко скорбит,
Но слишком поздно.
Слишком поздно.

Слово Учителя

1
- С любовью тот, кто осчастливил бытиё.
Твоя душа растёт, проходит тернии.
Ты ложью не испортила её,
А значит, ты для мира не потеряна.
Став первоопытом тех «влторных» отношений,
Когда супруги, словно брат с сестрой,
Ты приняла вернейшее решенье.
Теперь духовность братской кельи строй!
2
- Одна ты среди тонких нас, лептонных.
Ты, улыбаясь Тьме, стремишься к Свету.
На лбу твоём я видел сути мету.
Есть знак у каждого.
- Что означает оный –
Шестиугольник белый, вертикальный,
Как заострённый с двух сторон мелок,
Как белым льном заполненный челнок?
- Я знаю этот знак наскальный
Узнаешь скоро суть и ты.
Знак лба не терпит суеты.

И о Дали...

Сказали: «Выбрана, но честно
Прошла все испытанья, победила».
Кем, для какой я выбиралась чести?
Для дел каких мне дало Небо силы?
Я испытание прошла оккультно
На смелость, силу разума, на волю.
Сидела «в духе» у космического пульта,
И звёзды золотой летели солью.
Тепло мне было в Космосе, уютно,
Как в небе солнечном благому ассирийцу.
Я отрекалась пошлости и «юта»,
Я петушка сажала вновь на спицу.
Нужно мне было знание, и только.
Но многое. А многое – в дали.
Язвила недознания иголка –
И мир казался, словно у Дали.

Я не хотела этот мир писать,
Какой-то промежуточный, неверный,
Где со слоновьим хоботом оса
И ухо то ль ракушкой, то ль каверной.
Хотела я определённый мир
С цветами, с бабочками, с листьями, с корнями,
Такой, который мне привычен, мил:
С порхающими стайкой воробьями,
С шоссе, гудящим множеством моторов,
С снующим людом, хмурым иль весёлым,
С леском рядами, строем, за которым
Есть озерцо, луга, поля и сёла.
- Твой это мир. Его не отбираем.
Прозри, прозри же в звёздные пространства!
Там есть миры, достойные быть Раем.
Бог создал дух для межпланетных странствий.
Мы брали Вангу в звёздные миры.
Открой глаза, достойной стань игры,
Что Небо тебе щедро предлагает!
Лишь дерзновенный тропки пролагает
Сквозь беспредельность, чтоб за ним все шли.
Ты ж о Дали...

Дожди

Дожди. Дожди. Под них так славно спится.
Под шум дождя смежаются ресницы.
Компьютер снов показывает сказки.
Глас Неба предаётся вновь огласке:
«Есть у Богов такое убежденье:
Жизнь трудная счастливчикам с рожденья
Даруется для воспитанья силы воли».
Вот для чего терплю от духа боли,
Счастливица, обласканная горним.
Опять под дождь поют златые горны.
Святых небесных вереницей лица.
Свет утренний неярко золотится.

Труд

Дрожит торжественный рассвет.
Ждут фермы, мастерские.
Из года в год, из века в век
Жива трудом Россия.

Крестьянин пахоту ведёт,
Чернеет пласт и паром дышит.
Он плодоносит каждый год –
Земля о хлебе просьбу слышит.

Мы любим труд не только ради хлеба –
На благо людям и своей душе.
Мечтаем о Земле под мирным небом
На двухтысячелетнем рубеже.

Хвала луковице

Трудно, но не голод, все с пайком.
Не такое мы за жизнь видали:
И картошку мёрзлую едали,
Тюрю на воде, не с молоком.
Посолишь покруче, сдобришь луком...
Луковице – вечная хвала!
Сто болезней лечит по наукам –
Ешьте – плачьте, чтобы не хворать!
Ванга говорит, что лук исчезнет,
И чеснок, от загрязнения среды.
Что же нас излечит от болезней?
Кто же нас излечит от беды?

Бедность

В одежде дней суровых Бедность
Входила, клала хлеб на стол
И лба задумчивую бледность
Склоняла в рук прохладный дол.
А дети ломти с солью ели
И уходили тихо спать.
Сидела Бедность у постели
И пела детям, словно мать.

Страх

В России страшно за судьбу детей.
Здесь страшно жить и очень страшно думать –
Вдруг глыба всех невысказанных тем
Придавит насмерть неподъёмной думой...

Тень и Свет

Тень ласково скроет изъяны у жизни,
Набросит вуаль на людские пороки,
Желание власти служеньем Отчизне
Она назовёт. Но исполнятся сроки –
И Свет воссияет холодный и правый,
Расколются маски, откроются лица,
Которые язвы хранили под славой.
Взлетит петушок на последнюю спицу!

Смех сквозь слёзы

Заказ властей – смешить народ с экрана,
Едва поест, едва залижет раны?
На пир чумной похоже некрасиво...
Я поэтической люблю мою Россию.

Ожог

Полынная горечь.
               Взвар крепок.
                Ожог.
- Бог, где ты?
                Нету...
                Бог!
На краю века
Ложью обожгли человека.
Человек без кожи на стуже.
Человек никому не нужен.

Печальный факт

Погибли деды задарма –
Социализма нет.
А у правительств нет ума
Спасти народ от бед.

Дубинушка

Взяли в России власть жадные люди,
Нагло присвоив заводы, ресурсы.
В нашей стране богатеев не любят,
Равенство любят исконные русы.
Не залежится без дела дубина,
Снова поднимется на господина!

Ночь плача

В двенадцать лет длиной ночь плача.
От слёз горчит мой хлеб.
Россией правят неудачно
Вершители судеб.
К иконе скорбным лбом припала,
Вопрос уста обжёг:
«Вернули нам власть капитала,
Чтоб мучить бедных, Бог?»

Не о любви

Не о любви ещё, не о любви.
Ещё нам о любви немного рано.
Ещё саднят страны больные раны
И спас печём на жертвенной крови.
Не о любви ещё, не о любви.

О ней, о правде к Богу я взываю:
«Взгляни в неправду нашу, о, Господь!
Тебя в свидетели я, Боже, призываю –
Не терпит дух то, что стерпела плоть!
Давно о правде к Богу я взываю.

Бог говорит: «Что сеяли, то жнёте».
Бог говорит: «Власть выбирали сами».
Бог говорит: «По средствам и живёте.
Куда глядели, что вас обокрали?»
Бог говорит: «Что сеяли, то жнёте».

А я кричу: «Но где Ты, Боже, был?!
Что ж бедным людям Ты не помогаешь?
Знать, Боже, мало свою Русь любил,
Что помощи Ты ей не предлагаешь.
А я кричу: «Ну, где Ты, Боже, был?!»

А Бог в ответ мне о свободе воли,
О том, что мы давно уже не дети,
Что сами мы возделываем поле.
- Но, Бог, опять неправое столетье!
А Бог в ответ мне о свободе воли.

Нерв

Нерв белой боли прорастает
Людской судьбы в мою судьбу.
Он оборвётся – перестану
Дышать, в небытие уйду.

Бо

Бо – молитва Бога.
Бо, нас всех спаси!
Бо, твоей дорогой
Слово по Руси
С посохом шагает,
Боль людскую пьёт.
Слово Божье знает,
Кто и как живёт.
Суд рассудит правый
Всех – минует срок.
Бо Христоса-Равви,
Умягчи наш рок!

Плач

Запрети, Бог, плакать запрети,
От скорбящих взор мой отврати!
Нет, не можешь! – горько плачешь Сам,
Заливают землю небеса.
По умершим плачешь и живым,
По тайге, в которой гарь и дым,
По Ираку плачешь – там война,
По России – грешная страна.

Прощенье

Павши, придёшь под церковные своды,
Долу в слезах концы траурной шали.
Даже в паденье в высокость природы
Верит Господь – человека прощает.

Помощь неба

Помощь неба приходит в последний момент.
Когда слышится SOS – вопль последней надежды,
Устремляется вестник по следу комет,
Прикрывая от ветра усталые вежды.

Возопила Агарь, когда сын умирал,
В раскалённой пустыне измучась от жажды.
Тут же Ангел колодец, слетев, указал.
Так вздымала и я руки к небу однажды.

Не замедлила помощь явиться в мой дом.
Бескорыстны любовь Бога к людям и милость.
С той поры дух Архангелом сильным ведом
И плохого со мной ничего не случилось.

Голоса Богов

Среди ветлужских заливных лугов,
Где мамина деревня Осетрово,
Я снова слышу голоса Богов.
О скором будущем красивое их слово.
О сказке заповеданной их речь.
Глухой от мысли дивной встрепенётся.
Мечту до воплощения сберечь
Смог Высший мир! Всё на круги вернётся
Сотрудничества явленных миров
В науке, технике, во всех земных искусствах.
Готовьтесь же к принятию даров
С открытым сердцем, с благодарным чувством!

Грозовые камни

О таинственной силе камней грозовых
Есть поверье в России, по миру легенды:
Если  камнем о камень ударите вы,
Полыхнёт в небесах, гром прокатится медный.
Чтоб посева спасти, вызывали грозу
Колдуны, ведуны и шаманы.
Закрываю глаза, и мне чудится звук –
Бьют о камни вдали, у лимана.
Жду дождя обожжённые губы смочить.
Соль на днище рассохшейся лодки.
Небосвод выгорает, белес и лучист.
Без дождя нынче – метеосводки.

Телепередача «Жди меня»

На обожжённой маленькой планете
Все потерявшиеся – взрослые и дети –
Ждут понедельника, как праздничного дня.
Надежда – передача «Жди меня».
Опять нашёлся кто-то, как всегда,
И с кем-то кто-то вновь соединился.
Я всматриваюсь в плачущие лица.
За каждой встречей – долгая беда.

Бездомные

Семья отставника ютится на вокзале.
Второй год власти не дают жильё.
Мне больно говорить такое, но дерзаю:
«Жестоко к сыновьям отечество моё».

Чужая память

Огнь Богов вдохновенья
                нисходит на пламенных духом.
Крылья Ангела вздыбили
                воды алые в русской купели.
Голод, холод, война,
                битва с церковью, НЭП и разруха
Болью в сердце моём,
                словно только на этой неделе
Умерла моя дочь
                в горемычном сиротском приюте.
Не смогла схоронить –
                денег нет. В лампе кончилось масло
При лучине пишу.
                Вы в лицо бедной матери плюньте
Оттого, что строфа
                от беды в голове не погасла.

Врагу

Мой враг, в твоём сердце пустыня.
В ней косточки вишен зарою,
И выйдут ростки их в день синий,
И цветом пустыню покроют!


ПРИРОДА

        Природа – не только погода,
        А всё, что при Роде* в веках.
       Но здесь набросала рука
       Эскизы по месяцам года.

      *Род – Верховный славянский Бог

Календы

Названья старые, увы, забыли мы.
А в них вся суть явлений миа сущего.
Названья древнерусские точны.
Веснянка – Жива, жизнь земле несущая.

Март – воин Зимобор, Капельник,
Протальник, с солнышком в ладу.
Мир пробудился с его пеньем.
Тепла кора дерев в саду.

Апрель – Ручейник, Водолей,
Берёзозол, на юге – Цветень.
Всё распускается с теплом,
И влажно-свеж апрельский ветер.

Май – Цветень в нашей полосе,
Ну, а везде зовётся Травнем.
Сады умоются в росе,
Златую пыль в  воде оставив.

Июнь – Хлеборост, Разноцвет.
Хлеба вырастают и травы.
Колышет их радостный ветр.
Июнь – месяц сильный и правый.

Июль – Грозовик, Сенозарник.
С зарёю встаём мы косить.
Ещё его имечко – Жарник.
Так жарко – Водицы б испить!

Август – Жнивень, Серпень, Разносол.
Серп точили, жали рожь, пшеницу.
Овощи солили, и за стол
Радостно садились помолившись.

Сентябрь – Ревун и Хмурень, солнце прячет
В недвижных тучах. Пыль смывая с трав,
Пусть неподолгу, но частенько плачет,
Прощаясь с летом по привычке баб.

Октябрь – Листопад, он же Желтень,
Сияет прощальной красой.
Одежды срывающий ветер,
Танцует на листьях босой.

Ноябрь – Листогной, Полузимник – ноябрь,
То в оттепель снег из туч низких посыплет,
То крепких морозов внезапная ярь
Всю воду из луж за ночь тёмную выпьет.

Декабрь – месяц Студень, но так не всегда.
Крепчают морозы всегда лишь в Николу.
Но стылая схвачена льдами вода,
И снег обеляет тулупную полу.

Январь – Стужайло, Просинец –
Синь и крещенские морозы.
На стёклах инейные розы –
Зимы сияющий венец!

Февраль славяне звали Лютень
И Ветродуй, и Бокогрей.
После метелей долгих, лютых
Один бок, сжалившись, он грел.

Лето

Как к солнцу тянутся цветы –
О, буйство красок, буйство света!
Из дома выбегаешь ты,
Спеша открыть калитку в лето
И к солнышку поднять лицо
В весёлых крапинках веснушек,
На тёплое присесть крыльцо
И слушать переклик кукушек.
За огородом – близкий лес,
В нём россыпь земляничин алых,
В нём много маленьких чудес
И тайн хранится небывалых!
И жизнь красна и хороша,
Всё в ней легко, прекрасно, просто,
И пишет стих твоя рука
На оборвавшейся берёсте.

Летний дождь

Отвесною стеною падал дождь,
Умерив жаркое дыханье лета.
От благодатных струй клонилась рожь.
Дождь стих под коромыслом семицветным.
Над полем, освежившимся леском
Вторая, третья радуга вставала,
И стрекоза над ивовым листком
Намокшими крылами трепетала.

На Ветлуге

1 Утро

Здравствуй, ранняя зорька
Над Ветлугой седой!
Пахнет пряно и горько
Лозняком и водой.
Солнцем залиты сени,
В них вхожу босиком.
Пахнет мёдом и сеном,
И парным молоком.
На повити кудахчут,
Суетятся хохлатки.
Брошусь в сено, заплачу –
Сердцу больно и сладко.

2 Покос

В заливных лугах покос,
Звоны ос и звоны кос.
За Ветлугою грома
Сводят грабельниц с ума.
Жаркий шёпот в шалашах,
Лоб в колени – где душа?
Ливень – ноевый потоп.
Мелко крестят детям лоб.

3 Звенит коса

Звенит коса. «Надень ботинки!
Неровен час – порежешь ногу».
Я терпкий квас тяну из кринки
И говорю «спасибо Богу
За это лето, за росу,
За косу востру, силу рук,
За то, что вдаль унёс грозу,
За стог высокий ввечеру.

4 Травы

Ромашки, колокольчики,
Дрема и незабудки,
Репей в меду игольчатый
И зонтичные дудки,
Осока, листья мяты
И зверобоя цвет,
Гвоздички алой пятна
И ивы гибкой ветвь
В подвялившемся сене
На солнечной опушке.
Лежу в тени, под сенью,
И травы мне подушкой

5 Ночное

Опрокинулось в заводь небо.
Отблеск пламени лёг на лица.
Взяв ломоть посолённого хлеба,
Тихо фыркает кобылица.
Пёс уснул, положив на лапы
Большелобую морду зверя.
Малышня под крылом у папы
Сказку слушает, в чудо веря.

Летнее утро

Сел мотылёк на гибкую травинку,
Причудлив его крылышек узор.
Жук изумрудный прогревает спинку,
Уставив в небо глаз лиловых взор.
Летает ошалелый муравей,
Что получил на сутки свадеб крылья.
Кузнечики в нетронутой траве
Симфонией концерт лугов открыли.
И жаворонок песнею звенит,
Комочком плоти в небе трепеща,
И выше устремляется, в зенит.
И тянется за ним моя душа.

Летним днём

Земляники туесок
Солнечной, пахучей.
То полянка, то лесок.
Дождь грибной без тучи
То ли с небушка летит,
То ли из землицы,
Светел, тонок, ясен, чист –
Умывает лица.

Закат

Закатное солнце. Расплавленный луч
Крыш медью коснулся, скользнув из-за туч,
И тут же угас. Тень накрыла крылом
Деревья аллеи, собаку и дом.

Шторм

Весь день пекло. В степи тёк зной.
Но шторм под тёмной крутизной
Пришёл в ночи и отдых дал.
О камни бил за валом вал.
Страшась, к обрыву подошла.
Там волн могучие тела
Катились грозно из глубин.
Был шторм над морем господин.

Страсть

Будь свободной, рука,
Напиши всё, что хочешь!
Отразят облака
Страсть земной знойной ночи.
Страсть под каждой травинкой,
Страсть на каждом гнезде –
Все слились половинки
В целом мире, везде.
Все в божественной страсти,
Всем Бог дал, расщедрясь,
Это странное счастье,
Эту странную связь.
Чтобы жизнь не прервалась
Во Вселенной во всей,
Пел в ночи соловей!..

Ночь

Струится свет печально-зыбкий
Потоком призрачным на лес.
Луна с джокондовской улыбкой
Глядит задумчиво с небес.
Мир как с прекраснейших полотен!
Стою, почти что не дыша,
И далека от бренной плоти,
Чиста, возвышенна душа.

На Земле

По пояс голый ты лежал в траве,
Раскинув руки вольно и устало,
И между пальцев мята прорастала,
И коршун плыл в высокой синеве.
Кузнечики звенели, оглушая,
И солнца луч ресницы золотил.
Вращалась под тобой Земля большая
(Творец её, как глобус, раскрутил)
И кораблём космическим несла
С морями, городами и полями,
Несла, порою извергая пламя,
К иным мирам, которым нет числа.

Маме

Стать меж полей
Затерянной речушкой,
Клич журавлей
Из поднебесья слушать
И впитывать
Все шорохи и всплески,
Испытывать
Лещом на крепость лески,
Не уставать
И в лодки бить, как в латы,
И омывать
В жару медвежьи лапы,
И в ребятню
Под радостные визги
Сто раз на дню
Швырять шальные брызги,
Бельё вздувать,
Балуя, пузырями
И целовать
Босые ноги маме,
Качать весло
У тёплого причала
О, как светло,
     несбыточно,
           печально...

Отцу

Возьми меня, как в детстве, за руку
И увели с рассветом за реку,
В еловый синий лес, где грузди,
Лишь примечай – и полон кузов.
А возле кузни землянику
Мы ели – помнишь? – с молоком.
Там отбивала молотком
Косу молодка с тонким ликом.
А колокольный перезвон
Летел из сёл со всех сторон.

Дождь

Дождь прошёл. Я во двор выхожу.
Капли жемчугом светят на листьях.
Каждой каплей дождя дорожу,
Что на иве плакучей повисла.
Как естественен сильный полёт
Белой чайки, бег рыжей собаки!
Сад, омытый дождём, оживёт.
Горячи солнца нежные знаки.

С полётом  листа

Июльский лист, златой, упал в траву,
Что означает ранние морозы.
...Ногой расколешь льдинку поутру.
Ветвями хвойными в саду укроешь розы.
Вдохнув прохладную сияющую синь,
Сорвёшь забытый с яблони ранет.
Прекрасен мир! О чём судьбу просить?
Так хорошо, что и желаний нет!

Южный пейзаж

Среди долин высокий холм
Вздымал порталы храма ввысь.
Храм одиноко плыл, как чёлн
В иную, чем долины, жизнь.
Он был весь воздух, был он свет.
В долинах кружевная тень
От виноградных лоз, и ветр,
Здесь затихая, спал весь день.
И люди спали, и волы.
Один родник журчал в тиши,
Да море вдалеке валы
Несло на брег, где ни души.

Летний вечер

Словно капли золотого света,
Звёзды падали в раскрытые ладони
Утомлённого жарой и жатвой лета.
Ива, стоя у реки в поклоне,
Ветви омывала в её волнах,
Лунного касаясь отраженья.
Поздний вечер, благодати полный,
Был почти магическим служеньем,
Прославленьем красоты природы.
И смотрела я, полна блаженства,
В эти серебрящиеся воды,
И в слезах восторга только жестом,
Воздеваньем лёгких дланей ввысь,
В Сущему, что есть Всего Причина,
Восславляла явленную жизнь
В малой капле, в звёздных величинах.

Туманы

Луч золотой, пробив туман молочный,
Упал на стог, намётанный вчера...
...В туманах плыли, чуть знобя мир, ночи.
Туманом растекались вечера.
Входя в туман, стреноженные кони
Пофыркивали, ноздри раздувая,
Копытом приминая жёлтый донник,
От дня страды тихонько остывая.
В тумане стлался тёплый дым костра.
Уха варилась. И на брезентушке
Сидела среди взрослых детвора.
И отвечая крикнувшей кукушке:
«Так мало?» - огорчался человек.
Пройдёт полгода – и его не станет.
Но его внук из-под припухших век
Глядеть в туманы мира не устанет.

Август

На излёте лето.
Вишенки у губ.
Августом согретый
Золотистый гуд –
Добирают пчёлы
Сладостный нектар.
А на разносолы –
Огородный дар.

Запах полыни

Я встану рано. Выйдя поутру,
Сорву полынь и в пальцах разотру.
Горчащий запах, в ноздри мне ударив,
Степным воспоминанием одарит,
Горячкой жатвы, ритмом хлеботока
И знойным ветром, дующим с востока.

Летний вечер

Скатился медный диск в предгрозовые тучи,
Зелёный редкий луч скользнул наискосок,
И вестником любви пустил небесный лучник
Крылатую стрелу в серебряный висок.

Неясным ожиданьем наполнен душный вечер,
И крыльями стрижи черкают тёмный пруд,
Пронзительно крича, и кажется, что вечно,
Надежды затая, здесь все чего-то ждут.

Здесь старая качель, увитая вьюнками,
К себе ждёт малыша – баюкая, качать.
Здесь отдаёт тепло замшелый древний камень
Твоим большим рукам, и ты – природы часть –

Ждёшь знанья от него и что-то тихо шепчешь,
Какие-то стихи, какой-то странный ритм...
В столовой зажигают неторопливо свечи.
Доносится с веранды певучее наречье –
Там горничная панны с ребёнком говорит.

Звездопад

Цветок закрылся и заснул,
А звездопад летит,
И звёзды слизывает мул
С развесистых ракит.

Ушла ночь. Солнышко встаёт,
Ручей струёй звенит
И в роще ранний дрозд поёт,
Лишь мул, весь в звёздах, спит.

Карагач

Стоял в пустыне старый карагач
И тень его, густая-прегустая.
Стоял он одиноко, как богач,
Под сень на отдых путников пуская.
Вокруг корней запечатлённые следы:
Широкий волчий и копытце антилопы,
След конский, много птичьих. «Близ воды
Стоит, роскошный», - говорил их опыт.

На Волге

Увидела сполохи света
И вспомнила – это зарницы.
Красивое волжское лето
Открыло ночные страницы,
Вместившие шум теплоходов,
Буксира-трудяги гудочки,
Текущую медленно воду,
Звёзд в бездне горящие точки.
Но вот незаметно светлеет.
Туман над водой. Шорох птицы.
Под пеплом в костре угли тлеют.
К воде я спускаюсь умыться
И радостно солнце встречаю,
Встающее огненным диском.
Оно золотит крылья чаек,
Летящих неспешно и низко.

Соловей

Защёлкал соловей.
Стой, замерев, и слушай!
В несбыточное верь –
Восторг наполнит душу!

Луна

А от Луны
Нам нужен мягкий свет –
И только.
То тонкой долькой,
То кругла, полна,
Жемчужиною светится Луна.
К ней тянется великий океан
Огромной каплей.
Взлетает цапля.
Мир тайным притяженьем осиян,
Печалью светлой.
Серебрится ветка
Ракиты, наклонившейся к воде.
Таких ночей у Бога нет нигде,
Лишь только здесь
И есть
На маленькой планете,
Где под Луной зачаты её дети.

Вглядываясь в мир

Не зря Творец дал птицам силу крыльев,
А гадам не дал ног, а дал угрозу.
Глубинное сознанье говорило,
Что тигр не выше благородства розы,
А человек не чувственней стрекоз,
Ведь в их глазах страсть бесконечно-звёздна.
Я в этот мир вгляделась слишком поздно:
В текучесть смол, в живую гибкость лоз,
В узор на крыльях бабочек ночных,
В прожилки трав, в прозрачность первых листьев.
Ловя пространственные образы и мысли,
Я вслушивалась в звуки тишины.
Я осязала душу в ручейке,
К его весёлым струям прикасаясь.
И огненная искорка плясала
В моей к костру протянутой руке.

Туманное утро

Рассвет туманно-сед, белес.
Встаёт неяркое светило.
Глуха над лесом птичья весть –
Пространство звуки поглотило.
Укрыл кусты, стога туман,
И влажен воздух, словно в бане.
Разлился млечный океан
Между плывущими домами.
С шеста голубка не летит –
Густой туман стоит высоко,
И Ра задумчиво глядит
Сквозь матовость прекрасным оком.

Луч

Робкий луч скользнул наискосок
И пробился сквозь листву в лесок.
Драгоценным камнем без оправы
Заиграла капелька росы.
Луч окреп – златые жилки плавит
В узком тонком крылышке осы.
А в корзинку заглянув к Маришке,
Ценные грибы пересмотрел:
Белых шесть, пяток груздей и рыжик,
И ладошку девочке согрел.

Сентябрьский день

Пронзительно-солнечный, яркий, прохладный,
Осенними красками тронутый день.
Последние яблоки старого сада
Сорвать, отступить с солнца в лёгкую тень,
Взглянуть в небеса, изумлённо ликуя –
Какая прозрачно-высокая синь!
Луч солнца, в реке отражаясь, бликует.
Во времени этом ещё столько сил!
Бодрятся ещё ноготки и космея,
И бархатцы с астрой цветут и цветут,
Сиреневым, жёлтым нас радовать смея,
В обнимку стоящих, смеющихся тут,
Кусающих яблоко поочерёдно.
Сплетаются руки мои и твои.
Пока воедино и мы, и природа,
Есть радость земная любить и творить!

На лесной тропе

Легко бежать лесной тропой,
Где ходит лось на водопой,
Где лист метёт хвостом лиса,
Где холодит ступни роса,
Где белка шишки шелушит,
Где дети строят шалаши,
Из дума на день убежав,
Сбирать грибы, смотреть ежат.
Вот на тропе уж иль змея.
Замру, дыханье затая,
Узор на коже разгляжу
И обойду, не разбужу.
К поляне выведет тропа.
Здесь воздух влагою пропах.
Средь ивняка, среди осок
Ручей блестит, как поясок.
В нём родниковость свежих струй.
Воды в ладони наберу –
Вкуснее всякой минералки.
Ей аромат дают фиалки.

Тонкий дождь

Моросит. Туманная погода.
Тихо. Глухо. Тонет в влаге звук.
Забываюсь в это время года,
Ухожу в туман от старых мук.
Всё скрывает белая завеса.
Дождь ложится тихо, как роса,
На стволы задумчивого леса,
И в моих осядет волосах
                тонкий дождь.

Радость

Сентябрьский полдень золотой.
На небе солнце и луна,
И ветер облачным перстом
Выводит чьи-то имена.
И радость, празднично взлетев
На крыльях белых голубей,
Несёт в поток красивых тем
И улыбается тебе.
И даже завтрашняя хмарь
Восторг души не омрачит.
Октябрь, ноябрь, декабрь, январь...
Живёт природой календарь
И гаммой радости звучит.

Дождь

Ударясь наискось в стекло с разлёта,
Дробится капля, становясь похожей
На многоточье. В сторону полёта
Направлен сонм сверкающих дорожек.
Восторженно гляжу на небеса,
На лёт косых хрустальных длинных копий,
Что падают в осенние леса,
Как в медные и золотые копи.

Осенняя прогулка

Осенний день, написанный пастелью.
Неяркий свет сквозь дымку облаков.
Октябрь листы под ноги тихо стелет.
Шагается, как в юности, легко.
Иду, шурша, извилистой тропинкой
И рву малину позднюю с кустов.
Летят в лицо и липнут паутинки.
Под елью белка накрывает стол.
Там шишек шесть, раскрошенных в чешуйки.
Ну, до чего хозяйка хороша!
Ручей средь ив траву полощет в струйке.
Прохладою окутана душа.
Ещё не зябко, не продут ветрами
Моей души простой льняной подбой.
Я гроздь рябины положу за раму,
Внеся дух леса в комнату с собой.

Осенний день

Прохладен воздух. Увядают травы.
В осоке синей отцветает мята.
Рябины пламенеют средь дубравы.
Кораллы бус у девочек на платьях.
Дед чинит лодку у соседнего причала
Крылом махнул, прощаясь, белый лебедь.
Исходит осень ласковой печалью,
И мягкий свет рождается на небе.

Листопад

Сияет золото берёз
Так расточительно-невечно!
Дохнёт вдруг утренний мороз,
Рванёт златые ризы ветер,
И упадут они в траву,
Мертвея, с шорохом печальным.
Как безнадёжен этот звук,
Когда все песни отзвучали...

Октябрь

Редеет роща, и к утру слегка
Цветы темнеют, тронуты морозцем.
Тонки, прозрачны в небе облака.
Пестра на тротуаре листьев россыпь.
Шуршат они под лёгкою стопой.
Сквозят лучи в деревьях. Много света.
Октябрь, дождями песню грусти спой –
Хорами птиц допело радость лето.

Осень

Как актриса, осень в раме
Итальянского окна.
Героиня старой драмы,
Опустив вуаль, она
Затуманившимся взором
В неизбежное глядит.
Лист последний с ветки сорван –
Кружевной платок обид,
И заплакан, и отброшен.
Гроздь калины на плече
Подмороженною брошью
В угасающем луче.

Конец октября

Берёзы погрустнели вдоль шоссе,
Летит с них поредевшая листва.
На травы иней поутру осел,
И птичий гомон приумолк в лесах.
Синичка-гаичка бьёт клювиком в стекло –
Пора у форточки прилаживать кормушку.
На улицу из дома повлекло –
Пускай ветра насквозь продуют душу!

Осенний ветер

Ветром тронуло осень.
Было золото – кануло.
Бор гудит медью сосен,
Словно трубы органные.
Время, суд свой верша,
Сократит свет дневной.
Захолонет душа
От иглы ледяной...

Первый снег

Чувство вешней радости существо пронизывает.
Весь мир утопает в мириадах звёзд
Плавных и бесшумных, с веточки их слизываю.
Ели в белых шапках встали во весь рост.
Липы черноствольные, словно побелёны.
В восхищенье снежностью, не спеша, иду.
Вижу на ладошке уцелевшей клёна
Чистую, огромную алмазную звезду.

Ноябрь

Роняют лиственницы жёлтые иголки,
А рощица берёз уже лилова,
И под ногой льда тонкие осколки
Вызванивают, повторяя слово
«Ноябрь». Ноябрь, за слоем туч светило,
Но бросит вдруг косой прощальный луч,
Как в церкви – и предстанет Русь святыней.
Ветрами, осень, её грусть озвучь!
Бор, зазвучавший трубами органа,
Заставит о душе Творца просить.
Уехавший в красивейшие страны
Болеет ностальгией без Руси.

Розы у храма

Конец ноября. Редкий снег
Крупою ложится, шурша,
Но зелен, в бутонах побег,
И вьюги не хочет душа.
Вот розовый цвет на кустах,
Чем север нечасто балует.
Малышка, шепнув: «Красота!»,
Восторженно розу целует.

Тёплый ноябрь

Весь ноябрь снег летит, но тепло.
Обувь снегом размокшим испортив,
Я гляжу в снегопад сквозь стекло
Третий день или, может, четвёртый.
Сосны в шубах тяжёлых стоят,
Но красиво, бело, пока кружит
Крупный снег, ублажая твой взгляд.
Завтра выглянешь – голо и лужи.

Так и дух твой, как небо, седой
Прикрывает боль снегом удачи,
А назавтра над новой бедой,
Неутешна, душа твоя плачет.
Необычно погода тепла.
Вытираю припухшие очи,
Надеваю узорчатый плат
И под снег выхожу среди ночи.

Декабрь

Каркадэ-чай – суданская роза –
Фараонов напиток и мой.
Голодаю и пью тёмно-розовый
Взвар с утра и вернувшись с мороза,
Ободрённая новой зимой.

В декабре заморозило прочно –
Наст хрустит огурцом под ногой,
И слепит солнце яркое очи,
Но темнее становятся ночи,
Лес холодный, прозрачный, нагой.

Уж синицы повадились тенькать.
Не боятся клевать из ладошки.
Хорошо всё, и только виденье
Трёх несчастий и смертный рок тенью
Весть кладёт на морозном окошке.

Оттепель

Декабрь. Снег стаял, и в лесу опята
Повылезли на позднее тепло.
Опята – бесшабашные ребята,
Но вишенье рисково зацвело.
Истратит силы – вишни в срок не будет.
Горюют в Альпах – нынче снега нет.
Зимы такой давно не помнят люди.
На Новый год, скажите, будет снег?

Всё спуталось в небесной канцелярии.
Приморский климат в средней полосе.
Вот только солнца не зажжёшь, как свет в солярии,
Дни без светила серенькие все.
С Атлантики летят сюда ветра,
И перелётные кой-где остались птицы.
Декабрь. Плюс восемь на термометре с утра,
И на кормушку не летят синицы.

Мне скучно. Вдохновение ушло.
От этой серости залезла бы в берлогу.
Эх, свежего б снежка швырнуть на лоб!
Магнитный полюс поменял наш глобус.

Где зима?

Который день уже летит
С небес белесых снег, как манна,
Но в лужи падает обманно...
За что нам так погода мстит?
Без солнца сходим мы с ума.
Прочитан в скуке ворох книжек.
Эх, где ты, русская зима?!
Идёт январь – не встать на лыжи...

Иней

Снега нет, а на деревьях иней,
Словно заморозило туман.
Красоту молитвами Твоими
Подарила поздняя зима.
Хрусталём накрыл морозец лужи.
Будь так добр, пошли на землю снег
И укрой поля от зимней стужи –
У озимых шубки нынче нет.

Начало зимы

Легчайший, словно пух,
Снег землю укрывает.
Фонарь давно потух,
Свет – завесь снеговая.
Подставила лицо,
Подставила ладошки.
Выходит на крыльцо
Взъерошенная кошка,
И, лапкой тронув снег,
Облизывает лапку.
В дом входит человек,
Отряхивая шапку.
Сегодня праздник словно –
Пришла зима на Русь!
Пишу за словом слово
В снегу: «Умру. Вернусь».

Снегопад

Летели хлопьями снега
На обнажённые луга
И, наконец-то укрывали
Ростки небесным покрывалом.
И вот уже белым-бело.
Снег, словно мех, хранит тепло.

Плач Бога

В снегу туманная луна
Ущербна – половинка хлеба,
Плывёт она в снегу одна.
Как снежно утреннее небо,
Как нежен мягкий тёплый свет,
Черны облепленные липы...
Бог плачет миллионы лет,
Снегами плачет Бог Великий.

Зима

Шали, шубы, сани, звоны,
Снег летит из-под копыт!
Дали снегом занесёны,
В шапках снега лес стоит.
В небе белая прореха –
Вновь посыпались снега.
Праздник будит рощу смехом.
Заметает всех пурга!

Праздничные снеги

Летели праздничные снеги
На землю пухом лебединым,
И невесомость зимней неги
Легла на пруд, покрытый льдиной.
Продрогший лес накрыло шубкой,
И средь замедленной пурги
Кружила белая голубка
И пламенел в ветвях снегирь.

Январский день

Мороз и солнце, синь небес.
Весь в инее, искрится лес.
Я, засидевшаяся в доме,
Морозный воздух пью, как тоник.
Скрипят шаги.  вспорхнули птицы.
В заиндевевшие ресницы,
В шарф с белым пухом у щеки
Снежинки падают, легки.

Мягкая зима

Согнулись ветви под снегами –
Зима одела рощи в шубы
Роскошно-щедрыми руками.
Кто зимы русские не любит?
Кто с наслаждением не падал
В сугроб в заснеженном лесу?
Большие хлопья снегопада
Зима качает на весу
В больших невидимых ладонях
И тёплым ветром влажно дышит.
Кто ничего в зиме не понял,
Тот её сказок не услышит.

Зимние сумерки

В синем инее сосны и пихты.
Вечереет.
Месяц светит на лбу лосихи,
Но не греет,
Холодит серебряным светом
Веко зверя.
Не её ли я видела летом?
Недоверье
В тёмном глазе, в ухе сторожком.
Шаг в сугроб.
Месяц в облако вперил рожки.
Серебром
Изнутри осветил его.
Красота,
Словно ткач пред светильнею
Шёлк соткал!..

Зимняя прогулка

Вчера налетела пурга,
Неслась по полям дикой стаей.
Сегодня тихонечко тает,
Осели большие снега.
Я вышла. Сугроб по колено.
Качаются сосны в бору.
Уйдя из домашнего плена,
Вот так постоять на ветру
И вверх посмотреть: низко тучи
Плывут, зацепляясь за кроны,
Сверкнёт иногда яркий лучик
Алмазом в небесной короне.
Кокетливо хвост распушив,
Замрёт белка с шишкою в лапках.
Стучит дятел радостно – жив!
Подлесок стоит в снежных шапках.
Обрушился снег – это лось
Задел за орешник рогами,
Из леса заречного гость.
Пятнадцать шагов между нами.
Наклон головы добр и важен,
Доверчив коричневый глаз,
А нос чуть заснежен и влажен.
Есть хлеба кусок про запас.
Его на сучок надеваю
И пячусь к лыжне занесённой.
Лось мне благодарно кивает.
Жаль, хлеб не посыпала солью...

Конец зимы

Синело озеро, как око,
В ресницах елей, в талом льду.
У полыньи, вблизи истока
Лечили женщины беду.
Беда, истаивая в лёде,
Не помышляя о свободе,
Была послушна и грустна.
Вблизи аукалась весна.
Сретенье

Зима с весной встречаются на Сретенье.
Лоб в лоб и в марте не однажды встретятся.
Весна идёт – зима не уступает:
Снег тает, выпадает, снова тает.
В апреле кружит позднею метелью.
Застелет лужи снежною постелью.
Уйдёт на Север вплоть до Покрова,
И в рост пойдёт весёлая трава.

Поздняя весна

Задержались снега. Залежались снега.
Март прошёл, а зима не уходит.
Налетела внезапно сегодня пурга,
Закружила в шальном хороводе.
О, Ярило, взойди и снега растопи!
Грей, Ярило, с весеннею силой,
Чтобы стаять снегам, чтобы полю испить,
И грозой первой небушко вымой!

Весна

Снег ноздреватый хрусток по утрам,
А в полдень лужицы то здесь, то там.
Тепло подходит тихо и сторожко,
Как лось за солью к старенькой сторожке,
И солоны снега, как его губы.
Из-под снегов ручей бежит под срубы,
Что пахнут влажно и чуть-чуть смолисто,
А в клейких почках вызревают листья.

Апрель

Стволы вздымают вешний сок и смолы,
Листы рвут почки, сбрасывают шкурки.
Гурьбою ребятня бежит из школы,
Снимая на бегу пальто и куртки.

Как бодро крылья пробуют шмели,
Предчувствуя роскошное цветенье!
На местности открытой, где нет тени,
Мать-мачеха веснушками земли.

Начало мая

Горчичный цвет у рощи в этот день.
Мазками первыми природу красит май.
Ветровку лёгкую от мороси надень
И роды первых почек принимай!
Смеёшься: нужен ль почкам акушер?
И всё ж пойдёшь, освоишь ремесло.
Придя, поставишь в голубой фужер
Подснежники, пропахшие весной.

Весеннее утро

Цвела жарками тундра,
Тюльпаном диким степь.
К реке гремящей утром
С горы пришёл медведь.
Пил ледяную воду,
Детёнышей купал.
Поток нёс чью-то лоду.
Рассвет, бодрясь, вставал.

Цветенье

Снег, снег!
Я кружусь и лечу
С розовым снегом!

Снег, снег!
В голубую парчу
Разнаряжено небо!

Снег, снег!
Как снежинки легки
И как кружат чудесно!

Снег, снег!
Летят лепестки
С моей звонкою песней!

Снег, снег!
Розовый снег
На любовь иль беду?

Снег, снег!
Розовый снег
С яблонь и вишен в саду!

Холодный май

Холодный май. Черёмуха цвела.
Ложился иней по утрам на травы.
Природа в лес нетронутый звала:
Зачем дышать вам городской отравой?

А лес стоял весь молодой, сквозной,
И пробовал, ещё робея, трели,
И восхищал весенней новизной
И свежестью, как в ветреном апреле.

Прильнула я к могучему стволу
И слушала движенье вешних соков,
И вспоминала годы на Волу,
У древнерусских дедовских истоков.

***
Как в мае буйствует сирень,
Цветут нарциссы и тюльпаны!
Как ясно весел майский день,
А ночи майские так пьяны!

Майское утро

Розовый свет.
Настежь в рассвет
Распахну клеть,
Чтоб щеглу петь.
Хмель уж зацвёл,
Пчёлы звенят.
Пей, мой щегол,
Их хмельной яд!
В песню чуть-чуть
Яда пролей,
Чтоб в мире чувств
Стало бодрей!
Дождик озонный
С листьев испей!
Пой, как бессонный
Пел соловей!

Майский вечер

Светило красно и огромно
Замедленно скатится в лес.
Уйдём из затихшего дома
В мир, полный красот и чудес.
Протянутся лёгкие тени
В луга от туманной луны –
Поднимется в воздух виденье
Далёкой волшебной страны!


ПРОСТО  ЖИЗНЬ

Цыганский дух

Ах, милый папка, цыганёнок
В кибитке жизни расписной!
Твой дух впитала я с пелёнок
И жадно рвусь, как пёс цепной,
Туда, где над ковыльной степью,
Взметнув копыта, мчит табун,
Где вольно и дышать, и петь мне,
Где жизнь бурлит, где вечный бунт!

Смерть отца

Отец попал под паровоз.
Бинтуя ему ноги, руку,
Учила страшную науку
Быть у покойника без роз.
Сестрёнка всхлипывала тихо.
Окаменела мама. Лихо
Явилось, не спросясь, в наш дом.
Слова давались всем с трудом.

Потом мы шли с людьми за гробом
Такою долгою дорогой,
Через предместье, город, мост
И через поле на погост.
Как выдержала этот путь
Моя измученная грудь?
Как мама, от тоски устав,
Лобзала смертные уста?

Как плач смогла сдержать сестрёнка,
На гроб бросая горсть земли?
Ушли сторонние сторонкой.
Мы оторваться не могли.
Не зная, что с могилой делать,
Укрыли снежным одеялом.
Мороз крепчал, и в небе белом,
Как чудо, радуга вставала.

Работа

Не стало отца.
Мать и сестра.
Слёзы с лица
И смертный страх.
Мама тянула,
Сколько могла.
Спинушку гнула
На жизнь по углам.
Кончилось детство –
Шапочка, боты.
К жизни нет средств –
Надо работать.
Раньше зари
Надо вставать.
Прочь, говорить,
Сон и кровать!
Надо к вокзалу
Идти на трамвай.
Цех, словно зала, -
Кожаный рай.
Шили сандали,
Шили сапожки.
Денежки дали –
Что-то есть в ложке.
Плохо ль работать?
Маме всё ж легче –
Делим заботы
На двои плечи.

Над Нерлью

Над Нерлью на высоком берегу
Белеет церковка, цветут цветы в ограде –
Могилку чью-то свято берегут,
Как церковь сберегли, где веры ради
Готовы были люди умереть,
Собой святые стены заслонив.
Давно то было, только не стереть
С народной памяти лихие эти дни.

Живут здесь тихо, с верою в добро.
Павлины ходят – райская деревня.
Звенит коса о росно серебро.
Стоят в туманном серебре деревья.
Трава по грудь. В неё забрёл телок,
Запутался, его и не видать,
Лишь рожки и меж ними хохолок...
Ещё бывает где-то благодать!

В старом доме

Старый дом. Сад заросший со сливами,
Дичком грушей, лесной земляникой.
Как давно мы здесь были счастливыми,
К светотени ажурной приникнув!
Ничего не хотелось нарушить.
Естество жизни было прекрасно.
Мы варили опавшие груши
С сахарком и пирог пекли в праздник.

От поленницы пахло берёзой.
Было жаль класть в печурку поленья –
Береста в ней свивалась, как розан,
Расцветая всего на мгновенья.
Как мгновенья зима и два лета,
Что мы прожили в стареньком доме,
В светотени, как в «Ветхом завете»,
Приоткрытом для душ наших томе.

Новогодьe

Снегурочкой в заутреннюю рань,
Где снег в ладони падает чистейший,
Иду лечиться от душевных ран,
Что настигают даже снежных женщин.

Стальное кружево фонарного столба
Упало тенью на рукав из меха.
Не для меня полночная гульба.
Мне надобно уже сегодня ехать.

Не для меня шампанского салют,
Орехов горсти, винограда грозди,
Ведь я мороз большим фужером пью
И обнимаю ледяные розы.

А здесь петарды, смех и чехарда,
Здесь от весельной прыти не устали.
Январь. День первый. Первая среда.
Лечу в санях, Кружится краснотальник.

Потеплело

Стояла вьюжная зима.
Без четверти четыре
Капель запела. Вдаль дома
Плывут в туманном мире:
Четырёхпалубный «Корабль»,
Высотка, как колонна,
С обсерваторией «Букварь»,
Аптека Станционной.
А дальше Генкиной крыло,
По замыслу белым-бело,
Витраж в тонах маренго –
Театр легенд «Айвенго».

Вышивка

Размётка. Дёржка. Перевить.
Туг маркизет на пяльцах.
Всю сетку нужно перевить.
Напёрсточек на пальце.
Тоненько вышьется узор –
Цветной иль белый, вышний.
И вот уже готов подзор,
Сумела чисто вышить.

Ты и я

Ты втиснут в сайт – «собака,ru».
Я стыну на сквозном ветру.
Ты к телеку – откуда весть?
Мне тяготы всей жизни несть.
Идёшь с друзьями – «по пивку».
Стихи с моих иссохших губ.
Ложишься вечером в кровать.
Мне, полуночнице, вставать,
Звать рифму верную в ночи,
Встречать рассветные лучи.
Так день за днём под звон монет
На хлеб, крупу... А книги нет,
Хоть уйма книжек записных.
Их сколько – жизней запасных?

На Ветлуге

Бел-груздочки хрустки
Здесь солят по-русски –
С можжевелом шпарят
Крепкие кадушки.
На крестины дарят
С мятою подушки,
Чтобы не болело,
Чтоб спалось дитяти.
Крёстных отдаряют
Вышивкой на платье:
Лебеди по дёржке,
Жемчуга в застёжке.

Банька

Листок от веничка парного
Прилип к горячему плечу.
Я выхожу из баньки новой
И босиком к пруду лечу
По узким, в инее мосточкам,
И в пруд ныряю с головой.
Нет на плече моём листочка,
Водица жжётся – ой-ёй-ёй!
В парилку снова из пруда,
В ней сушь и жар – 160.
Где можно сбросить так года?!
Гирлянды трав лесных висят
В предбаннике, и старый чайник,
Вскипев, и снятый всё ворчит,
И тает льдинка в медном чане
От жара каменной печи,
Где в жертву принесли поленья.
В домах безжертвенно, в них газ.
О, родина дедов, деревня,
Я чую, здесь в последний раз...

В художественном салоне

Зашла в салон, где краски, кисти,
И где со стен в багетных рамах
Энергий сгустки, сгустки мысли
Глядят раскованно и прямо.
Цвет жёлтый – воли, красный – плоти
И фиолет тяжёлой кармы
Стекают медленно с полотен.
В мазках страстей танцует Кармен.
Король, весь в пурпуре, на троне.
Вдруг акварель – весенний дождик.
За локоть кто-то тихо тронул.
Смотрел в моё лицо художник.
- Хотите, напишу портрет?
- Нет-нет, - ответила поспешно.
- А может, всё-таки...
- Нет-нет!
С картины усмехнулся леший.
Заправив прядь за змейку-обруч,
Смотрела сквозь картину я:
Медноволосый мнился образ –
Известность тайная моя.

Янтарная серёжка

Взял буковый лес свою дань –
Лишилась серёжки янтарной.
Судьба, растерять то не дай,
Что мне мои близкие дарят!
Янтарик второй на цепочке
На шею повесила я
Из детства вдруг выросшей дочке,
Из платьица бытия,
Что всё акварелью забрызгано,
Закапано слёзками детскими.
Твой взор голубиный стал с вызовом,
Слова стали вольными, дерзкими.
- О, не уходи, моя странная!
О, не уходи, нелюдимая!
Опорой тебе в жизни стану я
Такою необходимою!

На Балтике

К ногам нашим Балтика – солнечный дар! –
Выносит волной золотистый янтарь.
Повесим янтарик на крепкую нитку,
Из Юрмалы вышлем по почте открытку:
«Мы счастливы, как никогда и нигде!»
Кончается яркий и ветреный день.
Мы пляжем шагаем от станции к станции.
Нам солнечный камень на память останется!

Зимой
(Рассказ мамы)

Затянет стёкла иней, льдинки.
Мать, озабочена житьём,
Наткёт холстинки на простынки,
Украсит наволки шитьем.
Коровьих сливок наморозит,
Чтоб слаще были Святки нам.
И зацветёт зимой вдруг розан.
И всех потянет в Божий храм.

Старик

Мирно сидел у реки
Старый больной человек.
Лебеди брали с руки
Белый разломанный хлеб.
Тихо струилась вода.
Птицу поток обтекал,
И утекали года.
Где юной жизни накал?
Прожито всё, отошло.
Дни размышлений теперь:
Где в благо сделано зло?
Сколько их было, потерь?
Жаль, за любовью к стране
Не успевали любить
Близких своих. На войне
Вражеской пулей убит
Друг дорогой боевой.
Никнет старик головой.
Лебедь, насытясь, поплыл.
- Нет меня. Кажется, был.

Зимнее утро

Искрят троллеи.
Всё заиндевело.
Восток алеет.
Первая неделя
Каникул и начало января.
Как поздно в январе встаёт заря!

Я в шарф дышу.
Ищу тебя с утра,
Топча межу
Меж завтра и вчера,
До остановки весело торопко
Торя другим коротенькую тропку.

Ты ждёшь меня,
Подмышкой чертежи.
В собор звонят –
Молиться, верить, жить,
Небесную взыскуя благодать.
А нам забота, как не опоздать

В своё бюро,
Где ксерокс дани ждёт.
Сглотнёт метро
В своё нутро народ,
Чуть заспанный, закутанный по брови –
По утру братья, по Руси, по крови...

Огненная чарка

Указ судьбы в астральном свете
Читает вещий прорицатель.
И, как лягушек, злые дети
Царевен скармливают цаплям.
Несчастье «Книга перемен»
И мне сегодня показала!
...Коктейли смешивал бармен
У стойки огненного зала.
Я залпом выпила вино –
Виной дымилась моя чарка!
Легла собака возле ног,
И стало мне себя не жалко.
Жалела псину, гладя шерсть,
И бутербродами кормила.
Присев на корточки, умильно
Смотрела, как собака ест.
Что прорицатель, что царевны?
Книга гаданий явно лжёт –
Шутил судьбой китаец древний.
Но чарка огненная жжёт.

Новый год

Затуманился серпик луны,
Миг – и облако свет поглотило,
Льдистый снег в стёкла окон звенит.
Мысль: всё это давно уже было,
И не раз. Ледяное крыло
Вещей птицы, метельное, машет.
От него в мире тёмном бело,
От него мир сиятельней, краше.

Встанет утро сверкающим! Снег
На деревьях повисший так густо.
Сыплют искры троллейбусы. Век,
Новый век! – белоснежное чувство.
Век начну с снегового листа
И лыжнёй проложу параллели.
Жить, бежать в новый мир, не устав,
Как когда-то с тобой мы хотели!

Обидное слово

Салазки с гнутыми красиво полозками
Стояли у сугроба. Снег кружил.
Лёд дети резами фигурными коньками.
Каток своей вечерней жизнью жил.
Играла музыка. Я – девочка в берете –
Крутила неумело фуэте.
Скользил подросток – Он. Навстречу ветер
Морозными снежинками летел.

Потом бежали греться к павильону,
Смеясь, коньками взвихривая снег.
Он из-под шапки взглядывал влюблённо...
Но встал меж нами чёрный человек,
С ухмылкой бросил скабрезное слово –
И всё обрушил: вечер, радость, смех.
Смутившись, шапку на глаза надвинул Вова,
Я от стыда лицом зарылась в мех.

Так это слово между нами встало –
Глаз не поднять, руки не протянуть.
До первых листьев ив и краснотала
По разным тропкам мы торили путь.
Так пошлым словом можно разлучить,
Убить недобрым словом, ненавистным.
Как моё слово в сердце прозвучит,
Какие от него родятся мысли,
С тревогой думаю, в строку его вписав.
Не дайте ошибиться, Небеса!

Невидимому

Ангел, дух ль – кромешный тайный,
Ты невидим и неслышим.
Ты хранителем у Анны,
Ты над крошкой Лизой дышишь.
Помоги сестре Надежде
Не поддаться страшной хвори!
Не смыкай над нею вежды,
Вымоли сестре здоровье!
От меня отнимет Бог пусть,
Сколько надо, чтобы жить ей.
...На могиле мамы крокус.
Слишком рано жизнь дожита.

Дочке

Ты закончила школу с медалью.
Это первый большой успех!
Жми же, Русенька, жми на педали,
Уезжая от детских утех!
Поднажми и экзамен сдай!
Не тебе трястись и дрожать.
Пред тобой открывается даль,
Где ты будешь себе госпожа!

Возрожденье

Опустит дух крылья –
Застынет от терний.
Приложим усилья,
Себе срубим терем!
Собрав с земли камни,
Мы сложим очаг,
Засветится пламя
В любимых очах.
Возделаем почву
И сад разобьём,
И за руки дочку
К ручью поведём.
О, знойное лето!
О, травы в росе!
Жизнь – алая лента
В вселенской косе!

Льёт радужный дождик
В полосыньку ржи,
На смуглую кожу.
- Как жать, покажи!
Сноп первый. Хлеб первый
Лежит на столе.
Пропах хлебом терем.
Краюшка в золе.

Звезда в август пала,
Как яблоко в сад.
Лоскут одеяла
К лоскутику – в лад,
Как жизнь наша. Скоро
Родится и сын.
Пусть будет во взоре
Небесная синь!
Пусть будут льняными
Его волоса.
Илья – дали имя
Ему небеса.
Что счастье? В ладонях
Лоскутное – пёстро.
О, доченька, доня,
Так трудно, так просто!

Земная жизнь

Предрассудок – не советник.
Сбросить ветхое хотели:
Ложь, невежество и сплетни –
Вновь постель порока стелем.
Я в газеты – чтиво злое,
Растлевающее душу –
Уходила с головою,
Не желая счастья Бушу,
Олигархов проклиная,
Обсуждая власти наши.
Всё прошло. О, жизнь земная,
Нет добрей тебя и краше!

Луч,пробившийся сквозь ставень,
Сизый голубь на окошке,
Дождь с хрустальными перстами,
А зимой – звезда в ладошке,
Белый лес, лыжня и светы
То ль от солнца, то ль от снега.
Осыпают искры ветви,
И в глазах у сына небо.

Мой пёс

Он видит то, что мне незримо.
Он чует, добр иль зол тот дух,
Чьё называть не стану имя.
Мой пёс, предчувствуя беду,
Не ест, скулит, припав к коленям.
Хвост опустив, следит за мной,
Как печь топить несу поленья
И робко просится домой.
Беда приходит диким ветром,
Тем, что срывает шифер с крыши,
Ломает у деревьев ветви...
Мой чуткий пёс, мой ворожитель,
Не лает на шаги твои,
Хотя тебя совсем не знает.
Лишь тянет воздух и стоит
Зверюга умная земная.

Горе

Я вижу всё, как это было.
Льды вниз плывут. Открылись воды.
Горит трава, чернеет стыло
В холодной храмине природы.
Весна. Пожоги. Пепел в снег.
И я сгорела. И незряче
Иду, шатаясь, слёзы прячу,
Захлопнув в муке створки век –
Ушёл из жизни человек.

Вещая ночь

Двигались чьи-то тени.
Слышались чьи-то стоны.
Лопались струны в стенах,
Гулко гудя в бетоне.
Ночь о крушеньях кричала
Домов, поездов и судеб,
А «Курск» отходил от причала,
Не ведая, что с ним будет...

Здоровье души

Есть такое выражение в трактатах:
«Поврежденье душ».
Продвижения лишил себя когда-то
Взявший рюмку муж.
Думаю, наверно, не напрасно,
Что в вине – вина.
Человек он добрый и прекрасный.
Без него, одна
Выжила ли б? Даже и не знаю.
Духи – иго.
Я – желтозелёная, земная.
Муж – индиго.

Зимний вечер

Взмывал снег, завихряясь, падал,
Большими хлопьями летел,
Знать небу было очень надо
Дать дворникам побольше дел.
А ветер бился о высотки,
Всё опрокинуть их хотел,
Свистел то низко, то высоко
И в вентиляции гудел.
И дома было неуютно,
Стонали от порывов рамы,
И мне хотелось почему-то
Расплакаться в колени мамы,
Которой нет уже давно.
Вдруг отключилось электричество,
И ночь вошла, её величество
В дом сквозь морозное окно.

Круженье неба

Мы, дети на заснеженной дороге
Ложились и смотрели в небеса,
Пока не замерзали спины, ноги,
И зодиак кружил нас полчаса.
С высот небес нам улыбались Боги
И заставляли верить в чудеса!

Русенька

Златинка моя, дочка – Божий дар,
Глазки – синий мрак, звёздный свет Стожар.
Ты не в юность мне, в зрелость лет вошла
И с тобою свет Божьего тепла.
Русенька моя, доченька моя!
Обнимает грусть радость бытия.
Пальчики твои трепетно творят,
Лепятся миры, светит синий взгляд.
Кружевом волны, кружевом игры
Кружевом с крючка чудных дней дары.
Русенька моя, доченька моя!
Русенька-Марусенька, радость бытия!

Рыбалка

Гусевское озеро. Рыбалка.
забрались в глухую заводину.
Лодки перетаскивали валко
Через кочки топкие. Закинув
Удочки, вытаскивали тут же
Карася, леща, сорожку, щуку.
Рыба глубже – леска туже, туже.
Снова плоть трепещущая в руку!

Возвращаемся вперегонки на вёслах.
Рыба сонно плавает в  ведёрке.
Повариха быть велела в восемь.
А уха от перца будет горькой,
А уха от перца будет жгучей.
Обжигаясь, доедим до донца.
Месяц тоненький протянет светлый лучик
В сумраке сквозь узкое оконце.

Засыпая, вижу твои очи,
Что смеются – тащите меня
В просмолённой лодке через кочки
На исходе солнечного дня.
Да, бывают рыцари-мужчины,
Когда женщина не в сапогах болотных.
А порою носят без причины,
Полюбив отчаянно кого-то.

Часовня

Часовня у дороги – дальнобойщикам,
Поставить свечку против гололёда.
Вдохнул дымок шофёр, почуяв запах мёда:
- В пути надежду, что же нужно больше нам
Просить у Бога?
Наша жизнь – дорога.

***
Люблю свою семью.
Люблю родную землю.
Из малой речки пью
И малой птахе внемлю.
На крутизне реки
Я посажу дубок,
Ведь две мои руки
Дал для добра мне Бог.

Летний день

Как пахнет духмяно на блюде лесная малина!
Пучки иван-чая льют запах увядшей травы.
На вырубку путь по знакомой тропе был недлинным.
Кот жадно зубами травинки вдоль тропки ловил.
Залёг среди зарослей буйной осоки и мяты.
Глаза, зеленея, следят за могучим шмелём.
Кругом разнотравье высоко стоит, не примято,
И ветви резные качает молоденький клён.
Рябинные заросли гроздьями частыми рдеют.
Горька! В октябре под морозец её собирай!
Не очень богат, но красив наш берёзовый край.
Я жёлтую пижму с берёзовой веточкой ставлю –
Садовых цветов икебана лесная не хуже.
Я скромным стихом лето красное русское славлю,
А дочка бульон с сыроежками варит на ужин.

Я

Я никогда не уставала,
Я не скучала никогда,
Весёлой птахой щебетала –
То были юные года.

Не расплескав воды в бадейках,
Иду легко, ещё сильна,
Жизнь принимая Божьим действом,
Хотя прошла моя весна.

Дорога скорбей

Суровые чёрные брови,
Смеющийся взгляд голубой.
Ты не был мне братом по крови,
Но было легко мне с тобой.
Ты брал на гитаре аккорды
И верных друзей рисовал.
ты был перед недругом гордым,
За правду без страха вставал.
Игрою в любовь не обманывал –
Единственной, суженой ждал
И принял за девочку странную
Четыре бандитских ножа.

Я с детства любимых теряю:
Сестрёнка, отец, лучший друг.
За что нас так небо карает –
Рвёт руки из стиснутых рук?!
«За что мне любить теперь Бога?
Он отнял, что есть, у меня!» -
Сказала мать друга. Их много,
Обид, что слезами звенят.
От Бога, крича, отрекались
И вновь возвращались к Нему.
Законы суровые кармы
Не сердцу даются – уму.

Двое

Она не шила декольте,
Не говорила с придыханьем
И не ходила на свиданья –
Ей этот нравился, не те.

Он брал рюкзак и уходил
На квартал, чаще на полгода.
Что для геолога погода?
Что для него, когда без сил,
С температурой, в лихорадке,
Забывши свой пакет лекарств?
В промокшей маленькой палатке
Он над сокровищами царь!

Он, занося в свои блокноты
За минералом минерал,
Как композиторы по нотам,
Сонаты гор в ночи играл.
Спускался за письмом до срока,
Хоть был ещё довольно слаб.
- Откуда знаешь?
- Да сорока,
Треща, известье принесла.
Писал он нежно и сурово
У догоравшего костра.
Вставала жизнь души за словом,
В которую не вхож был страх.

Красивый, сильный и надёжный,
Врывался, сбрасывал рюкзак.
Она вдыхала дух таёжный.
Два сердца гулко бились в такт.

Семья

Любовь связала, держит чувство долга.
На обязательствах построена семья.
Мы прозревали в это слишком долго –
То муж срывался, то срывалась я.
Мы неурядицы несли домой с работы,
Друг друга не желали понимать,
Но годы шли и набирался опыт,
И наш союз не так легко сломать.

Уж дети взрослые. Не знаю, воспитали ль
Терпимость и уступчивость мы в них,
Ведь сын с женой хранить семью не стали,
Расстались и живут теперь одни.
Что ж, занят сын историей серьёзно.
Я внуков от него уже не жду.
На дочь надежда в сердце алой розой,
И с нею связаны все лучшие из дум.
Специалист международных отношений –
Вот в будущем профессия её.
Кладёт учёба под глазами тени.
Чай торопливо,обжигаясь, пьёт
И убегает. Нет, не на свиданье –
К подруге, у которой есть малышка –
Глядеть в ребёнка, как в земную тайну.
Забыт компьютер, светит красным «мышка».

Я в Интернете на свои вопросы
Ищу ответа, только нет ответа,
И все надежды вянут, словно розы.
Живём – историки, художники, поэты,
Конструкторы машин и механизмов –
Живём, мечтаем, делаем ошибки.
Что наша жизнь? Смирение и вызов.
Боль, скрытая в усмешке и в улыбке.

На улице первой любви

Убран камень на улице первой любви –
Не присесть, дожидаясь тебя, на углу,
Где на велике старом, виляя меж луж,
Ты, дурачась, девчонок за косы ловил.

А сирень так же буйно и пенно цветёт,
Только некому белые грозди ломать.
Где тот бывший весёлый мальчишка живёт,
У которого тихая, грустная мать?

Сами матери, сами мальчишек растим,
Подрастающим девочкам платьица гладим
И о первой любви незаметно грустим,
Как о самом прекрасном утерянном кладе.

Сестре Надежде

Сестра, зачем тебе мужчины?
Чтоб множить разочарованье?
И не ищи в себе причины.
Ты – заповеданная тайна.
Но кто из тех, кто дотронулся
До тёмных с проседью волос,
Глаза в глаза с тобой проснулся
И не сдержал счастливых слёз?

Любовь горька на расстоянье,
Но убиваема вблизи.
Вложи в строку боль расставанья
И с внучкой саночки вези!
Надень ей варежку на ручку
И щёчку белую потри.
Любить возможно только внучку!
Елизавете скоро три...

Мы

Мы пьём молоко, пьём берёзовый свет и прохладу,
В туманных лощинах мы гладим усталых коней,
Любуемся юностью яркой, весёлой и ладной,
Срываем последние яблоки старого сада,
Сгораем в последней любви и не гасим огней.

Мы веру несём, как свечу, прикрывая от ветра.
Из родины малой встают человечества храмы.
В них помощи ищем, защиты, прозрений, ответа,
И теплится вера, как жизнь наша, теплится вера,
Взлетая молитвой, услышанной в детстве от мамы.

Об одиночестве и семье

В России половина одиноких.
Мужчины умирают раньше срока,
И остаются женщины одни.
Разводятся так часто молодые,
И не находят пар себе седые,
И одиноко коротают дни.

Неполная семья уже обычность,
Но ведь в такой семье теряет личность
Всю полноту и радость бытия.
Москвичка вышла замуж за испанца.
Что ж, нет своих – иди за иностранца,
Лишь бы сложилась у тебя семья.

Чтоб яблоко любви в семейном блюде
Светило вам и вашим близким людям,
И ваши дети обнимали вас,
И хлопоты б рукам не были в тягость,
Чтоб жизнь была, как собиранье ягод
В своём саду – напробуешься всласть!

Себя представить я пытаюсь одинокой,
Когда проходят люди мимо окон,
А я одна;
Когда воспоминанья обступают
И сожаленья за сердце хватают,
И тишина.

Мне день кладёт свою пестрядь на плечи
С рассказом сына, с мужниною речью,
С аккордами дочурки: соль-ми-ре,
И со смешною жалобой соседки,
Что, мол, сведут в могилу скоро детки,
С поездкой к дорогой моей сестре.

Там тоже кутерьма семейной жизни
И смех, и плач, и лизанькины визги,
И сто проблем.
Нас держит в тонусе, не позволяя сдаться,
Прекраснейшее состоянье, братцы, –
Семейный плен.

Летний день

Солнце вздымая в зенит,
Знойное лето звенит.
Мальчик несётся бегом
Тёплой тропой босиком.
Рыжие волосы-медь
Тоже вдруг стали звенеть,
По ветру вольно летя.
Маленьким солнцем дитя
В свежесть подлеска вошёл.
Ах, как же здесь хорошо!
Слышится шёпот осин:
«Мальчик, ты здесь не один.
Встань и вокруг оглядись!
Слышишь, звенит всюду жизнь?»

***
Наломаны граблями,
Тяжки,ладони ноют,
Но петушиный зов –
В бескрайние луга,
Туда, где кораблями
Средь оводного зноя
Плывут за горизонт
Высокие стога.

Печальный конец

Деревья голы, трав не скроет снег,
И низко тучи мчатся над домами.
В худом строенье старый человек
С подушки голову, ослабший, поднимает.
На табуретке чайник, чёрствый хлеб,
Пол-луковицы, старая солонка.
Ну, поднимись рука, воды налей...
Ну, опустись с глаз тёмная заслонка...
Жизнь кончена с болезнью, нищетой
И одиночеством – что может быть страшнее?
Он молит Бога о конце, о том,
О чём сказать словами не умеет...

Зимний сев

Я землю в ящике ладонями растёрла,
Чтобы энергией сердечной напиталась,
Золы подсыпала и высеяла зёрна.
Полить из детской лейки сев осталось.
Но из-под крана – хлорная вода.
Снег растоплю – живой водой напьётся.
Миг – стала капелькой алмазная звезда,
С ладони струйка тоненькая льётся
И тёмной делается серая земля.
Зерно проснётся от тепла и влаги.
На подоконнике лежат мои поля.
Бел за окном февраль, как лист бумаги.
Писать следами можно по снегам
О жизни настоящей, не оконной.
Их заровняет к вечеру пурга,
Храня от холода в полях ростки и корни.

Цыганка

Я ей дала копейку, рубль и сотню,
Смуглянке руку щедро золотя.
- Сведи меня с моей судьбою, сводня.
Скажи, я выношу духовное дитя?
С меня цыганка запросила тыщу.
Я, сумочку повесив на плечо,
Сказала, что тогда останусь нищей.
О, как она кричала горячо,
Как насылала всякие болезни,
Как проклинала, кругом очертив!
И вот веё руке сверкнуло лезвие.
Рванулась я, чтоб поскорей уйти.
Я испугалась – вены перережет,
Для насыланья порчи пустит кровь.
Рванулась под её зубовный скрежет.
С тех пор моя к цыганкам нелюбовь.
Так не свела меня с судьбою сводня,
Свою судьбу я делаю сама.
Назло проклятиям я не сошла с ума,
И сын – мой дух – стал воином сегодня.

По стиху моим домашним

1.Мужу Сергею

Привет, борода!
И спасибо да дружбу!
Мы вместе года.
Знаю я твою душу.
В беде ты не бросил.
Но я же не дура –
Вошла в свою осень
Ладьёвой фигурой.
Стою, словно башня,
Главою до неба!
И чудно, и страшно –
То ль быль, то ли небыль?
Не веришь – не надо!
Да разве докажешь,
Что Шамбала рядом?
Ведь видит не каждый.
Не каждому слух дан,
Раскрытый в иное.
Мне б твой чемодан
Посвящений в земное!

2.Сыну Василию

Мой сын! О, Господи, как трудно
Растить сынов в незнанье дела,
Как плавить сталь из жилы рудной,
Ковать мечей булатных тело.
Прости меня, я не сумела.

А время смут – не воспитатель.
Ты сам себя менял, как мог,
Историк, сказочник, мечтатель,
Вещей и древних слов искатель,
По краю русскому ходок.

Судьба наш род не обделила
Красивой помесью кровей.
Слезами я свой хлеб солила
И Бога за тебя молила,
Чтоб дал упорство от корней!

3. Дочке Русеньке

Стройная ножка.
Узкая кисть.
Строгая нотка
В жесте руки.
Глаз подведённый.
С горбинкою нос.
Голос спокойный.
Рот – бутон роз.
В ухе серёжка,
Шея в цепочках.
Сядь посерёдке,
Милая дочка!
Нас, постаревших,
Сведи лоб ко лбу.
Орлик ли, решенка –
Счастлива будь!

Вижу жизнь ясной,
В любви и трудах.
Но высшее счастье –
Зов Равви туда,
Где наставленье
Сойдёт с Божьих уст.
Сердца горенье –
В пламени куст,
Тот, непалимый!
Могу поручиться,
Что твоё имя
На небе – Фрончита.

Так не оставят
В сумраке башен!
На небо ставень
В городе нашем.
Град Вознесения
Духа Иванова!
Вербой весеннею
Каждый год заново
Будешь надеяться,
Верить, любить,
Русенька – деревце
В роще судьбы!

Посиделки

Выпьем чуть водки,
Хрустнем огурчиком,
Тронем селёдку...
Станцуем под Гурченко!
После – по рюмочке,
Что кому, разного.
Зная, что умничать
Глупо по праздникам,
Вещи обсудим
Земные и грешные.
Рок пытать будем –
Орлик иль решенка? –
Старой монетой,
Что уж не ходит.
Жуткой кометой
Пугают в народе.
Решка – ударит!
Орлик – добро.
Встал рублик старый
Вдруг на ребро...

Русеньке

Кладёшь ты масляные краски
Так, словно пишешь акварелью.
Не предавая дум огласке,
Поёшь задумчивой свирелью.
Иль в плед укутавшись, читаешь,
Зубришь английский и французский.
А то под снегом молча встанешь.
Твоя рука в перчатке узкой
Снежинку поднесёт к губам –
Звезда слезою неба станет.
Тебе готовит дар судьба,
Но что – пока что держит в тайне.

Пространство игры

Не «барби» и «мэн», современные культы
С домами, с нарядами, модные жутко,
Пространство игры – самодельные куклы,
Фланелевый, в кресле уснувший мишутка.
Коленку фломастером Маша раскрасит,
Повяжет платочек, баюкает «дочку».
Гляжу со слезами, так образ прекрасен,
И кутаю ножку в ночную сорочку.

О, детство простых, немудрящих игрушек!
В нём столько тепла: коробочки – машинки,
Колёсики – пуговки. Стайка подружек
На платья себе вырезает снежинки
И красит орехи серебряной краской,
И клеит на ёлку бумажные цепи.
Прекрасно простое, но с доброю лаской,
Которое любят, пожалуй, все дети.

Ангел на земле

О, мама – Ангел на земле,
Хранительница очага!
Печёшь картошины в золе,
С косой уходишь на луга.
Доишь корову – цзинь да цвинь,
Звенят в подойник две струи.
Машинку к свету пододвинь,
На праздник платья нам скрои.
Сшить постараюсь я сама
И для себя, и для сестры.
Хватало Ангелу ума
За неуменье не корить.
Огрех исправив на шитье,
Ты шла вареники лепить.
При нашем бедственном житье
Вкуснее что могло бы быть?
Ты пряла, сидя у окна,
Собачью шерсть нам на носки.
Оставшись вдовою, одна,
Слезой солила нам куски,
Но ты не пала духом, нет,
Наш кареглазый Ангел милый,
Неся по жизни чистый свет,
Делясь с другими доброй силой.

Господне вино

Голос Господень меня достиг,
В вере слова упрочили.
Господне вино – слёзы радости
Пролейтесь в судьбу моей дочери!

Жара

Жара, как в Сахаре!
Зашкалил термометр.
В реке рак был сварен.
Медведь в шубе помер.
В асфальт влип троллейбус
И девушки в шпильках.
Не ест город хлеба –
Кваску жаждет пылко.
Расплавлен свод бледный.
Внося опасенья,
Сверкает диск медный.
Жара. Нет спасенья.

В непогоду

Как слёзы, капли на стекле,
И виден мир сквозь них плакучий,
И, придавив селенья, тучи
Ползут почти что по земле.

Берёсту в печке подожгу,
Её подсунув под  дровишки,
И добрые листая книжки,
Я непогоду пережду.

Герои книг перед огнём
Пройдут, любя, бросаясь в битву,
Шепча в отчаянье молитву
И забываясь смертным сном.
 
О, чудный мир литературы!
В свету, подвижны, как живые,
То мрачные, то огневые
Встают знакомые фигуры.

Пытаюсь с ними говорить –
Молчат, лишь Жанна отвечает,
И дух от её слов крепчает,
И сердце верою горит.

Русеньке

«Нет червячи в Русеньке», -
Слово Святых.
Алмазная бусинка,
Русенька, ты.
Нет права воспитывать –
Лучше меня.
Слова твои впитывать,
Искры огня,
Мне радость урочная,
Кухонька – класс.
Хотелось, чтоб прочная
Связала нить нас.

14 октября  2007 года

День в день Покров.
Весь день метелит снег
И всё не может мокрый мир укрыть.
Хладеет кровь.
В горшке уснул побег.
Светильник тускло на столе горит.

Машутка спит, свернувшись на софе.
Пью чай на кухне и пишу стихи.
В них грохот битв,
В них сонм летучих фей,
В них Повелитель мировых стихий.

Уютна кухня,
Тёпел шали пух,
Но пробирает внутренняя дрожь.
Тетрадка пухнет –
И взывает дух:
«Уходят дни, ты ж не о том поёшь!»

Дух Суховки

Вид из окна: шоссе, часовня, лес,
Высотки моего микрорайона.
Есть свои духи и у новых мест.
Наш дух доволен колокольным звоном
На церкви, что построена у школы.
Он слушает попеременно звон
То колокольный, то звонок весёлый.
Двор школьный принял в себя Божий дом.

Дух любит детские сады (их целых три)
И даже рынок с сутолокой вечной.
Пруда крылом коснётся, словно стриж,
И взмоет в небо синее беспечно.
Но в лесополосу он не летит –
Там свалки мусора, заросшие крапивой,
Изрядно портят её внешний вид,
Как девушку дым сигарет и пиво.

Предчувствие новогодья

Цветы декабриста – китайские пагодки –
Цветут в декабре на холодном окошке,
И клюква – морозные красные ягодки –
Что только с балкона, как льдышки в ладошке.
Внесёт Новый год аромат мандаринов
И грохот петард, и заздравные тосты!
Наутро открою том белый Марины,
Аккордом войдёт с диска в сердце Высоцкий.
Красивые люди, любимые, близкие,
Без них не ликуется мне и не плачется.

День счастья продолжив, придёт сестра с Лизой,
Несущей румянец и блёстки на платьице.
Допьём мы шампанское – ах, хорошо!
Лезочек фантазию в танце покажет.
Сестрёнка, коснёмся друг друга душой –
Такое бывает, увы, день не каждый!
Споём, вспомнив детство, отца, нашу маму.
Её колыбельной была «Сулико».
Ты ласковой дочкой росла, я – упрямой,
Но жизнь нам обеим далась нелегко.

Вдруг Русенька-дочка придёт от друзей,
Внезапно приедет сынуля Василий,
Ворвётся весёлый и шумный Сергей
И крикнет с порога: «Без нас загрустили?!»
А Лиза, в косичку воткнув  декабрист,
Попросит: «Наш праздник на фильму снимите!»
Сняв, вставят в процессор серебряный диск.
Родных, нас связуют незримые нити.

Масленица

Ах, Масленица-блинница, ах, лакомка!
Блины с яйцом, сметаной, с мёдом, с маслом!
С ногами мокрыми зима стояла, плакала:
Не прясть туч шерсть – сломалось её прясло.

Вот вспыхнуло соломенное чучело.
Поджог сопровождался ликованием!
Но небо снова тучу нахлобучило,
И гром ударил, словно в наковальню:
- Ну, Чем не хороша зима была?
Морозами не мучила, как прежде,
Снежком швыряла и гулять вела
В демисезонной лёгонькой одежде.

Гремит, гремит! Не май, начало марта.
Неблагодарных Громовержец отчитал.
Шепнула вербе: «В рост пора!» Астарта,
А ветер хлопья снежные метал.
Как в Сретенье – то солнышко, то вьюга,
Но не хотелось нам домой, в тепло.
С весною поздравляли мы друг друга.
Зима совсем сдалась – с крыш потекло.

Закат

Закатная медь сосен.
Гудит в их струнах ветер.
Рассыпала медь осень.
Горит всё медью в свете!
Но медь моих волос
Осталась в девяностых
О, белизна берёз
На дорогих погостах...
О, седина людей,
Так много переживших...
Закат уносит день.
На землю тьма ложится.

Часовня

Лес за дождём мне виден плоско,
Размытой краской акварельной.
Берёз неровные полоски
От хмари неба посерели.
Но светится голубизна
Часовни маленькой близ трассы,
Что вносит в день небесный знак
Златою главкою прекрасной.
Остановившись, «дальнобойщик»
В неё войдёт, свечу поставит.
Ему катить до самой Польши.
Не будет Небом он оставлен.

Маленькая  колыбельная

А-а... Ло-ри, ло-ри.
Звёздочка горит.
А-а... Ло-ри, ло-ра.
На небе гора.
А-а... Ло-ри, эль-бо.
На горе той Бог.
А-а... Ло-ри, ло-ри.
С Богом говорим.
А-а... Ло-ри, ло-ра.
Счастье до утра!

Подруге дочери на свадьбу

С Днём Свадьбы, други
Александр и Анна!
Что чувствам вьюги?!
Любящим – осанна!
              ----------
Дай вам Бог семью большую,
Отношений белоснежность!
Брак апрельский, по фен-шую,
Сохраняет вечно нежность.
             -----------
Александр и Анна плюс
Маленькая дочка!
Сын пусть скрепит ваш союз
Посильней замочка!

Маргаритка

Маргаритка, как лён, твои прядки.
Маргаритки ты полешь на грядке.
Села божья коровка в ладошку.
Обещает денёк быть хорошим.
Наливаются яблоки соком.
Мята прячется в синей осоке.
Выдаёт её дух ароматный.
Насуши, чтоб зимой чай был мятный!
Маргаритки, как звёзды, белеют.
Кот бежит по кленовой аллее.
Кот по девочке светлой скучает,
Он души в Маргаритке не чает.

Поднялось уже солнце, печёт,
Искупаться на речку влечёт.
Брат-студент, оторвавшись от книг,
Маргаритке кричит: «Догони!»
Та бежит, и летят на песок
Сарафан, голубой поясок,
Пара стоптанных синих сандалей.
В речку кинулась – только видали,
Как мелькают ладошки и пятки!
Подождут, недополоты, грядки.

Солнечная  ягода

Облепиховый янтарик
На ладошке у Марьяны.
Она маме его дарит
Для лечения той раны,
Что болит, не заживает
Вот уже седьмой годок.
Папа близко проживает,
А к ним в гости не ходок.

Есть от папы у Марьяны
Белка – мягкая игрушка,
Но она не лечит раны,
Это просто безделушка.
- Облепиха, облепиха,
В твоей кроне соловьи.
Отними у мамы лихо!
Сердце мамы, заживи!

Обозналась
(Рассказ подруги)

До офиса путь по утрам убивает,
Но вдруг вижу розы я в давке трамвая
И серый смеющийся взгляд за букетом
Так, словно мужчину я видела где-то.
Тряхнуло трамвай. Я лицом в розы ткнулась.
Вдохнув аромат, наконец-то проснулась:
Да это ж Руслан! Прилетел из Парижа!
Надолго ж пропал золотой мой, мой рыжий!
Нежданная встреча в вагоне трамвая.
Гляжу на него – голова-то седая!
Тряхнуло опять. Поняла, наконец,
Что это его моложавый отец.

***
День, полный озоном и кислородом,
Прорвался вдруг ветром за огородом,
И сын через грядки, раскрылив ветровку,
Бежит на обрыв пить его газировку
И тянет за нитку воздушного змея,
Что взмыл и под облаком радостно реет.

8 октября

Не люблю серое,
Люблю цветное,
А в День Сергия
Нет зноя,
Нет цветов
Алых и синих,
Но нынче день тот,
Что любят в России.
Солим капусту
С клюквой и тмином.
Кочаны хрустки.
Зеленец снимем.
Зимой хороши
Щи кислые.
Снег запорошит,
И высями
Звук труб золотых
Протянется.
Луч крест золотить
Появится.
Сверкнёт над часовней
Сергия.
Дитя, нет сегодня
Серого!

Больное

Я узнала больное:
Тот, кого я любила,
Вслед за дочкой, что звал он,
Как звали меня,
В измеренье иное
От отвергшей их были
Отошёл, словно в сон,
Никого не виня.

Я не видела их
Лет пятнадцать, не меньше,
Но их образы жили,
Сияя во мне.
День заплаканный тих.
В боль оставшихся женщин,
Что цветы положили,
Пусть прозреют оне.

Нежность

Щемящая нежность на склоне годов
К лесам и полям, и к огням городов.
Щемящая нежность, как к малым, к большим,
К падению снега, к шуршанию шин.
И к ночи, и к дню в завыванье ветров,
И к путнику, что к нам заходит под кров,
Щемящая нежность, почти что любовь.

Дочери

1.Живи, люби!

Дочурка, дочка, доченька!
Машутка, Маша, Машенька!
Малюешь синим оченьки,
Помадой алой мажешься.
Живи, как сердцу хочется!
Люби, коль кто полюбится!
Пусть плачется, бормочется,
Хохочется, голубится!

Чего ты хочешь, вестница?
Чего ты ищешь, странная?
Ты станешь мне ровесницей,
Когда уже не стану я
В дому искать дел маленьких,
К большим уйду в жизнь Божию.
О, дочь, цветочек аленький,
На прочих не похожая!..

2.Колыбельная

Русенька, спи, моя русая!
Глазки закрой грустные.
Спи, я спою песенку,
В небо сложу лесенку.
Кончится тихий дождь,
К Деве по ней взойдёшь,
Скажешь, о чём грустишь.
Спи, пока в мире тишь...

В разлуке
                Мужу Сергею

Когда с тобой мы долго были врозь,
Я слушала «Юнону» и «Авось».
Дав нерушимой верности обет,
Ждала Розанова Кончита много лет.
Тебя ждать было мне совсем легко:
Я знала, жив ты, хоть и далеко.
Мне сердце грели дорогие строчки
И сонное дыханье нашей дочки
Среди уютной, мирной тишины
И радость, что где ты, там нет войны.

Август

С грибами август и с дождём,
С отвесным звездопадом.
Промах вареньями весь дом.
Мы Спаса яблочного ждём,
Глядь – Спас небесный рядом!

И пусть во сне, не наяву,
Взбежал Он на ступени,
Я, счастлива, тем сном живу.
А вот вчера – реальный звук –
Архангельских труб пенье!

Мой август – в нём я рождена
Не под звездой ль летящей?
Я в августе чудес ждала.
Явившись, Божия Жена
Казалась настоящей!

За ней влетело много сфер,
То были чьи-то души.
Промолвив мне: «Люби и верь!»,
Со свитою ушла не в дверь,
А растворилась в дне грядущем.

В подражание Д.Самойлову

Нас осень опахнула грустью,
В слезах дождинок, как в росе.
И эту осень звали Русей,
Она была красивей всех.
                ----------
Весна летела. Реки в устье
Несли осколки синих льдин.
Весна светла была, как Руся
С цветком жасмина на груди.

Лес Лагодехи

Вставало Солнце, улыбаясь,
Касаясь гор рукой.
Гора в озоне – голубая! –
Вздымалась над рекой.
На той горе платан могучий
Стоял и доставал
Широкой кроною до тучи,
Где ветер распевал
Свои свободные напевы
Где горные орлы,
Вцепясь когтями, жертвы ели
Владыками горы.

Раз под платан упал янтарик
В оправе золотой.
- Что мне за дева кольца дарит?
Затосковал о той,
Что перстень с пальца обронила
Между его корней.
А дева, плача, говорила:
- Что скажет милый мне?

Платан, на золото польстившись,
Лиана оплела.
Босой шла дева, с гор спустившись.
Той девой я была.
Внизу мне люди говорили,
Что лес берёт дары,
А в вышине пластали крылья
Могучие орлы.

***
В ночи одинокий огонь.
Знать, путник присел у костра,
И будет стреноженный конь
В тумане бродить до утра.

Откуда тот странник, куда
Ведёт в одиночестве путь.
На небе большая звезда
Мерцает, никак не уснуть.

Звезда, человек у огня –
Два путника разных пространств,
Вмещённые в раму окна,
Как в тёмный вселенский экран.

***
В школе карантин. Гриппует город.
Тёплая зима. Сменился климат.
Путин едет покататься в горы.
Возвращается на сцену балерина.
Всё путём, когда бы не теракты,
Бедность и жилищная реформа.
Телефон звонит: «Родная, как ты?»
- Ты-то как? Я ничего, я в норме.
Милую сестру сразил вдруг инсульт.
Выжила. Встречает Новый год.
Дом, семья – та золотая пристань,
Что нам силы выживать даёт.

Новый год

Серж купил для сына апельсины,
Мандарины для жены Ирины,
Для своей любимой дочки Маши –
Что в Кремле на бутерброды мажут.
Для желанной общей гостьи Лидии
Отварил превкуснейшие мидии,
А себе для кайфа и для силы
Серж припас с лимончиком текилы.

В праздник Маша ела мандарины,
Мидии в тарелке у Ирины,
Лидия хвалила апельсин,
Бутерброд кремлёвский кушал сын.
Серж один, поддерживая силы,
Выпил полбутылочки текилы.

Новый год на славу удался.
Утром Серж продолжить подался
К другу молодых весёлых дней,
Сын – к компьютеру, Ирина – в сад камней,
Лидия – читать «Шестую расу»,
Маша – выучить все темы года сразу.

Весь народ – кто слабаки, тот спал,
Кто покрепче, продолжали бал.

Сороки и сплетня

Шесть сорок среди дня
(Их не надо просить)
Развели треск свой злой
Про «блудниц и нахалок».
Слезла сплетня с плетня
И пошла разносить
По деревне ту ложь,
Что от них услыхала.

Маня заговорила

Не хотела разговаривать,
Лишь мычала, как бычок.
Стал частушками одаривать
Маню Бронька-старичок.
Прокричала Маня в форточку
Полдесятка первых слов:
«Дайте лодочку-мотолочку –
Платочек унесло!»

В психбольнице

В одной помешанной был бес.
Он непотребное вопил.
Чтоб водку пить, он в тело влез.
Он мало ел, он много пил.
Она болела, чёрной став
От водки и от папирос.
Грудь её – плоская доска.
В её глазах – немой вопрос:
«За что? И кончится когда?»
Сказала бесу я: «Уймись!»
Сверкнул глазами: «Прогадал.
Я влез не в ту», - послал мне мысль.
А я укрыла наготу
Той чёрной женщины. О, страх!
«Я влез не в ту! Я влез не в ту!» -
В ушах стучало до утра.

Безутешность

Таисья сына не родила,
Сама от родов умерла.
Жизнь без Таисьи проходила –
Сегодня то же, что вчера.
Глеб не хотел без Таи жить.
Он заливал тоску дней брагой.
Плакун-трава на дне оврагов.
Плакун-трава на дне души.

Перед восходом

«Чив!» - дань живого Богу Ра
Все воробьи поют с утра.
«Чив!» - ода Солнцу, звук молитв,
Что хочет птаха в мир излить.
Вся радость жизни в этом «Чив!»
Пой, сердце, песне созвучи!
Пой! Птичий хор тебя зовёт
Встречать торжественный восход!

Из юности

Платок с пламёнами на шее.
Летим с тобой на мотоцикле.
Летим не вдаль, а вкось, на щебень.
Паденье! Ноги не отвыкли
От синяков и детских ссадин,
И юность входит, обдирая.
Ах, мотоцикл, будь он неладен! –
Твоя игрушка дорогая.
Кто виноват – не разобраться.
Водить неплохо ты умеешь.
Сижу в кювете, жду реакций
Твоих: кого ты пожалеешь?

***
Божья коровка влетела на свет,
На руку села, притихла, согревшись.
- Божье созданье, дай мне ответ:
Есть ли на свете и кто это – леший?
Знаешь его – описание дай!
- Темный, косматый, давно не встречался.
- Встретишь, сердечный привет передай!
Панцирь созданья, распавшись на части,
Выпростал крылья.
- Куда ты?
- В леса.
Вспомнила лес, где сплошной бурелом.
Леший ль могучий в подпитье плясал?
Буря ль крушила железным крылом?

Дочке в Париж

Русенька-Марусенька, Машенька, Мария –
Как у Божьей Матери, дорогое имя!
Как Русь, с сердца не стереть. Родненькое чадо,
Хорошо всё посмотреть, но и кушать надо.
Так устрой себе обед, сытный, настоящий.
Чтоб не знать с здоровьем бед, не говей, ешь чаще.
Будь светла и весела, думай о прекрасном
И заканчивай дела, семицветик ясный!
Ты сама – мечты исток, ты сама – день жданный,
Исполнительный цветок всех твоих желаний!


СТИХИ  ДЛЯ  ПОДРОСТКОВ

Звёздные дожди

Летели звёздные дожди,
И на окраине галактик
Сказал кому-то кто-то: «Жди!»
Мелькнуло розовое платье
Вблизи созвездья Гончих Псов.
Чтоб дочка не ушла в туманы,
Закрылись двери на засов
Под неусыпным взором мамы.

Лось

Снега искристые слепки.
Света яростные всплески.
У тропы дозорный воин –
Взор сохатого достоин.
Золотится шёрстка века.
Не боится человека.

Весенний танец

Огнёвочка танцует на снегу
Весенний танец.
Вокруг сосны на стылом берегу
Лёд быстро тает.
Вот в маленьком протаянном следе
Расцвёл подснежник,
И отразилась в голубой воде
Вся мира нежность!

Слово Бога Одина

Говорил Один: «Моря не бойтесь!»,
Призывая плавать варягов.
- Против моря, как скалы стойте!
Дух Борея в груди – награда.
А возьмёт море крепкую душу –
Растворится она в море солью,
Обелит днище судна и сушу,
Волю ждать даст Сольвейг и Ассоли.

Музыка

Запел соловей нежно где-то.
Ребята уселись в кружок:
Вступает вишнёвая флейта,
Свирель и пастуший рожок.

Груша

Груша ломко темнеет,
Содрогаясь за ветви –
Нет сгибаться уменья.
Пощади её, ветер!

Стрекоза

Вот трепетание стрекозки,
Шуршащих крыльев разворот.
Она всю ночь глядит на звёзды
И переходит вечность вброд.

Опять стрекозка. На губах
Твоих она улыбкой села.
О чём сердечко ей запело?
О тёплых, ласковых ветрах.

Сказочная школа

Рассказывала девочка-целитель
О чудесах, что Шамбала давала.
Болезни ей показывал Учитель.
Как видела, она их рисовала.
У папы в печени зелёненький дракончик,
Он в рюмочку звенит, как в колокольчик.
У мамы в голове златая змейка,
Которая твердит: «А ну, посмей-ка!»
У братика внутри весёлый мячик,
И непоседливый мой братик вечно скачет!

Машенька и медведь
Сказка

Заблудилась Машенька в лесу,
Растрепала Машенька косу
Об еловые сухие сучья,
Что цепляли сарафан, как крючья.

Возвратились все домой подружки,
А Машутка выбрела к избушке.
Отворилась дверь её скрипуче.
Девочка вошла. В пути измучась,
Прилегла вздремнуть чуток на лавке.
Сколь спала? Вдруг страх – медвежья лапа
Гладит по пшеничным волосам.
Вмиг протёрла Машенька глаза.

- Ты не ешь меня, пожалуйста, медведь!
Лучше я тебе сготовлю снедь,
Стол твой выскоблю и печку побелю,
И полы помою чисто – я люблю,
Чтобы было весело, светло.
- Ну, тогда пошёл я за метлой!
За извёсткою сходил на хуторок.
Из лесу борть мёда приволок,
На муку у мельника сменял.
У Машутки загодя узнал:
Пироги с малиной хочет печь.
Наломал дров и засунул в печь.

Разведя огонь, сел ждать еду.
Вскоре дом наполнил вкусный дух.
- Дам тебе отведать пирожек,
Только просьба: отнеси, дружок,
Бабе с дедом пирожков с малиной.
Не сочти за труд ты взять на спину
Этот берестяный пестерок.

Пестер с пирогами поволок
Быстрым ходом мишка-дуралей
И запел, чтоб было веселей:
- Эх, как сяду на пенёк,
Эх, как съем я пирожок,
Пирожок с малиной,
Чтоб был путь недлинный!

А Машутка, спрятавшись под снедью,
Строго-строго говорит медведю:
- Вижу всё издалека!
Ноша, что ли, нелегка?
Не садись ты на пенёк,
Да не ешь ты пирожок –
Неси бабушке, неси дедушке!
...А медведушке за труд
Хвост собаки отдерут, -
Это шёпотом Машутка,
Про себя, тихонько, в шутку.

Шёл медведь, пытался снова сесть,
Очень пирожков хотелось съесть.
Но Машутка снова из-под снеди
Строго-строго говорит медведю:
- Не садись на пенёк,
Не ешь пирожок,
Неси бабушке, неси дедушке!

Так дошёл он до Машуткина села.
А в селе собака злющая жила.
Бросил мишка на дороге пестерок
И пустился, что есть мочи, наутёк.

К бабе с дедом так вернулась внучка Маша.
А медведь медовую ел кашу,
Что осталась, тёплая, в печи.
- Где же Маша? Спряталась, молчит?
Иль ушла?
Взгрустнул без Маши мишка.

Вот и вся коротенькая книжка.
Сказка есть, картинки нарисуй,
Как живёт медведушка в лесу!

Червь

Есть червь, живущий в муравье.
                Для размноженья
Надумал он избрать овечью печень.
Как перебраться в организм овечий,
Чтоб дать червячьей жизни продолженье?
Он входит в мозг к бедняге-муравью
И заставляет на конце травинки
Сидеть и ждать овцу и смерть свою.
Какие крохотные подленькие «свинки»!

Уроки добра

1
Мальчишки, зная обезьяны злобный нрав,
Меж прутьев в клетку бросили котёнка.
Жестокая и подлая игра!
Она ж его прижала, как ребёнка,
И к задней стенке клетки унесла
От рук подальше, криков, свиста, смеха
И корку хлеба бедному дала.
На этом кончилась мальчишечья потеха.
2
На языке глухонемых сказал Лилли,
Что заболела кошка, умерла,
Что бедную уже похоронили,
Чтобы подружку больше не ждала.
И плакала о кошке обезьяна,
Смысл сказанного жестами поняв.

Гуманность зверя тронула меня.
Жестокость в человечестве изъяном.

Пёс

Был этот пёс наполовину волком,
Понятие имел о благородстве.
Он голоса не подавал без толку
И дух имел, чтоб свыше сил бороться.
Он предан был хозяину, как другу.
С тяжёлым грузом санки вывозил,
Путь находя в ночи, идя сквозь вьюгу.
Клыков он в родича ни разу не вонзил.
Собака – родич, но и волк ведь брат.
Чем заглушил извечный голос предков,
Что звал в тайгу добычу стаей брать,
Любить волчицу, ненавидеть клетку?

Церковь в школьном дворе

Как в цветах, в церквах моё Иваново.
Есть в Суховке церковь Иоанна,
Рядом с школой, против белой рощи.
Что быть может благостней и проще –
Как игрушка из смолистых брёвнышек!
На кресте играет утром солнышко,
Выпивая дождевые бусинки.
Там поёт подруга моей Русеньки.

Ковчег

Придумал сказку человек
И рассказал, как мог.
По океану плыл ковчег –
Серебряный челнок.
В ковчеге овцы, белый мул,
Корова, утка, куры.
Попутный ветер в парус дул
И нёс ковчег, как фуру.
В нём дети пили молоко
И спали меж овец.
Их дом был страшно далеко,
Но рядом был отец.

Рыб им приманивал фонарь,
Когда доели рис.
Такой бы им ковчег, как встарь,
А этот – страх и риск!
Бросал скорлупку океан –
Казалось всё, конец,
Но Библией совет был дан.
Там голубь был, гонец.

Вот утка выпущена вдаль.
Держи её, крыло!
Ковчег, держащийся едва,
Качался в лоне вод.
По борту странные слова:
«Зоо-Аэрофлот».
Так чудом спас свой груз пилот,
И затонул один
Курс потерявший самолёт,
Истративший бензин.

По иному взглянуть...

На зверей по-иному взглянуть не пора ль? –
Дверцы клеток раскрыть, по душам пообщаться.
Понимает звериный язык детвора,
Что ещё не отпала бездушною частью
От природы, где всё пониманьем живёт.
Не пора ли усвоить вниманья науку?
Гребнем девочка чешет собаке живот,
С благодарностью та лижет девочке руку.

Нам хвалиться смешно содержаньем голов.
Ум приматов – открытье двадцатого века.
В обиходе гориллы три тысячи слов,
И IQ у неё то ж, что у человека.
Кто сказал, что горилла опасная, злая?
Нет, желаньем учиться, как дети, горит
И, компьютер освоив, на нём говорит,
Юморные слова в предложенья вставляя:
«Я хорошая птичка. Умею летать.
Я смеюсь. Я сказала вам всё понарошку».
Апельсин попросив, отправляется спать,
Прижимая к себе, как детёныша, кошку.

Сказка о дочке лесника и
королевской охоте

В одном королевстве, в лесу, в глухомани
Лесник жил с женой и была у них дочка,
Умна и пригожа. Такая поманит –
Король потрясётся в карете по кочкам.
Но что ей король? Дровосек по душе ей,
Что пеньем и свистами птиц собирает.
Краса год от года растёт, хорошеет.
Всему научилась: печёт хлеб; играя,
На долгую зиму готовит припасы
И знает все травки – какие что лечат,
Места колдовские, что людям опасны:
Уснёшь здесь – проснёшься отсюда далече.
Лечила она и зайчат, и медведей –
То ранку промоет, то вынет занозу.

Но, чу, затрубили – с охотою едет
Король в здешний лес. Раздуваются ноздри
У псов от сентябрьского запаха леса.
На озере уток, залаяв, вспугнули,
Подняли оленя с укромного места.
Ветвь рога король снёс прекрасному пулей.
Стухнув, медвежонок забрался в болото,
Русак заскочил к леснику на подворье.
Краса собрала в кулачок весь свой опыт,
Шепча над святою водой наговоры:
«Зелёный мой лес, закружи, утоми
Людей, лошадей и борзых длинноногих,
В места колдовские их всех замани,
Откуда вовек не найти им дороги!»

Сморились, уснули. Проснулись в степи.
Трофей королевской охоты – полрога.
Хотят пить – кругом ни ручья, ни реки.
Вернуться хотят – не найдут, где дорога.
...Пождали, пождали в стране короля
И выбрали нового, с разумом добрым.

Весёлые странники сказку хранят
И носят по свету в залатанной торбе.

По фильму Алиса в стране чудес

Вошла – как выйти? В маленькую дверцу,
Ведущую отсюда, не пролезу.
Съем шоколадное печенье в форме сердца –
Быть может, он будет мне полезным.
Ой, мама, выросла уже до потолка!
Ой, головой упрусь я в облака!
Но из флакончик а испив волшебной смеси,
Я стала маленькой, как полевая мышка,
И трудно было мне узнать то место,
В которое вошла после того, как вышла
Из сада, где гуляла ввечеру,
Где кролика увидев, засмеялась.
Или заплакала? В своих слезах плыву.
Ой, мамочка, спаси, я потерялась!
А выплыв, выпила чего-то. Вновь событье:
Я выросла и в домике застряла.
Затем я съела камешки-бисквиты
И снова крохотной – пролезешь в щёлку! – стала.

Как надоело мне расти туда-обратно!
Быть вечно разной ростом неприятно.
Мне подарили гриб регулировки роста.
Я встретила чеширского кота.
Он, улыбаясь, исчезал так просто,
Что оставалась только пустота,
А иногда одна его улыбка.
Ну, что за мир – расплывчатый и зыбкий!

Я за обедом слушала загадки
И пенье сумасшедшего осла,
Игру на чайнике огромном. Всё в порядке,
Но сколько носиков у «монстра», не сочла.
Я чай пила из чашки, как ведро,
И о колодце слушала кисельном.
Я в дверь вошла, ведущую в нутро
Большого дерева. Предчувствуя веселье,
Я вновь увидела ту маленькую дверцу.
Теперь уж я не буду такой глупой,
Чтоб в кухне, где жил кот, чихать от перца,
Мне не нужна, чтоб разглядеть всё, лупа.

Ключом я дверцу в сказку отперла,
Сквозь отражение своё в неё вошла.
Там слуги красили белеющие розы,
Раз королева роз хотела красных.
Она приказы отдавала грозно.
Противоречить королям опасно.
Рубились головы, особенно же те,
Что были хоть чуть выше королевских.
А кот чеширский улыбался в высоте
И исчезал с непревзойдённым блеском.

Узнала очень много я с тех пор,
Как научилась перепревращаться.
Там был орёл, собою очень горд,
Вечерний суп варивший, как причастье.
«Любимый суп», - шла напевая я,
Переворачивала лист старинной книжки –
И попадала в новые края.
Завидуйте, завидуйте, мальчишки –
Увидела я рыцарский турнир!
Но было славное сражение недолгим.
- Домой, мой рыцарь, девочку верни!
- Но мне повелевает чувство долга,
Спасая дам, участвовать в турнирах.
- Тигровая лилея, где мой дом?
Я, маленькая, потерялась в мире.
Я понимаю этот мир с трудом.

Мне розы показали не туда,
Но Тра-ля-ля и Тру-ля-ля увидев,
Я поняла, что горе – не беда.
Всё ж глядя пьеску о съеденье мидий,
Я опечалилась. Тут налетевший вихрь
От храпа короля нас потревожил.
- Трещотку старую не видели здесь Вы? –
Мне Тра и Тру. Но вдруг мороз по коже:
Несутся тучи, в них вороний крик!
Два стражника берут меня под стражу.
Я на суде. Немеет мой язык.
Король, взглянув, разоблачает кражу.
На шляпнике непроданная шляпа.
Свидетель – шляпник. Обвиняемый другой.
Он ничего – не сделал – ни когда-то
И королю племянник дорогой.
Но королеве он не близок по крови.
Она опять о казни говорит.

Меня свидетелем, как взрослых вызывают.
Я начинаю вверх расти, расти.
Я к справедливости жестокий суд взываю,
Ведь я должна племянника спасти.
Я победила! И в саду, большая,
Гостям пою я песенку из сказки.
Чеширский кот сидит на стуле с края
И улыбается, хитро прижмурив глазки.

Ласточка

Ласточка на лоджию упала.
Сердце страхом за пичугу сжалось.
Не разбилась ли? Что с маленькою стало?
От того, чтоб трогать, удержалась.
А она так скоро отлежалась
И полётом лёгким удивила.
К раме я задумчиво прижалась –
В хрупком тельце этакая сила...

Птицы

Влетел воробей к нам в открытую форточку.
Тянуло из кухни блинами, теплом.
На розан он сел, и я в каждую чёрточку
Вгляделась, как в чудо, внимательно в нём.
Но кот – ах, котище! – охотник природный
Вдруг прыгнул. Вмиг взмыл к потолку чуткий гость
И выпорхнул в фортку в метель, в непогоду,
А кот на полу лёг пластом во весь рост.

Заделали форточку сеткой. На ней
Висели синички и сало клевали.
Средь них иногда был и тот воробей.
Кота ж в час кормёжки за дверь выгоняли.

Путешествие Марата в Эльфланд

Он был у эльфов краткую неделю
И стал при этом старше на семь лет.
Но девы Эльфланда так на него глядели,
Как будто он певец или поэт.
А эльфы с ангелами могут быть сравнимы
По красоте, по силе, доброте.
Жаль, дольше он не мог быть вместе с ними,
На гравитроне эльфов улетел
В свою страну, где ожидала Лея,
И удивилась взрослости Марата.
С восторгом слушала рассказы королева
И в Эльфланд взять её просила брата.

Флорина

Флорина – царевна лесов и цветов.
За нею летит лёгкий шлейф ароматов,
И плащ её лугу цветущему в тон.
Флорина грустит над фиалкой примятой,
В весеннем лесу прячет ландыши в тень,
Ромашку качнёт, незабудки коснётся
И с лешим в обнимку присядет на пень,
И шутке его бубенцом рассмеётся.

Птицелов и птицы

Дударь, певун и птицелов.
Сеть на плече. Царь птичьих вотчин.
Нет в птичьей песне наших слов,
Они чудесней волей Отчей.
Поют и в клетке. Зимовать
Пичугам лучше средь гераней.
Их выпустят весною ранней,
В цветенья пору. Благодать!
И запоёт весёлый дрозд
У речки тихой на рассвете,
И изопьёт с трав вешних рос,
И распахнёт крыла на ветер!

Будущему внуку о Боге

Я помню, девочкой была
С большою взрослою душой.
Но почему, её губя,
Творила, что нехорошо?
Как будто в сердце бес шептал:
«Не делай это – сделай то!»
И вот поломана лапта,
И вот испачкано пальто.
Ушли, обижены, друзья.
Я папе дерзко говорю
На запрещенье своё: «Льзя!»,
Хоть краской от стыда горю.

А ночью Бог приснился мне
И говорил со мною так:
«Есть Ад для дерзких на Луне –
Длиннющий в серый тон барак.
В нём все живут по одному –
Стол, табуретка и кровать.
Не скучно сердцу твоему
Там будет в клочья ветошь рвать?
Других занятий не дадим.
Вид из окна – глухой забор.
И будешь жить, как нелюдим,
Как сброд тюремный, тать и вор».

Проснулась. Маме рассказать?
Да больно грозно Бог твердил:
«Как сброд тюремный, вор и тать!»
Но беса в сердце победил
Наш многомудрый Бог-Отец.
Не говорю, что не грешна.
Я собралась встречать конец.
Страданьем вымылась душа.
Ну, а тебе зачем страдать?
Живи по заповедям, внук –
И может Бог дар добрый дать,
И отвести в Свой храм наук.

Наставленье

Двенадцать лет, Вам, отрок, и Вы можете,
Чтоб защитить Отечество своё,
Полдня скакать, гоня врага, на лошади,
Метать без промаха тяжёлое копьё.
Но Вы должны, мой сын, уметь и третье:
Должны уметь словами не сорить,
Как наш устав военный того требует,
А говоря, лишь правду говорить!

Вырасти мечту!

Тем, кто хочет мудрым стать,
Небо улыбается.
Нужно правильно мечтать –
И мечты сбываются!

Всё и сразу не бывает,
Это знаем мы.
Но и розы зацветают
Посреди зимы!

Зарони зерно мечты,
Поливай росток.
Сам себе поможешь ты –
И поможет Бог!

Сон

Золотою паутинкой
Сон запутался в ресницах.
Старым детским фотоснимком
Вдруг под утро начал сниться.
Сон прильнул к щеке котёнком,
Щекоча пушистым мехом.
В кудри сон вошёл гребёнкой,
Зазвенел весёлым смехом.
«Получилось очень странно:
Сны, приснившись, разбудили», -
Удивляется Марьяна.
А будил её – будильник!

Детство

- Где ты, детство?
- На речке Шаче.
В тине зёрна икры лягушачьей,
Да цветные стёклышки «Пресни».
Что детне может быть интересней?!
Забредали в деревни забытые,
Объедались созревшими сливами.
Под грозу попадали – событие!
Много радуг видали – счастливые!
В Плёс сбегали, за солью посланы,
Возвращались домой впотьмах.
Биты были б отцами после мы,
Да вступалась, спать слала мать.
...И Борисов, актёр, в детстве жил там,
Только раньше, немного раньше
- Нервик, струнка, живая жилка,
Детство, где ты?
- На речке Шаче.

Янтарик

Набегавшись, шустрая девочка дремлет.
Янтарик с чешуйками древнего древа
Висит на шнурке меж ключиц загорелых.

Ей снится огромный, как холм, динозавр.
Глядит она в дрёме питону в глаза.
И птицей большой на плече стрекоза.

Мир, как из мультфильмов японских волшебных,
Забавный и милый, сквозь солнце и щебет
Приснил ей янтарик, висящий на шее.

Розовый остров

Вам и не снилась такая страна:
Розовый остров, цветущий гранат,
Райские птицы, лиловый ручей.
Розовый остров пока что ничей.
Если хотите, я вам подарю
Остров с ручьём и звезду, и зарю!
В рюкзак положите, помять не рискуя,
А я другой для себя нарисую.

Ра

- Есть красивые слова:
Лель и Лада, птица Сва.
В песню слово выбирай!
- Это трудно. Может, Рай?
Разум, радуга, гора...
Выбираю слово Ра!

Полинка

Наклонилась над цветком Полинка,
Выйдя в мокрый сад после грозы.
В тонких брызгах, в радужных пылинках
Слюдяные крылья стрекозы,
Сбрасывая влагу, трепетали,
Высыхали быстро на ветру.
Стрекоза, взлетая над цветами,
Ускользнула из-под детских рук,
Словно вертолётик золотистый.
- Ну, не улетай! – сорвалось с уст.
Вслед рванулась. Платье из батиста
Зацепилось за колючий куст.

Топнула ногой она с досадой.
Ежик, испугавшись, зашипел.
Побежала девочка из сада,
Лоскуток батиста на шипе
Оставляя и следы босые
На песчаной тропке между гряд.
Побежала с лесниковым сыном
И с братишкой маленьким играть
Разными зверюшками из шишек,
Из кривых забавных корешков,
Перестреливаться косточками вишен
На большой веранде над рекой.

Глиняный голубок

Вздох – голубок из глины белой
Запел, запел, заворковал.
Твой голубок такой несмелый,
Твой голубок певучий мал.
Ручонка птаху крепко держит,
А рот, что дует в голубка,
Как ветерок предместий свежий,
Что над собой несёт река.

Тантра-йога

Вошла тантрическая йога
В буддийский храм.
Там мальчик у колонны слушал Бога
Без прана-ям.

Влила в пиалу йога тихо чая,
Ячменной всыпала обжаренной муки
И в позу лотоса тихонько села с края,
Послала мальчику энергию с руки.

И расцвела звезда над детским сердцем,
Завихрились лучи, как лепестки
Дремы нежнейшей при легчайшем ветре,
Запели губы тантры, как стихи.

Ушла тихонечко тантрическая йога,
И сумерки вошли в высокий храм.
Звезда светилась. Пел ребёнок Бога
Наитьем, без ученья прана-ям.

Прощанье

Улетает космический клин от Земли.
Словно клин журавлиный – эскадра.
Так прозрачно-серебряны их корабли!
Третий мир покидает мир Квадро.
И разлуки не выдержав, маленький крест
Вылетает вослед третьим глазом.
Возвращает его Указующий перст:
- Здесь останься пока, духоразум.

Солдатское кладбище

Ломти чёрные лежат
В ряд могил солдатских.
Птицы чёрные кружат,
Сыты здесь по-братски.
Плачет каменная «Мать»,
Но живые слёзы.
Иву у плеча сломать
Умудрились грозы.

Руся старшему брату:

- Василёчек, повези
В Солнцево меня!
В подмосковье шли бои,
Слепли от огня.
Там прадедушка лежит
Во могиле братской.
Разрывной в бою убит.
Умер по-солдатски.

У крёстной

1.Крёстная

Крёстная любимая,
Оченьки лучистые,
Господом хранимая,
Добрая и чистая.

2.Пирог

Со смородиной пирог
Пышный, с пылу, с жару –
Прямо к самовару!

3. Мороз

Стынут капли белесо
На высоком крыльце.
Встало Солнце из леса
С торжеством на лице.
Выбегаю за кошкой,
Чтоб позвать её к чаю,
И чуть влажной ладошкой
Вдруг к скобе примерзаю.
Схватив Муську в охапку,
До калитки бегу,
Пью арбузный и сладкий
Замороженный дух!

4.Банька

Веничек берёзовый,
Чудный запах мятный.
На ладошке розовой
Капелька смолы.

Чайник

Чайник – маленький слонёнок,
Только вышел из пелёнок.
На боку цветок – ромашка.
У него подружка – чашка.

Троллейбус

Бросил токи-провода
И свернул троллейбус.
- Странный, топаешь куда?
- Решать с Митей ребус.

В малиннике

Медведи не только в клетке.
Тихонько раздвинула ветки:
- Ой, мам, не поверишь ведь,
Там лакомится медведь!

В реке

Бегу на пальчиках в реке,
Волною лёгкою несома.
Моя рука в твоей руке.
Кружи меня, я невесома!

Кленовый лист

Кленовый лист летит к земле,
Скользит, качается, кружится,
И задержавшись на ветле
К её ногам легко ложится.

Оттепель

Снег таял, мёрз и снова таял.
Вот слепки снега у ольхи.
Обледенелый краснотальник,
Войди с сосулечкой в стихи!

Детская молитва

Я молилась взахлёб, горячо.
Не училась я Богу молиться.
Маме я утыкалась в плечо,
И глядели святейшие лица
С наших старых и милых икон.

Атласский  дом

Открыл я атлас – там стоит Атлас
И держит на плечах весь шар земной.
В Атлантике, могуч, плывёт Атлант,
Несёт он Атлантиду над волной.
Там Африка над буйной головой
Евразию вздымает на руках.
Америку не разомкнул прибой.
Трубит мыс Горн над Огненной землёй,
Поёт о крепкой дружбе на века.
Австралия на голубой доске
Танцует рядом с Индией слалом,
И лотосом Шри-Ланка на виске
Благоухает на Атласский дом.
Садами Антарктида расцвела,
Как Арктика от цвета вся бела.
Над полюсами – голубой озон.
Атласский в мире начался сезон!

Печать Бога

Мир, словно сад у Божья дома.
В луга пчелиные пути.
Не испугаться б только грома
И мёд свой в улей донести!
Трудился честно на земле –
Златая сота на челе!

Небесные  университеты

Не слишком понимал я соль ученья.
Я грыз мелки и вглядывался в тайны,
Купаясь в небе, как в морском теченье,
И радуясь всему необычайно.

Раз на Горыныче, на духе голотропном,
Галопом полетел я в Мирозданье,
Как по лесным, по тёплым звёздным тропам,
Ведущим в абсолютное сознанье.

Влетел на нём в сознанье Абсолюта.
О, непередаваема минута!
Её вмещало чувствовосприятье
Раскрытое и то, что приоткрылось.
Что за мгновения сумел там воспринятья я?
Так много, что всё в мозг мой не вместилось!

Осталось большей частью в информторе.
Который год идут в моё сознанье
То смех, то потрясение, то горечь,
То боль людей, то радость созиданья.

Два  Ангела

Два Ангела, летящие у плеч.
Два Ангела, дарованные Свыше
Тебя от пропасти бездонной уберечь,
Пока не призовёт к себе Всевышний.
Два Ангела, как пламень и как снег.
Один от Ада, а второй от Рая.
Два Ангела. Счастливый человек –
Не будет одинок и умирая.

Ночь в лесном посёлке

Низка ночь, тёмно-бархатиста.
Луна огромна и желта.
Мышь пролетела с тонким свистом,
Коснувшись перепонкой рта.
Я, испугавшись, содрогнулась.
Какое чуждое касанье!
От грозди тел мышей согнулась
Ветвь. Затаила я дыханье.
Чуть жутковато. Любопытство
Преодолело лёгкий страх.
Я восхищалась тонким свистом
И шорохом крыла впотьмах.


МАРИАННА ЗАМЯТИНА
СЕКРЕТНАЯ  ШКАТУЛКА

Я сижу у открытого окна в сад и пишу:

Стихи, как камушки цветные,
Кладу в секретную шкатулку.
В них впечатления дневные:
Как стадо шло по переулку,
И колокольцами звеня,
Мыча под  дудочку пастушью,
В дорогу увлекло меня.
Что может быть дороги лучше?!

...Среди стихов есть  брата строчки.
Он взрослый, смелый и весёлый.
Он пишет чётче и короче,
И у него живое слово.

Люблю стихи, за что – не знаю.
За удивительность звучанья?
Я лет с восьми их сочиняю,
То плача, то кипя, как чайник.
Я прячу их, ведь я не Пушкин.
Мои стихи несовершенны.
Но я люблю их, как игрушки.
За детскость фраз прошу прощенья.

Мне десять лет, и я – девчонка
В весёлых крапинах веснушек,
С косой летящей длинной чёлкой,
И у меня смешные уши,
И как у мамы, нос курносый,
А большелоба – в папу этим.
Я задалась одним вопросом:
«Могу ль я вправду стать поэтом?»

Может и могу, подумала я, пряча листок с написанным стихом в большую бабушкину шкатулку. Бабушка тоже сочиняла.  И вообще,  говорят,  что на
Руси  каждый  третий  –  поэт.  А  у  брата  Семёна  так  на ходу рождаются
строчки, например:

Шагал я в полдень по тропе
И потихонечку сопел.
Одну лишь думку думал я:
Не раздавить бы муравья.

А вчера задал загадку:

Купил в аптеке я
                два самых лучших слова.
Не пожалел за них
                я денег чемодан.
И пахло молоком
                одно большое слово,
Второе повлекло
                мой парус в океан.

«Это корова и ветер!» - обрадовалась я, и сама пыталась сочинить загадки,
но не получилось, и я побежала с подружками на Волгу.  Светланка первая
полетела в воду.

Разбежалась, оттолкнулась
С берега крутого,
На лету перевернулась,
Оттолкнулась снова.
Пролетев весь склон обрывист
Смуглым лягушонком,
С визгом в ворох брызг в порыве
Плюхнулась девчонка.
Терракотой обожжённой
Прячась в травке донной,
Бултыхаются ножонки,
Льнёт плотва к ладоням.

Дети играли большим белым мячом, и у меня сложились стихи.

Играли дети в белый мяч
На золотом песке.
Он то летел, то нёсся вскачь,
Держа цветок в руке.

Играли дети в белый мяч.
Несла его река.
Намок цветок – принцесса, плачь!
С тех пор прошли века.

Но вновь играют в белый мяч
На золотом песке.
Несётся он за солнцем вскачь,
Держа цветок в руке.

Девочки лежали  на песке, подставляя  солнышку  уже  загорелые  спины,
руки и ноги, и смотрели на тот берег, на Плёс. У меня сочинилась песенка,
и я напевала:

Над горою над Соборкой,
Безымянной малой горкой,
Да над Волгою великой
Плывёт Солнце златолико.
Одуванчики на склоне –
Серебристые шары.
Я таких больших не помню!
Может, детям для игры,
Может всем на удивленье,
Левитану в натюрморт
Ветер дивное растенье
Нёс в крыле с далёких гор?

Внезапно загрохотало, и...

Раскрылись небеса над головой –
И хлынул дождь на всё тепло и просто,
Такой весёлый, светлый и прямой,
Как волосы бегущего подростка.
Потом теплом парило от земли,
Благоухал, омытый, каждый листик.
Берёзы юной белолобый лик
Сиял в тумане голубом так близко!

И вот ночь. Как хорошо лежать на сеновале и мечтать! Сочинился стих.

«С звездой в ладони»

Не зная точно, спишь или не спишь,
С звездой в ладони
По Млечному Пути куда-то мчишь,
И гривы кони
Раскинули в созвездье Вероник,
И прозревая,
Глядишь сквозь бездну и страницы книг
В ворота Рая!

Утро. Встаёт солнце. Мама доит корову. Молочные струйки звонко бьют
в подойник. Я выбегаю на крыльцо и кричу в небо:

Запряги утро Горыныча,
Только чтобы не дымил!
Пусть он в облако поднимется,
Он не слабый, хватит сил!
Вскипятит Горыныч облако.
Выйдем с кружкой за порог –
Молоком прольётся облако,
Сдует пенку ветерок.
Не боимся громыхания,
Молних синих и пламён.
Запрягает утро раннее
Змея, в небо едет он!

Мама идёт с подойником, смеётся: «Чем тебе Ночкино молоко не хорошо?»
Красавица корова – черна, как ночь, белая звезда во лбу. Мы с мамой идём
в избу, где нас уже ждёт тот,

Кто позволял себя любить:
Кормить сметанкой, целовать,
С собой укладывать в кровать
И щекотать ему живот.
Кто это? Наш сибирский кот!

Я глажу кота и думаю:

Не чудо ли – животное в дому?
Доверчив кот, лежащий на коленях.
Ты гладишь шёрстку мягкую ему,
А он, прикрыв глаза, мурчит и млеет.
Он ждёт у двери девочку из школы,
Играет синим шерстяным клубком,
Глядит в окно, довольный и весёлый.
Есть у него привычный тёплый дом.
А где-то кошка греется на люке
И смотрит на прохожих сиротливо.
Кладут кусочки перед нею люди,
Но сделать не хотят её счастливой...

Животные такие замечательные и сообразительные!
Вот был случай.

В «Скорую помощь» лесник позвонил,
Вызвал медведю врача.
...Мишка у дома под вечер возник,
Жалобно что-то ворча.
Сел у крыльца и задрал кверху лапу,
Щепку в ступне показав.
Как ковылял к леснику и не плакал? –
Боль застоялась в глазах.
Прибывший врач делал дело с опаской,
Но смирно зверь себя вёл.
Руку лизнул с благодарною лаской
И, чуть хромая, ушёл.

А вчера по телеку показывали фильм про обезьян.
Ну, до чего умные!

Язык глухонемых сумев понять,
Своё дитя учила обезьяна
Жестикуляции, как истинная мать.
Он пялил глазки. Мать тянула рьяно
Его к себе со знаком «приближать»,
Кормила яблоком, показывая «кушать»,
Укладывала с жестами «лежать» –
И тот смотрел, и повторял всё лучше.

Сумела научить полсотне слов
Из сотен знаемых. Упёрлось вдруг дитяти,
Не тем забит у озорного лоб:
То примеряет, сняв с верёвки, платье,
То вместо кисти тычет в краски хвост,
То мягкую игрушку потрошит,
То подставляет почесать живот...
Ему и без учёбы чудно жить!

А ещё рассказывали про одного сообразительного гибона.

Вал и канал меж обезьянником и парком,
В котором жили белки, зубры, лоси.
С поры недавней это повелось:
На вал гибон взбирался – и с подарком!
Бананом он усиленно махал,
С той стороны лосиху призывая.
И ехал на спине её нахал,
И ехала подачка призовая.
На берегу банан лосихе дав,
В парк улепётывал, весёлый и довольный.
- Опять сбежал! Ну, прямо с ним беда...
А он, как все, хотел побыть на воле.

Сегодняшний день был длинный, весь в трудах. Я полола грядки, нарвала кроликам  корзину  травы,  помогала  маме  готовить ужин. Зато вечером,
как  подарок,  был  чудесный  фильм-сказка  «Синяя  птица».  Я  долго  не
могла уснуть, сочиняла песенку Тиля.

Бегу, бегу за Синей птицей,
И ясный Свет во тьме лучится.
Со мной Вода, Огонь и Хлеб,
Пёс, Кошка, Молоко и Сахар.
И зла в красивом мире нет,
И сеет рожь на поле пахарь.
Припев:
Краюшка на столе.
Огонь живёт в золе.
Из блюдца молоко лакает кошка.
Вот пёс. Вот родничок.
Вот сахарок речёт:
«Клади меня на зуб совсем немножко!»

Бегу, бегу за Синей птицей.
Она ж крылом к Богам стучится,
Где ждёт рожденья детвора,
Свои дары готовя людям.
Там есть мой нерождённый брат.
Его с сестрой мы очень любим!
Припев:
А птица в облаках,
Лишь пёрышко в руках.
Не пожалев, отдам его подружке,
Чтоб счастье принесло
Ей синее крыло
И положило ночью под подушку.

Бегу, бегу за Синей птицей...

...Я заболела. Ничего не болит, но такая слабость... Лежала три недели.
Приходил несколько раз доктор, но не сказал, чем я болею.  Шептался
с мамой  на кухне.  Мама  со мной  весёлая,  но  глаза  у неё почему-то
заплаканные.
Брат Семён приехал из командировки. Рассказывает:

«Анапский рынок. На углу
Стоит рыбак, лохмат.
В рост держит чудо-камбалу –
От головы до пят
                и хвост на земле.
Вот какая огромная!»


И ещё одну историю про медведя рассказал.

Однажды молодой лесник с Аляски
В рождественскую праздничную ночь
Смотрел по телевизору мультсказки
И вдруг почуял чей-то взгляд в окно.
Так можно и со страху умереть –
Мультфильмы вместе с ним смотрел медведь!

Мы переезжаем на Ветлугу. Дедушке трудно одному.
Собрались быстро, вещей у нас не так много.

Мы вещи из дома носили в машину.
«Возьмём домовёнка!» - сказала я маме.
Она на порог положила ботинок,
Шепнула: «Вот сани, езжай вслед за нами».

Мы в новой избе приготовили ужин.
Ерошке – из печи горшок каши с маслом.
Давно с домовёнком Ерошкой мы дружим,
Он делает жизнь нам весёлою сказкой!


МОЗАИКА

Конь-огонь

Вытанцовывал огонь
Свою пляску.
Вырисовывал огонь
Свою сказку.
Золотые терема
Островерхи.
Огневые пламена –
Выше смерти!
Ноги в златы стремена –
Выше крыши
Взмыл цыганский конь-огонь
Рыжий-рыжий!

Вечер

Осторожно, тихонько, сторожко,
Половицей не скрипнув, пройду.
С подоконника щёлочки кошки
Вдруг сверкнут, словно звёзды в пруду.
Вдруг сверкнут и угаснут, и в яви
Будет плыть за окошком сирень,
Белизною на тёмном сияя.
Вот ещё отошёл в Лету день.

Букет

В молочной кринке пламенел букет
Расцветших пышно розовых пионов.
Он источал и аромат, и свет,
И музыка витала в стенах дома.
И пчёлы залетали к нам в окно,
И улетали в сад с медовым даром.
Всё это было так мучительно давно –
Разбиты кринка, сердце и гитара...

Пейзаж в золотых тонах

Златое солнце. Эстакада.
Магнитопоезд к морю мчит.
В червонных красках листопада
Конь рыжий весело летит.
С ним рядом юноша Айвенго,
Ладонь на крупе у коня.
Он меднокож, сама легенда,
Смуглее солнца и огня.

Цветной сон

Я помню первый сон цветной.
Пришёл он, словно выставка
Цветов осенних под сосной
Тенистой и раскидистой,
Великолепьем икебан,
Их утончённым изыском.
Увёз всё старый шарабан.
Куда? Нет силы высказать...

Певица

Стоит на сцене эмигрантка:
Набухла жилочка над бантом,
Что у плеча бутоном чёрным,
Дрожит струной мажорной горло,
Полёт крыла над белой блузкой –
Поёт красавица по-русски
В сопровождении гитары.
Цветут над площадью Стожары.

Небесный причал

У небесного причала
Мир раскачивался зыбкой.
Мать Земля детей качала.
Бог-Отец им пел с улыбкой.
Песня нежность излучала,
Нежно эхо отвечало.

Девушке

Ты нот не читаешь с листа,
Но сердцем ты музыку слышишь.
Без музыки в буднях не выжить.
Без музыки вечность пуста.
Взметнул ветер белое платье,
Молочен смеющийся рот.
Искусство всех млечных галактик
В поющемся слове живёт.

Ремесло

О, бытиё прекрасно в волшебстве!
Корзина сплетена твоей рукою.
Рука чеканит пчёл на бересте.
Рука творит, не ведая покоя,
С начала человеческих веков.
Кружится ваза на гончарном круге,
С рук кружевницы, словно с облаков,
Летят снежинки тонких белых кружев.

Исцеление

Синело озеро, как Око
В ресницах елей, в талом льду.
У полыньи вблизи истока
Лечили женщины Беду.
Беда, истаивая в лёде,
Не помышляла о свободе,
Была послушна и грустна.
Вблизи аукалась Весна.

Каменная женщина

Лежала каменная женщина в траве,
На локоть оперевшись, глядя в небо.
Большой орёл кружился в синеве.
Мечтала женщина: «Крыла такие мне бы!»
Лопатка вздыбилась – и проросло крыло!
Крыло взметнулось вверх на синем фоне,
Но тело камнем в землю проросло –
Лежала женщина раскрыленным грифоном.

Песнь сердца

Сольвейг! Вей соль,
     развей всю боль
     со дна морей
     души моей.

Плачь океан
     безмолвных дней!
     Я Аз воздам
     за плач тебе.

Так вей же соль,
     жди парус снов
     и, как Ассоль
     лети в любовь!

Материнство

1
Женщина расчёсывала волосы,
Золото струилось на живот
Круглый и тугой, как спелый плод.
Дети пели чисто на два голоса.
И скользили солнечные полосы
От окна по розовой стене –
Невесомый, падал первый снег.
2
Лицо в тёплом свете улыбки
Склонилось над сонною зыбкой,
Над крохотным человеком,
Над всем человеческим веком.
И веяло доброю силой
От хрупких в прожилочках рук.
Молочная щёчка светила,
Светила молочная грудь.
Текли реки млечные в выси,
Размеренно вечность текла,
И было в ней место для мысли:
«Как детская щёчка тепла!..»

Забытое слово

Спорят, что такое в «Слове»* «мысь»:
Мышь иль белка, иль, быть может, мысль?
Ну, кому по древу распластаться?
Ветлужанка прояснила смысл:
- Мысь по-старому – така зверушка, ласка.

*«Слово» – «Слово о полку Игореве».

Заонежье

Улетает душа в Заонежье.
Яндом-озеро. Остров Кижи.
С лебединою стаей, как прежде,
Улетает в прекрасную жизнь,
К тем ручьям с ледниковой водой,
Что жива и чиста много век,
Где красу поднимал над бедой
Синеглазый земной человек.

Белая ночь

Царевна-кукушка про белые ночи
Забыла, не льёт в них своё кукованье
Медово-протяжно. Раскрылись все почки,
И листья трепещут от чувств без названья,
Объятые ветром. Луна серебрится
И свет свой волшебный на мир изливает.
В лес огненнокрылая птица садится,
Такая, какой на Земле не бывает!

Равенство

Ты в прайде была
      самой умной и смелою львицей.
Сломав антилопе хребет,
      львят кормила урчащих.
И рвали остатки
      когтистые хищные птицы.
Жестокая жизнь
      была ясной, простой, настоящей

«Солому есть львам», -
      так сказал альтруистский закон.
И ты подчинилась.
      Был проклят за алчность Гривастый.
Паслись рядом львица,
      ягнёнок, гиена и конь.
Играл на свирели
      придумавший равенство Пастырь.

Культ  вуду

Культ вуду – тайна за семью печатями:
В нём практикуют воскрешенье мёртвых.
Рабами колдунов становятся несчастные.
Они без разума, могилой память стёрта.
Редчайший случай – возвращенье памяти.
Пришёл домой покойник – в близких ужас!
Когда же, наконец, вы перестанете
Творить такое, что убийства хуже?!

Ра

Несётся огнекрылый лев,
Пылает огненная грива.
Жар золотой он шлёт с небес,
В великой щедрости порыва!

Праздник  Идзаи

Морская змея рыбака укусила,
Лёг в лодке на дно умирать.
Но руку ножом вскрыв, жена попросила
Богов ему помощь подать.

Помог Бог Огня, но назначил Он: в храме
В двенадцать лет раз нужно ей
Подолгу коптить над аромадымами
Сто тридцать морских страшных змей.

С тех пор Идзаи на Рюкю* отмечают
В двенадцать лет раз: ловят змей
В пещерах три женщины, варят их в чане,
Коптят для Богов и людей.

*Рюкю – японский остров.

Фестиваль татуировок

На фестиваль татуировок
К монахам едут в Вет Бенг Пра*
Не богачи, не принцы крови –
Раз в год на праздник едет рать
Убийц, бандитов с мрачным взглядом,
Юнцов под «кайфом», жриц любви.
Всем обереги сделать надо.
Спина в запёкшейся крови.
«Тигр и дракон в бою жестоком» -
От пуль защита, от ножа.
Здесь подношение для Бога –
Цветы и ладанки лежат.
Монахи добрые за труд
С клиентов денег не берут.

*Вет Бенг Пра – монастырь в Таиланде.

Звёздная вышивка

Ночь Вселенной вышивала
Платье звёздами по шёлку.
В золотое покрывало
Укатилася иголка.
Потому так сердцу колко...

Белый царь

Кто Белый царь?! – я вопрошаю трижды.
Кто Белый царь? Декабрь, январь, февраль?
Кто б ни был ты, дни ясные созижди,
Возьми в зимовье в северный свой край!
Но взвыл буран – и облетел шиповник.
Он красен на  снегу, как капли крови...

Орлица – жизнь

Орлица – жизнь. Сильно её крыло
И зорок глаз, но нелегка добыча.
Она птенцов на пир свой тронный кличет.
Сегодня ей с добычей повезло.

Возвращение Одина

- Кто коснулся моих уст
                невесомо?
Опушённый снегом куст
                возле дома?
Свет из звёздного ковша?
                Отзовитесь!
- Это я, моя душа.
              - Здравствуй, витязь!
Узнаю тебя, мой друг,
                варяг Один.
Разомкнулся смерти круг,
                ты свободен?
- Ошибаешься, сестра.
                Дух нетленный
Возвратился в мир с утра
                из Вселенной!

Бог Солнце

Солнце – наш Бог – сама доброта!
Мир разбудив, не проспал бы, с утра
Льёт вниз дожди золотых лучей,
Миллиардом горит свечей.
Бог несёт свой лучистый крест,
Чтобы не было тёмных мест,
Чтоб крепчал у зарянки голос,
Чтоб в зерне зародился колос.

Мышленье

Океанские течения мышленья
То на поверхности, то в тёмной глубине,
Бередят душу, шевеля на дне
Событий прошлых призрачные тени.
Дракон незримый – мысль – овладевает
Всем существом и увлекает в тьму,
И сети всех восчувствованных мук
Сознанье грубой тканью задевают.

Женщина

Женщина – божественная тайна.
Женская энергия тонка.
Женщина беседует с цветами.
Исцеляет женская рука.
Женская любовь – она нежна.
Что прекрасней материнства, выше?
О, Пречистая, о, Божия жена,
Женщине дай в жёстком мире выжить!

Апрельское

Пошли мне крылья тишины,
Что звонче трубных голосов,
Пошли дыхание весны,
Что поднимает в вербе сок
Для почек – птенчиков небесных,
Пошли мне радость, Ангел-вестник!

Послания  Учителя

Твои послания странны.
Они не для земных умов.
Ты шлёшь мне крылья тишины,
Которая сильней громов!
Ты шлёшь мне Тьму, в которой Свет,
Что ослепительнее Ра!
Ты даришь жизнь, которой нет.
Что это? Высшая Игра.

***
Молю, душа, преодолей
Видения последних дней!
Молю, душа, навек забудь,
Что в никуда вёл смертный путь!
Преодолей. Забудь навек,
Как падал невесомый снег.
Стояли липы в серебре,
Чеканно-чёрные на белом,
А у Адама на ребре
Седечко Евино болело.

Бог русов

Бог Богрус, Бог бора, Бог русской зимы,
Ты прячешь угор от Борея
В пушистый сугроб, и он тёпл, видит сны,
Как рожь колосится и зреет,
Как лён голубиные очи свои
Падению рос подставляет,
Как вольный табун вдаль летит, темногрив,
В тумане, как в облаке тает.

Борей налетает, бураном взвихря,
Борей рвёт на путнике платье.
Бог бора принять всех иззябшихся рад,
Есть печь, есть тулуп на полатях.
Вновь путник пойдёт, верный посох в руке
До мягкости отполирован.
С угора сойдёт по тропинке к реке,
Лежащей в броне, словно воин.
Бог Богрус рукою помашет вослед:
- Счастливо тебе, человече!
Клесты пролетят под сосною на свет.
Прямясь, ветвь снег сбросит на плечи.

Данник

В чёрное со звёздами (на счёт!)
Данник облачился и ушёл.
Ветер вечности его лик иссечёт,
В клочья превратит крепчайший шёлк.
Но, как данность, данник примет всё,
Об ожогах звёздных забывая.
Катится сансары колесо,
Данника уже не задевая.

Впечатление от новой версии
фильма «Тихий Дон»

Не сыграть итальянской актрисе казачку –
Полных вёдер из Дона она не снесёт.
Нет, не так она любит, смеётся и плачет!
Как богиня красива, но это не всё.
И в Григории нет крепкой жилы казацкой.
Чтоб её заиметь, нужно долго жить рядом
С казаком на земле. Невозможно казаться.
Так народная правда осталась за кадром.

На острове

По кромке суши шли след в след,
Кто как попавшие сюда.
Был остров местом на Земле,
Несущим функции суда.
Здесь, как пред Богом представал
Тот перед памятью своей,
Кто предавал, кто убивал,
Чтоб чёрной совестью болеть.

И затянулись дней узлы,
И судьбы их переплелись,
И смерть обарывала жизнь,
Не дав последних слёз излить.
Страх всех из леса к морю гнал,
А шторм – от моря снова в лес.
И самый сильный уставал,
И самый тучный сбросил вес.

И встали на песке кресты,
Но Бог в жизнь мальчика послал,
И сквозь отчаянье и стыд
Любовь, крепчая, проросла.

Маяк Кончиты

На паруснике только новобранцы,
Лишь его боцман – «просолённый волк».
Увидев тень «Летучего голландца»,
Он понял: не минует грозный рок.

Призыв спасенья воле волн доверьте,
Сосуд с запиской выбросив за борт.
Зажжёт огонь Кончита в башне смерти –
Корабль с пробоиной в борту вернётся в порт.

Гроза

Гневясь, швырнул Перун Сварожич
Рукой могучей связку копий –
И раскололось небо. Боже,
Твой трон сегодня на Востоке –
Оттуда огнь и гром великий!
Шары огня плывут близ сакли –
То пот скатился с Божья лика,
Не трогай огненные капли!

Аромат гелиотропа

Не знал он, как цветёт гелиотроп,
Он тайны аромата не изведал,
Но «женщину цветка» возвёл на трон,
Вручив жезл власти и признав победу.
А пах цветок немного миндалём,
Немного пудрой, чуть горча, чуть пряно,
Как женщина. Он не был удивлён
И в аромате не нашёл изъяна.
Он женщине купил резной флакон
С эссенцией цветов гелиотропа
И умастил её запястья он,
Как подсказал глубинный древний опыт.
Он руки тонкие в браслетах целовал
И упивался редким ароматом,
Боготворя земной свой идеал.
Он в прошлых жизнях знал её когда-то.

Бабочки

Она вошла – и словно опахало
Волос коснулось, шеи, щёк, ресниц.
Цветное облако пред нею трепетало
Со сказочно распахнутых страниц
Восточной книги. Бабочки садились
На пальцы в кольцах, чуя аромат.
Те, кто принёс их, даром так гордились,
Как будто вызвали средь стужи майский сад.
Здесь были тосты с виски и шампанским
И пела приглашённая певица,
И бабочки кружили в вихре танца,
И не могли никак остановиться.

Всё кончилось. Убрали со стола.
Не припася для бабочек нектара,
Счастливая красавица спала,
Затем уехала с мужчиной на Канары.
Никто не слышал в той квартире плач,
Для смерти не потребовались пули,
Своей вины не чувствовал палач –
Красиво бабочки на жалюзи уснули.

Девичье

Твой день из бус, браслетов, длинных шпилек,
Из одиночества прогулки у пруда,
Из призыванья ввечеру черт милых,
Из опасенья, не стряслась ль беда.
Захлопнув книгу с листиком рябины,
Ты на восток окошко распахнёшь
И будешь плакать: «Жив ли мой любимый?»,
И до утра, тоскуя, не заснёшь.

А всё окажется напрасной тратой нервов.
В причёску шпильки медленно воткнёшь
И к чаю выйдешь, улыбаясь, первой,
Но в масло погрузив в раздумье нож,
Внезапно вспомнишь, как в груди болело,
Как было среди ночи тяжело,
А близ Луны то ль облачко белело,
То ль Ангел опустил к Земле крыло.

Оккультисты:

Хранима нами вера в тайны предков
И в карликов, и в битвы с сверхлюдьми,
И в эльфов, помогавших нам нередко.
Искали кольца и печати мы
Для обладанья силой грандиозной.
Попытка наша приподнять завесу
Над тайною прекрасною и грозной
Так непреложна, как служенье мессы.

В летний день

Диск солнца золотом сиял.
Вёз белый бык свою повозку.
Залива синяя полоска
И городской зелёный вал
Остались справа от дороги.
Возница вынул свою флейту –
Пусть тот, кто едет, тот, кто бродит,
Услышат восхваленье лету.
Пусть виноградная лоза
Под её пенье тяжелеет,
Пусть ароматы льёт лилея
И путнику глядит в глаза.
Пусть большелобое дитя,
Что колесо железкой катит,
Прозреет в тайны бытия
От атомов и до галактик.

Факты

Голый факт, совсем уж голый,
Изучаем высшей школой.
Факт с изящностью одетый
Любят девы и поэты.
Факт красиво искажённый
Обожают дипломаты.
Сигареткою прожжённый,
Поперчённый русским матом
Факт смакуют мужики.
Факты падают с руки
Дня, идущего в столетье.
Вся жизнь – фактов многоцветье.

Уход

Душа чиста. К принятью Бога
Готова в снежной белизне.
Его оранжевая тога
Цветком огня расплавит снег.
Слезой горячею заплачешь
О невозвратности потерь,
Закрыв, как оробевший мальчик
За уходящей мамой дверь.

***
«Токката» Баха, заклинание дождя,
Игра стеклянных бус в твоём виденье.
Ты жаждешь мудрости, отчаявшийся ждать
Любви Богов, истаивая тенью.
И тени говорят с тобой о том,
О чём со смертным говорить не принято.
И Герман Гессе закрывает том
С «Игрою в бисер». Око сердца вымыто.

Проснись...

Проснись и пойми вдруг – ты Лу Саломе
И волосы гребнем большим расчеши,
И в зеркало глядя на белой стене,
Увидишь в зрачках пламя новой души.

Лети меж костров, сними семь покрывал,
Стань той, кто ты есть, своё «Я» обнажив,
И царь, что с гаремом гетер пировал,
Единой тебе посвятит свою жизнь.

Но братья земли ( все мужчины – братья!)
Молитвою станут и песней твоей.
И пастор, раскрывший Скрижаль Бытия,
Введёт в круг вещающих правду теней.

Как сбор виноградный в семь старых точил,
Весь грех будет сложен для кары небес.
И Голос Господний в тебе зазвучит:
«Путь ввысь непреложен для тех, кто воскрес!»

Расколотое зеркало

«Что не убило – сделало сильней».
Так и живём, впивая сердцем боли.
Но зеркало большое на стене
Вдруг треснув, день мой надвое расколет.
И всё увидится с смещеньем в краткий миг,
Так, словно выпало из времени мгновенье.
До – Стих об Ангеле, записанный в дневник.
В смещенье – Нечто. После – мановенье
Прозрачных крыл.

***
Ты маскируешь скорби красотой.
Надели многие смеющиеся маски.
Но глянет из толпы беспечной Тот,
Кому обязаны трагичностью развязки.
И тьма в Его очах покажет нам,
Что мы не те, каких себя рисуем.
Он запредельным испугать рискуя,
Откроет занавес Вселенских драм.

В Риме

В заброшенной исповедальне Пауль Рэ
Писал труд о земных корнях религии.
Луч света нёс пылинки в серебре.
Лу Саломе клонила лоб над книгами.
А Ницше им вещал об идеале
Влекущего к себе сверхчеловека.
Средь храмов, магазинчиков и спален
Цвела философическая Мекка.

Корни

Упали с неба золотые чаша,
Секира, плуг, ярмо, пылая жаром.
Сошлись к златым предметам братья наши,
Но Липоксай и Апроксай не удержали
Предметов тех. Лишь Калаксай их поднял,
Сын первочеловека, скифский князь.
От скифов мы велением Господним,
Мощны, живём, стрел вражьих не боясь.

***
Философы безумие скрывают
В величье фраз.
Зачем в них ищем истинного смысла?

Поэты в умудрённость душ играют.
Немудр Парнас.
Мудры и истинны лишь музыка и числа.

Путь на небо
Быль

Глядела девушка на небо ночью.
Внезапно в небе приоткрылась дверь.
За ней шёл вверх по пандусу рабочий.
Позвал с собой. «О, только не теперь!»
И он ушёл, светя звездой на шлеме,
А может, это просто был фонарик.
И стало грустно девушке Елене,
Что без неё ушёл на небо парень.

Хозяйка таверны

Хозяйка таверны в браслетах из меди,
С тяжёлым узлом золотистых волос
Цыган одарила за песни их снедью,
Внесла в шумный зал с пенной брагой поднос.
Смуглянка за щедрость раскинула карты,
Читала в ладони хозяйки судьбу:
- Фрегат долгожданный прибудет в порт в марте,
И твой капитан с свежим шрамом на лбу
Войдёт и обнимет, и пара браслетов
Червонного золота ляжет на стол.
Коснёшься ты лба. Он: «Не будем об этом.
Я жив, не с пустыми руками пришёл».

Закрылись за табором двери таверны,
И выпила с горя хозяйка вина.
Ждать трудно пирата и быть ему верной,
И долго рыдала в подушку она.
Но мягко под сердцем жизнь билась вторая,
Заставив прислушаться. Сын или дочь?
Она улыбнулась, слезу утирая,
И вспомнила полную страстных ласк ночь.

Чаньские изречения
(Вольный перевод)

*Нет холодного места в кипящем котле.
*В разговоре хорошем не всё говорится.
*Я дорогу назад проискал десять лет
   И забыл куда нужно было мне возвратиться.
              *В колодце ладонью луну зачерпнув,
   Донесёшь до дверей её лунною ночью,
   Но прольёшь вдруг в песок ты сквозь пальцы луну.
*Правда лжи не укроет. (Не скажешь короче).
* Я искала огонь и нашла вместе с дымом.
* За туманной волной мир прекрасной мечты.
*Видишь, вьётся тропинка, спускаясь в долину,
   Но не знаешь, уже в стране бабочек ты.
*Знай, звучанье ручья среди ночи слышнее.
   Краски гор на закате становятся ярче.
*Ни куска черепицы над главой не имеет,
   Под ногою – ни камня. Кто бедней тебя, старче?
*Свою кожу мудрец с себя полностью сбросил
   И увидел – осталось одно естество.
*Когда умер твой дух, света огнь не приносит.
*За пределами речи есть молчанья исток.
*Предпочтём речь прямую покрасневшим щекам.
*Мудрецам не завидуй и умом не гордись.
*А вторая попытка стоит ль полмедяка?
*Хочешь стать выше неба – выше Будды родись!

Нестинарка

Она кружила, подоткнув подол,
Босая по краснеющим углям.
Народ блажной под звёздами гулял,
Кострище принимая за танцпол.

Под пение и громкие хлопки
Ногой притопывала в ритм им нестинарка.
Искрили угли, вспыхивая жарко,
А очи были звёздно-глубоки.

В них отрешённость от мирского хлама,
Блаженство духа юродов и нищих.
Хранящее жар пламени кострище
Огнепоклоннице казалось Божьим храмом.

Герань

Герань цвела пышнее роз
И всё окно заполонила.
Льдом затянул стекло мороз,
А это нет. Такая сила,
Такая теплота в живом!
Герань к окошку, словно лбом,
Цветком пылающим прижалась
И ароматом окружала,
Когда кололась голова,
От боли путались слова...
...Когда безумная молва
Меня в стихах не узнавала,
Герань цвести не уставала,
В жизнелюбивости права.

Праздник души

Первопроходец диких прерий,
Поживший много, но не старый,
Носивший пончо и сомбреро,
Терзал в ночи свою гитару.
Он иногда бросал в костёр
Сухие сучья, доски тары.
Раскинул небосвод шатёр
Над гитаристом и гитарой.
Шипел в песке морской прибой
Под перевёрнутым баркасом,
И мог прийти сюда любой.
Негр джаз стонал охрипшим басом.
Под перестуки кастаньет
Качала юбками метиска.
Ложился в лица красный свет,
И звёзды падали так близко...

Была ночь праздником души
Здесь, у огня на тёплом пляже,
И только так хотелось жить.
Но день, придя, оскал покажет.
Уйдёт метиска в грязный бар,
Негр – в порт, тюки таскать  на баржи,
А тот, кто выплеснул свой дар,
Расслабясь, на песке приляжет.
Под солнцем утренним уснёт
Первопроходец диких прерий.
Небрежно полицейский пнёт
Его гитару и сомбреро.

Исцеленье

Я вышла, болея,
В весеннее поле.
Одежды белели,
Омытые болью.
Здоровья просила,
Упав на колени.
Земля дала силы,
Услышав моленье.
Росток пробивался
Зелёный, упрямый.
Весь мир улыбался
И землю звал мамой.

Белый рояль

Белыё-белый рояль, как лебедь,
Однокрыл, над осенним морем
Мчит в страну, где родилось лето,
Ночью «Лунной сонате» вторя.
Там, где лев огнегривый скачет,
Поджигая огнём саванну,
Ждёт рояль на веранде мальчик,
Не умеющий жить словами.
Он к роялю прильнёт щекою,
На ряд клавиш опустит руки
И сыграет на нём такое,
Что померкнут другие звуки!

Утро с роботом

Щёлкнул гренками тостер.
Кофе в чашках дымится.
Будь мне утренним гостем,
Чтобы ночью присниться!

Дориан, биоробот,
Человек идеальный,
Сядет вполоборота,
Как с обложки журнальной.

Скажет: «Радость мне даришь».
Поведёт тёмной бровью.
Биоробот, товарищ,
Что зовёшь ты любовью?

День преодоленья

Потерпел крушение корабль.
Люди сели в лодки. Мачта скрылась.
Вдалеке лиловая гора
Трубкой великанскою курилась.
Лошади остались на воде.
Утонули все – поётся в песне.
Но я вижу, как сейчас, тот день,
Что спасеньем жизней был чудесен.

«Плыл по океану рыжий остров»
И до дальних берегов доплыл,
И влился в табун, где в братьях, в сёстрах
Вольный, гордый дух бродяжий жил.
И смешались рыжие с гнедыми,
Унимая бегом дрожь в коленях.
Эти кони были молодыми.
Этот день был днём преодоленья.

Цыган и виолончелистка

Ехал под дождём цыган на лошади
И вольной воле песню пел.
Девушка, идущая по площади,
Под плащом несла виолончель.
Вслед цыгану так и потянулась!
Сердцем он почувствовал порыв,
Обернулся: «Музыкантша улиц,
Не хватает мне твоей игры!
Вот таверна. Ты не возражаешь?
Поедим, погреемся, споём!»
- Я согласна, раз ты приглашаешь.
Под навес они вошли вдвоём.

С той поры везде ходили вместе,
Радуя и нищих, и дворян.
Он считал её своей невестой,
Нежной страстью к девушке горя.
Но король призвал цыгана в войско –
И смычок на струнах задрожал.
Обнял девушку цыган: «Не беспокойся!»
И уздечку в смуглых пальцах сжал.
...На углу близ памятной таверны
Женщина играет, сын поёт,
Памяти отца-цыгана верный.
Сколько может, каждый подаёт.

Поднятие на битву

Я плачу (есть на то причина),
Закрыв лицо, но мои пальцы,
В слезах уставшие купаться,
Вдруг твёрдо трогает мужчина.
Да, то мужчина, запах кож
И звон кольчуги не обманет.
Берёт он в руку острый нож
И мою косу кверху тянет,
И обрезает, как канат,
И в пламя очага бросает.
- Встань, Фриг, в опасности страна!
И с ложа я встаю, босая,
В рубашке длинной вышитой,
Что пропиталась горькой влагой.
- Надень доспехи! Это что?
Наполни свою грудь отвагой!
Оделась я. Оседлан конь.
В суму еду сложила споро,
И в очаге залив огонь,
Мы вышли в путь в ночную пору.

...Щетинясь пиками, отряд
Пошёл на вражескую армию.
Вдруг Ангел неба вылил яд
На поле боя. Встало марево
Из ядовитых испарений,
И враг полёг почти без битвы.
Я знала этот способ древний:
Для правых не был ядовитым
Упавший с неба чёрный дождь,
Лишь стал доспех неуязвимей.
...Нас вёл домой усталый вождь,
И сердце пело его имя.

Клэр и король

Клэр тайно обручилась с королём.
Король и деревенская пастушка,
Поющая дуэтом с соловьём,
Соединили в Боге свои души.
И небесам судьбу препоручив,
Хранили верность таинства в разлуке,
Ведь для измены не было причин.
Хоть золота колец не знали руки,
Но были обручёнными сердца
И ждать готовы были сколь угодно
Над головой церковного венца.
Шли в тайном обрученье злые годы.

С врагом Отчизны воевал король.
Со львом, овец спасая, воевала
Отважная пастушка. Лев ей бровь
Содрал когтями. Пострадала мало,
Но потеряла юную красу,
И оттого Клэр сильно загрустила.
Уже не пела с соловьём в лесу.
Платок, повязанный старушечьи, носила,
Чтоб шрам закрыть. Взяла себе дитя
У женщины, оставшейся без крова.
Ребёнок мамой звал Клэр и, светясь,
Его любила нежною любовью.

...С победою король пришёл с войны.
Со страшным шрамом и с ребёнком на руках
Нашёл любимую. «В том нет моей вины», -
Она сказала, а в глазах был страх.
Король ушёл и спрашивал людей,
И отвечал тот прямо, этот криво.
И под присягой благостный злодей
Сказал, что говорит о ней правдиво.

Король один вернулся во дворец.
Не пил вина и не вкушал жаркое,
Молился, чтоб открыл Бог, наконец,
Что приключилось с девушкой такое.
Король просил прощения у Клэр.
Их в храме Вознесения венчали.
«Любимой верь! Любимой верь! Любимой верь!» -
Пропели Ангелы и унесли печали.

Говорок

               Народ заговорит,
               Как рублём подарит.

Думал, нов кафтан,
Не износится.
Думал, у моста
Само скосится.
Думал, серый день
Утоплю в вине.
Думал, страха нет,
Коли на коне.
А пришла беда –
Бросил повода:
«Лучше хлеб с водой,
Чем пирог с бедой».

«Ах, крута гора,
Да забывчива,
И лиха беда,
Да избывчива».
Хмелёк-щеголёк
Вывернул карман.
Вытряс кошелёк –
Воротился пьян.
Ну, мужик! Ни дров,
Ни лучинушки.
Пропил серебро
Без кручинушки.

«Ваня, чарка вина
Аль прибавит ума?» -
Причитает жена,
А Иван со сна
Тянет-пьёт рассол.
Настя: «Бражник мой,
Нищету привёл
Следом за бедой,
«А у горькой беды
Нету сладкой воды».
«Ох, пришли на Настю
Беды да напасти...»

Он: «Что толку говорить
Про то, чего не воротить?»
Она: «Шальная голова,
Как жить, спустя-то рукава?»
Сколь мне вести о том сказ-речь,
Что деньги надобно беречь?!
«Тот без нужды всю жизнь живёт,
Кто нажитое бережёт».
Он: «Полюшко красно пшеном,
Моя Настасьюшка – умом».
- «Толку одно и то же век,
От мужика всё толку нет!»
- «Настасья, хватит говорить,
Пора уже и щи сварить».
- «Ну, муженёк, мне на роток
Ты не накидывай платок!»
- «Шинкуй Настасьюшка, капусту,
Не говори всё то ж попусту».
- И щи сварить, Ванюша, трудно,
Когда с припасами так скудно.
«Давала сеять я горох,
А ты взрастил чертополох».
- Насть, «если без конца браниться,
Добра вовеки не добиться».
- Ванюш, но «горе горевать,
Ведь не пирок попировать»...
...Так пререкались поговорками,
Слова которых были горькими
Иван с Настасьюшкой до вечера,
А есть и вправду было нечего.

Глазами  Земли

У Земли широкие глаза,
Полные любви и удивленья.
Она детям может показать,
Как огонь, объяв в печи поленья,
Лижет их горячим языком,
Бересту свернул, плюётся смолкой,
Теплотою наполняя дом.
Бросив взгляд на мамину иголку,
Удивит узорчатым шитьём
Лебедей по белоснежной дёржке,
Полотенцем с красным петухом,
Завесью строчёной на окошке.
Восхитит снежинкою летящей,
Росписью морозной на стекле,
Белый лапник, словно настоящий!
- Посмотри ещё на чудо: хлеб
Мама вынимает из печи.
Глубже дух ржаной в себя втяни.
Этот запах может излечить
И наполнить силой твои дни.

«В зеркало взгляни: слепил Творец
Образ твой по своему подобью.
Лён волос ты носишь, как венец,
Мой малыш, красивый, умный, добрый», -
Говорила мальчику Земля.
Он смотрел на всё и удивлялся.
Змейку огненную видел на углях
И ловил её, и дул на пальцы.

Небесное ремесло

Ночь Вселенной вышивала
Платье звёздами по шёлку.
В чёрный бархат покрывала
Укатилася иголка.
Ночь тогда взялась за прялку –
Спрясть руно для Божьей тоги.
На рога мотая пряжу,
Светит месяц златорогий.
Золотая пряжа вьётся,
Словно локон златовласки.
- Мам, откуда всё берётся?
- Всё из жизни.
- Нет, из сказки!

Кантата встречи

Контакты – контиум кантаты,
Встреч музыка, чувств стихиали.
Стирались памятные даты –
Кантаты в сердце утихали.
Но вот негаданная встреча –
И снова всплеск, волненье, буря
Забытых чувств. Лишаюсь речи.
Из бездн небесных, из лазури
Вплыла кантата, многомерна,
Как звук святой, золототрубный.
Звенит сутратма злата нерва,
Поют кантату молча губы.

Философемки

1
Вы поглядели в мои очи
Смешливо среди суеты,
И чтобы путь к Вам стал короче,
Я тут же перешёл на «ты».
2
Трусливо заяц говорил лисе:
«Ах, дамочка, какое ожерелье!
Жаль только сквозь румяна на лице
Всё ж видно, как Вы сильно постарели».
3
Кто, не блистая певческим талантом,
На сцене голосом фанерным знаменит,
Но в маникюр вставляет бриллианты,
Их блеском «фабрики» вокальные затмит.
4
Ах, повар, душечка, твои блины
Да со сгущёнкой – языку услада.
В тебя мы были б точно влюблены,
Но извини, сгущёнка из детсада.
5
Напитки крепкие на пиво заменил
И плачет полутрезвый, полупьяный:
«Зачем я водочке любимой изменил?
Теперь страдаю, грешник окаянный».
6
Он обратился к электронной свахе:
- Ищу жену хозяйкою в коттедж.
- Вас женщины-ивановки расхватят!
- Ах, нет! Не оправдать мне их надежд.
7
Была я в домового влюблена,
Звала «хозяином», звала «полковником».
Фотографировалась, кажется, одна –
На фото я и домовой с половником.

Над Волгой

Пейзаж художник, как икону, пишет
Над древнею задумчивой рекою.
Собор старинный музыкой застывшей,
Томлением по вечному покою.

Тоска

Кто-то тянет силы, я болею.
- Кто, скажите?
- Это я, Тоска.
- Я не вижу Вас, мой ум слабеет.
- Я есть вакуум у щёлочки виска.
Я есть вход в иные параллели.
Антимир сейчас грустит о Леле.

Взгляд доктора Залманова

- Вселенная! – он говорит о человеке.
В ней звёзды глаз и множество пульсаров,
И капилляров узкие пути,
И всех стихий приливы и отливы,
И параллельные прекрасные миры
С вихреньем чакр и радугой эмоций,
В них тонко чувство, волшебство возможно.
Так позаботимся о собственных вселенных,
О мириадах самых разных жизней,
Что обитают в них, работают, страдают,
Со-чувствуют, со-мыслят, со-творят!

Белое и чёрное

Белело, как поэт хотел:
Кружила белая метель,
Листы меловые белели
И розы из оранжереи.

Но минул срок – и стонет плаха,
И древо срублено под корень.
Лежит корьём его рубаха
И плачет день, от горя чёрен.
Чёрное дуло. Чёрная речка.
Чёрная быль. Чёрная боль.

Мир

О, переменчивый, как лик актёра, мир!
Благословенно-радостный, божественный,
Стоящий в облачении зимы,
Как в ризе белой, чинно и торжественно;
Цветущий сакурой японскою весной
Так ослепительно, как юная невеста,
И загорело-утомлённый в зной,
Чай  в полдень пьющий с другом под навесом;
Зонт раскрывающий с пейзажами Моне,
Идя грустящим под дождём Парижем,
Дающий семь серебряных монет
За гениальный маленький сонет,
Им найденный в развале старых книжек.

Предчувствие полёта

Не плеск весла
До слуха донесётся,
А кличи слав
И яростный рёв Солнца
В кромешной тьме
Космической спирали.
Нет в этом дне
Пространств для пасторалей.
Творец, Твой мир
Гудит «Токкатой» Баха.
Сейчас Тот миг –
Дай мощных сил для взмаха!

Оптические иллюзии

Я отошла за двести метров –
И всё увидела вдруг плоско:
Извивы речки и полоску
Шоссе и синий ровный лес.
Лишь облака, гонимы ветром,
Летели в небе кучей хлопка
Воздушной, рыхлою, неплотной.
В большом объёме – малый вес.

Какие странные законы:
Всё плоско – облака объёмны!
Так средь событий, легших плоско,
Объёмен алый вздутый лоскут
Моей несбыточной мечты.
Кто поднял парус? Сердце, ты?!

Скрипка души

Танцевал цыган
С Сарой у костра.
Кончен танец. Жаль.
Снялся утром стан.
Видела сестра,
Как пылила даль.

Время, не туши
Угольков в кострах.
Пусть горят.
Музыку души
В памяти оставь,
Уходя.

Где прошёл цыган,
Нечего уж красть.
Все сердца – его!
Силой в ураган
Огненная страсть!
Больше ничего...

Скрипочка моя,
Тоненький смычок,
Вся дрожит.
Таборы манят.
Ночь к себе влечёт.
Как ей жить?

Крикнула в ночи
Птица на гнезде.
Дождь пойдёт.
Музыка звучит
Скрипкою во мне
Целый год.

Небесное
                Дочери Марии

Пусть небеса жемчужный свет прольют
В твои девичьи узкие ладони,
В сияющие тайны закуют
Сердца детей, чтоб мальчик Митя понял,
Что Ангелы в одеждах золотых
Не сон, а явь – их видят космонавты!
Ты ж любящая музыку, цветы,
Рисунки Пикассо, Париж и факты,
Не веришь в это. А Лезочек мой
Просила привязать к спине ей крылья,
И поднимая их над головой,
Прикладывала детские усилья
Летать, как Ангелы, безмерно веря в них.
А ставя в вазочку в цветках пушистых вербу,
Она сказала: «Ангел – мой жених!»,
В наивности земных мужчин отвергнув.

О, девочки, о, мальчики мои,
Я ваши щёчки, пальчики целую,
Не уставая Господа молить,
Чтоб мимо вас пронёс Рок долю злую.
Жемчужный свет подлунный мир залил,
И замирает сердце от печали
И знания, что Бог среди олив
Так одинок бессонными ночами...

Небесное задание

Планета недавно
                вокзалом космическим стала.
Небесных созданий
                нам шлют необъятные выси.
Прекрасная дева
                к мужчине пришла и сказала:
«Сподвигни землян
                на созданье Святилища Мысли,
Чтоб Свет воссиял
                в омрачённых неверьем сердцах,
Чтоб Знанье Творенья
                предстало Господней доктриной.
Мужчина пытался
                Святилище Мысли создать,
Но мир равнодушный
                веление девы отринул.

Бедуин

Шёл караван бескайностью пустынь.
Концом чалмы закрыв рот от песка,
Меж двух горбов качался бедуин.
Зачем он ехал, что в пути искал?
Он ехал, карту в мыслях составляя,
Красивую, как в манускриптах древних.
На ней оазис назывался Раем.
Он цену знал колодцам и деревьям.

Благослови,  мама!

Благослови меня, мама, на жизнь,
Чтоб забирала работа
До свива мускул девчачьих и жил,
И до горячего пота.

Благослови меня, мама, на страсть
Сильной любви, безоглядной,
Так, чтоб в объятья любимому пасть
И прошептать: «Ненаглядный...»

Благослови меня, мама, на боль
Мук родовых терпеливых,
Чтоб, как другим, материнство дал Бог,
Им бытие осчастливив.

Благослови дар зерном прорастить,
Благослови на крылатость!
Благослови, век сжимая в горсти,
О дне последнем не плакать.

В день  Арины

Ах, Аринушка, Арина –
Журавлиный лёт.
Вот уж выспела калина,
И на лужах лёд.
Ах, Аринушка, Арина,
Слушая ветра,
Роща золотом сорила
Ночью, а с утра
Журавли тянулись к югу,
Плача о судьбе.
И ты плачешь, клича вьюгу
На сердце себе.

Талисманы

Золотой иероглиф
И эмалевый змей,
И серебряный гоблин
На цепочке моей.
Я не знаю, что значит
Иероглиф златой,
И о чём гоблин плачет.
Но я слышу зато:
Змей эмалевый красный,
Западая в ключицу,
Шепчет: «Свитки прекрасны.
Ты пришла, чтоб учиться».
День был с чтения начат.
Ум постичь всё пытался.
...Я узнаю, что значит
Иероглиф китайский.

Дамаск

Дамаск – жемчужина Востока!
В его фонтанах лепестки.
Он красотой мечетей око
Влечёт к себе. В проёмах окон
Витают Ангелы, легки.

Храним Дамаск шесть тысяч лет,
Как город веры и религий.
Вознёсся к небу минарет
И, светом солнечным согрет,
Небесные читает книги.

В благодарности сущему

Аромат есть духовная сущность растений.
Пряные травы вплетали в венок для невесты.
Ветви берёзы покоят семейные стены.
Сноп есть призыв в дом двоих босоногого детства.

В воске свечи – чистота приношения Богу.
Таинство жизни священной содержится в миро.
Мажет елеем власа пилигрим на дорогу
В богоусердье постичь основания мира.

Травы пучками повешу близ старых икон.
Хлеб монастырский причастьем лежит на столе.
Солнцу, Луне в Мироздании Бога поклон!
Низкий поклон мой за всё роженице Земле!

Семья

Сын посох взял, чтобы покинуть дом.
Старик-отец покинул своё ложе,
Дойдя до двери с болью и трудом,
Повис на нём. Озноб прошёл по коже,
Слеза ожгла, и голосом страданья
Поклялся сын не покидать отца.
Но сердцем, обращённым в Мирозданье,
Он жаждал странствий до его конца.

Ещё и холмик не порос травой,
Как он ушёл, взяв хлеба на дорогу,
И мать с покрытой чёрным головой
За упокой одна молилась Богу.
Сын, знаменитым став, прислал ей шаль
И много денег, и писал, что силой
Возьмёт к себе. Не стала уезжать
Мать из села от дорогой могилы.
Молиться за детей и за умерших –
Такая участь многих матерей,
И писем ждать, и радоваться меньше,
И тихо в одиночестве стареть.

День Чуда

«День Чуда» – праздник по-грузински.
Народ суть словом верно выразил.
По фреске катятся слезинки,
И на распятье листья выросли!

Истина века

Нарастает с веками
Скорость жизни. Алиса, как вестник
Новых истин, торопит народ:
     «Мы живём в Зазеркалье!
     Чтобы просто остаться на месте,
     Нужно мчаться вперёд и вперёд!»

Огненность

Звезда – небесная свеча.
Динкар – огонь, – на чьём наречье?
Виденье пламени в ночах –
Вселенского огня предтеча.

Босая дева на костре.
Огонь в магическом пантакле.
Пылает оперенье стрел
Иль к ним привязанная пакля?

Строенье белое в огне,
Назавтра – в копоти пожара.
Пугает огнеликость дней
И пепел судеб на кружалах.

***
Брось всё, что станет прахом!
Взлети широким взмахом!
Взмой в золото пламён
Бытийности Богов,
Где тайнопись имён
И звёздная любовь!

Лилит

В магическое зеркало Луны
Глядится Мать живых существ – Лилит.
Туманны отраженья и странны –
Скрывает тайну этот древний лик.
За дымкою жемчужных облаков,
Глаза прикрыв, печалится о том,
Что с зеркала забвение веков
Черты стирает призрачным перстом.

Вечер

Закат – расплавленная медь.
Берёзы тонкая свеча
Стремится в таинстве сгореть,
С вечерним Солнцем обручась.
Золотопёрой птицей храм
Вздымает в небеса главу.
Поют его колокола
О дивной сказке наяву.

Вопросы

Ты чувствуешь нечто, текущее с звёзд:
Поток вдохновения, музыку ночи?
Ты чувствуешь: в доме, незрим, Высший гость?
Ты слышишь тот зов, что путь узкий пророчит?

Ты знаешь об огненной мощи небес,
Что нас заставляет с ума встать на разум?
Ты руку отдёрнул, когда вскрикнул лес:
«Не рви и не ставь моих ландышей в вазу!»?

Ты пробовал снег, он кислотный, на вкус?
Оплакивал с дочкою гибель букашки?
Душа, непалимый под звёздами куст,
Стыдится бессмертья? Ответит не каждый.

Мы редко вопросы себе задаём
Такие, со смыслом высоким и строгим.
Гражданство земное тогда сознаём,
Когда начинают с нас спрашивать Боги.

В молчании ума

Золотые паутинки сна
Ночь вплетает в прядь твоих волос.
Научусь молчанию ума –
И расслышу тихий шёпот звёзд.

Непонятен тихий шёпот звёзд.
Расшифрую странные слова.
Звёздный мальчик шифр с утра принёс
И умчался розу поливать.

Его счастье – розу поливать,
Не имея дома и монет,
Где-то на краю созвездья Льва
На одной из крохотных планет.

Учитель – сановнику:

- Звезда – небесная лампада,
Зажжённая рукой Того,
Кто, стоя в пустоте, не падал.
Пал в бездны сердца твоего.
И там, в потерянности жуткой,
Вершил тяжёлый грязный труд,
Который твои слуги шудры
Твоим спасеньем назовут.

Ночь

Ночь-волшебница садится на свой трон,
И, смежив ресницы, видишь ты:
Поднимаются из вод иных миров
Огненные синие цветы.

Лунный бубен катится с небес
По пологой медленной дуге.
И большим органом тёмный лес
Начинает от ветров гудеть.

Завиток галактики, как хвост
Горностая, серебром горит.
Пригоршни упавших с неба звёзд
Скоро вспыхнут в волосах зари.

Ночная гроза

Шёл Зодиак несметным войском,
Луна ладьёй плыла,
Но туча – тёмный рваный лоскут –
Их свет заволокла.

Гремело. Молнии змеились.
Раскалывалась тьма.
И тихо женщины молились
Богам в своих домах.

В ладонь упала капля воска –
Как все, молилась я.
Из тучи выступило войско
И белая ладья.

Стоянье у стены

Где дух умершего, где призрак? – угадай
И ощути нездешний холодок.
Они из чуждых сфер пришли сюда.
Ты в них, живой, пока что не ходок.
Незрячий, слышишь лёгкий шелест слов:
«Дракончик красный. Древний иероглиф.
Доверье трав. Обманная любовь.
Театр абсурда. Сыгранные роли».
Знобит тебя стоянье у стены
В присутствии посланников незримых,
И ощущение открывшейся вины
Ведёт забытой улочкою Рима.

День отдохновенья

Тот день на удивление был лёгким.
Журчал фонтанчик, листья шелестели
И тени облаков в траве летели,
Где мы лежали, обопрясь на локти,
И озирали здешнюю красу:
Лотки с рядами ярких сувениров,
Гроздь шариков, зацепленных за сук.
Честной люд призывая, как для пира,
Кричала пожилая продавщица:
«Горячие с капустой кулебяки!»
Ах, эта жизнь – прекрасная вещица,
Как взгляд  дворовой преданной собаки!

Безработица

Воткнул иглу дух резко в палец.
Жаль, что не в сердце – я жива.
Дух вырвал вышивку из пялец:
«Не вышивать, а выживать!»
Я выживала, как умела:
Сажала тыкву, лук, картошку,
Но «дачка» в наш отъезд сгорела.
Лижи, семья, пустую ложку.

Я сторожила детский садик
С одной голодной умной крысой.
Она в фойе напротив сядет –
Глаза в глаза: «Чего б погрызти...»
Ей ничего не доставалось.
Детишки сами голодали.
Что дать погрызть тебе? Свой палец?
На век насытишься едва ли.

Я разгребала снег у сада –
В сугроб, лишившись сил, упала.
Что ж, чем не смертная ограда
Заборчик детских лыжных палок.
Очнулась – ночь. Какие палки?
Здесь лыж не держат, здесь нет горок.
Шёл снег – густой, тяжёлый, валкий.
Глотнула жадно. О, как горек!

Как горько всё, как трудно стало,
Не мне одной – всему народу.
Я, догребая снег устало,
Иду дорожкой, как по броду,
К запорошённому крылечку,
А с неба смотрит вниз звезда,
И ночь бросает шаль на плечи,
И дух опять зовёт. Куда?

Предноволетье

Алый диск за высотку пал –
И стеклянный пожар погас.
Тьма накрыла. Непоздний час,
Но народ в домах-книгах спал.
Из космических чёрных бездн
Звёздный свет шёл в смыканье век.
«Добрый путь в двадцать первый век!» -
Пожеланье Бог слал с небес.

Проходной двор

«Не делай душу проходным двором –
В «час пик» все мчатся напролом».
                Учитель

Двор проходной – моя душа,
Что схожа с ивушкой плакучей.
Пусть мчатся, по делам спеша,
Пусть невнимательностью мучат.
Пусть говор их всё не о том,
Не о прекрасном, не о вечном,
Я их читаю, словно том,
Что знаком времени отмечен.
Я узнаю их по шагам.
Я научилась их любить.
Пусть бьёт о корни их нога –
Совсем одной труднее быть.

«Не делай душу проходным двором!»
Сверкнула молния, ударил с треском гром –
И ива раздвоилась, расщепясь,
И ветвь большая обломилась в грязь.
Постиг гнев Божий не внимающую мудрым.
Спилили иву равнодушно утром.
Проход забили новою доской.
В колодец неба пень глядит с тоской.

Вехи

- Сколько лет тебе, девочка?
- Десять.
- Что ты хочешь?
- На ёлку повесить
Золотую рыбку желаний.
Все желанья – на радость маме!

- Сколько лет тебе, девушка?
- Двадцать.
- Что ты хочешь?
- В себе разобраться:
Что важнее – душа или тело?
Жить любя иль карьеру делать?

- Сколько лет тебе, женщина?
- Тридцать.
- Что ты хочешь?
- Остановиться
На бегу и детей обнять.
Я, наверно, плохая мать.

- Сколько лет тебе, вдовушка?
- Сорок.
- Что ты хочешь?
- Найти опору.
Человек ненадёжен, не вечен.
Бог? Ещё на пути не встречен.

- Сколько лет тебе?
- Пятьдесят.
- Что ты хочешь?
- Взрастить свой сад,
Не жалея больших трудов.
Бог сказал: «Жду твоих плодов!»

- Сколько лет тебе?
- Шестьдесят.
Оглянулась, грустя, назад:
- Запоздали мои труды,
Горьковаты на вкус плоды.

- Сколько лет тебе?
- Семьдесят три.
- Что ты плачешь? Слёзы утри.
- Нет, в слезах постою на ветру,
Нагляжусь на всё – и умру.

Красота

Я вижу красоту в простом:
В крестьянке, чуя мудрость сердца,
В том, как ведёт хозяйка дом,
В том, как старушка входит в церковь,
В том, как вращает круг гончар
И как художник моет кисти,
Как рубит дровосек сплеча,
Как лоб склонил искатель истин,
Как умирающий цветок
Последний свой бутон раскрыл.
В чём красоты земной исток,
Ты знаешь, Дгул, мудрец горы?

Разговор с отроком

- Я не стану брадобреем,
Хлебопеком, живописцем.
Я хочу найти скорее
Семь великих тайных истин.
Где искать их? Подскажите!
- В бородах людей премудрых.
В хлебе. В красках. Живописец
Растирал их нынче утром.
- Ваш совет мне сердце греет,
И я стану живописцем,
Хлебопеком, брадобреем,
Чтоб найти семь тайных истин!

О чём не говорили взрослым

Качались дети на бревне,
То тот, то этот перевесит,
А центр бревна горел в огне.
Качался мальчик смело, весел.
Качалась девочка с опаской.
Качели огненною сказкой
Заворожили взор собаки.
Качая мордой большелобой,
Она не чуяла, как банки
И с бочки гнутый ржавый обод
Вязал к хвосту ей озорник.
И я смотрела на качели
Как будто бы со стороны,
А кеды потихоньку тлели...

Мы оказались в дураках –
Я и дворовый пёс лохматый.
Весь двор над нами хохотал,
Когда пёс поднялся на лапы,
А я запрыгала, визжа.
Жестокосердые мальчишки,
Которым не было нас жаль,
Сжигали дневник и книжки,
На лето с школою прощаясь,
И распевали гимн свободе.
Предосудительная шалость
Явилась данью дерзкой моде
Твист танцевать и слушать «Битлз»,
Не стричься, патлами красуясь,
Жечь дневники, кричать девиз
Своих свобод в сирени улиц
Вокзальных, Дачных, Слободских,
Как средство самоутвержденья.
Там предала и я сожженью
Свой первый стих.

Время

Люблю песочные часы.
В них, словно в талию осы,
Текут песчаные мгновенья,
И убегающее время
Ложится горкою внизу.
Люблю шуршащий тихий звук.
Казалось, их перевернув,
Я время, как песок, верну.
Но время неостановимо
Течёт сквозь вещи, разрушая
Их изнутри. Оно повинно
В том, что уход не отодвинуть,
И в дырке на лиловой шали.

Путник

Чего он по миру искал?
В глазах – цыганская тоска.
Сестра – гитара за спиной.
Опять уходит в пыль и зной
К степным дрожащим миражам
Иных миров, иных держав.

Ночь октября

Благословенный ль «пёсий» час –
Три в циферблате электронном?
Нет звёздных стад, что месяц пас,
Как белых коз у Божья трона.
Ночь, словно тёмная вода,
Течёт в ладонь небесной Еве,
И одинокая звезда,
Как НЛО, летит на север.

Проник в мой ум немой вопрос:
«Так странно, звёздных стад не стало.
Пустое небо. Что, треть звёзд
По предсказанью с неба спала?
И месяц странно наклонён.
Ходил он прямо между звёзд.
А может, Гея, а не он,
Склонясь, прядёт шерсть звёздных коз?
Склонила стан. Такой пустяк –
Склонённый стан в стихах лирических.
Склонилась ось – и всё не так
В делах планетных и космических.

Зимний вечер

Как пахнет влажный снег,
Налипший на поленья,
Почует человек,
И вставши на колени,
Он разожжёт очаг
И будет слушать ветер,
И в пламенных очах
Огня прочтёт он вести
Ликующих времён,
Божественных велений
И тайнопись имён
Грядущих поколений.

Чёрная овца

Отшельник не богооставлен.
Богооставлена, пуста,
Овцою чёрной белых стад
У жертвенника, плача, встанет
Та, что у пастырской ноги
И льва увидев, не робела.
Та, что себя считала белой,
Сейчас взывает: «Помоги!»

Повесят чёрное руно
На старый ясень перед входом.
А белых? Белых новый Ной
Возьмёт в ковчег.
                Кровавым потом
Христос умылся для того ль,
Чтоб ей, оставленной Богами,
Теснимой к месту жертв врагами,
Пасть пред лицом недобрых воль?

С ветром восхода

В трюмы загрузили ценные грузы.
Ветер восхода, друзья, не проспите!
Рубим привычку – нас держащий узел.
Дрогнуло сердце. Скоро отплытье.
Чаша амриты из рук морехода
Принята вами – энергии тонки.
Не посрамите старинного рода!
Вас провожают из заводи джонки.
Вслед вам летит перезвон колоколен.
Словом Владыки в пути не сорите!
Ветром стремления парус наполнен.
Пусть рейс далёкий подарит открытье!

Звезда Полынь

Я поседела, словно ива
В мороз у тёмной полыньи.
Ознобом страха ознобило
Всё это вечно помнить и
Вновь проживать в слепые ночи
За годом год, за шагом шаг,
О, как забыть весь ужас хочет,
Закрыв глаза, моя душа!

Но нет забвенья, нет той двери,
За коей благостный Эдем.
Страшней всего – качнуться в вере.
Стою. Качнулся новый день.
Качнулся мир – и сходят с рельсов,
Сминая жизни, поезда,
Хотя видна ещё нередко
К Земле летящая звезда,
Звезда Полынь.

Гвозди

В ступни и в руки вбиты гвозди.
Пропят копьём бок. Это смерть.
Невыносимой боли грозди,
Чтоб нам теперь не умереть.

Вступила я на ржавый гвоздь –
Пронзил он мне ступню насквозь.
Дочь в обуви была и ей
В подошву острия гвоздей
Воткнулись, лишь слегка кольнув.
Бог отстрадал за нас вину.

Лук

Мне нужен в дебрях дикий стан
В огнях цветов больших и ярких.
Я тот, который луком стал,
Послав град стрел врагу «подарком».
Мной это племя дорожило.
Я тот, который в напряженье
Ещё звенит струною жильной
В руках свободных сильных женщин.
Я тот, который за плечом,
Как музыкальный инструмент,
Который в звуки рощ влечёт,
Где листья россыпью монет
Ложатся под ноги коней.
Пою я поздние рассветы
Глухих лесов, где у корней,
Сияя, гаснут огнецветы.

Рисунок на стекле

На стекле морозном сказочный олень,
Дивный, с филигранными рогами!
Сквозь оленя солнышко алеет.
На стекле картина, дорогая
Не деньгами – редкой красотой,
Краткосрочной и неповторимой!
Кто же автор филиграни, кто?
Кто завил в рисунок тонкий иней?

Дневной  дозор

«Дневной дозор» смотрю в бреду.
Герои входят в дом с экрана,
И я пишу свою судьбу
Волшебным мелом Тамерлана.
Глаголы, даты, имена
Пишу, решившись, на стене.
Крошится мел. Моя вина
Неискупаема во мне.

Эльфы

Эльф не носит тяжёлой брони.
Предпочтёт бой покупке товаров.
Эльф бесстрашен, но тонок, раним,
Лишь эльфянку берёт себе в пару.
Эльф прольёт кровь за род, короля.
К лицу эльфу и лук, и корона.
Здесь пришельцы они. Их земля
Средь прекрасных земель Ориона

Прощение

С одной упавшей капли крови
Начнут рушение святынь,
Но девочка взойдёт на кровлю
И, встав на цыпочки, цветы
Протянет Богу. Освятится
Дом, как Кааба в древней Мекке,
За цвет лилеи, и простится
Безумство сердца в человеке.

***
Потерян месяц,
Год и жизнь, и вечность
В хождении по замкнутому кругу.
На новом месте
Будет долгий вечер
Лить звёздный свет в протянутую руку.

Там, среди душ,
Откроются пространства,
Легко круг воплощений разомкнув.
Брат, не разрушь
Вселенского убранства,
Перо в чернила ночи обмакнув!..

Летняя ночь

От зноя отдыхает летний сад.
Благоухает примула в ночи.
На гнёздах птицы, смолкли голоса,
Лишь песня соловья во тьме звучит.
Нет ветра, не шелохнутся листы.
Дыхание в восторге затая,
Стоишь и слушаешь ночные трели ты.
Блаженствуя, вот так же ты стоял,
За талию любимую обняв.
Как медный гонг, луна была тогда,
И серебром подаренным звеня,
Роняла Янка перстни в ковш пруда.

Азбука

Я принимала во вниманье
Звучанье букв, их начертанье,
Когда писала эти строчки
От буквы А до Я, до точки.

А
А – мой ашрам,
Шалаш без рам,
Трубы и без крыльца.
В нём много лет
Астральный свет
И близкие сердца:
Анри с улыбкой неземной,
Анюта и Ашот,
И Аленький цветочек мой,
Цветущий круглый год.

Б
В букве б – божественные свойства.
Б больна – проявим беспокойство.
Хвостик вдруг у буквы б исчез –
К жизни потеряла интерес.
Стала о – отсутствием она.
Может, в этом есть моя вина?

В
В – ветер в алых парусах,
Мечта и сгустки воль,
Что отражаются в глазах
У девушки Ассоль.

Г
Г – горбатенький старик.
- Обопрись на посох!
- Стану П. Я так привык.
 Мне не так уж плохо.
Я, склонившись над кустом,
Пробую смороду.
Я немного схож с крестом.
Я такой по роду.

Д
Пишу большую Д
Размашисто, как кнут.
Коровий входит день
И возвещает: «Му!»
И мудрость всех существ
В мычанье говорит:
«Ты встала нынче в шесть,
А солнце уж горит!»

Е
Е – три ступени естества.
Дух поднимается по ним.
Плоть проживает век едва.
Астрал развеется, как дым.
И лишь ментал, холодный, вечный,
Войдёт, как творчества залог,
Огнём в божественный твой вечер,
И путника приимет Бог.

Ё
Ё – две звезды над твоей сутью
В единстве тройственном её,
Твои помощницы и судьи,
Что освещают бытиё.

Ж
Ж напишу цветным и белым,
Как жизнь в цветенье и в снегу.
Ж-жук бывает скарабеем –
Богат, но я так не могу.

З
З – золотая брошь летящей птицы,
Застывшей в ослепительном металле.
Пристёгнута, она уж не стремится
Взмыть в высоту. Её крыла устали
Бить много лет по бархатному платью.
За красоту свободой крыльев платим

И,Й
И – сущности и между ними нить,
Чтоб их двоих навек соединить.
Й – взлетела над ними птица.
Птица-чайка глядит в их лица

К
К – клин ума, упёртый в стену.
Куда упрямый ум свой дену?
В бетон упёрся этот клин,
А за бетоном господин,
Горд, жив-здоров, неуязвим.

Л
Л – разноликая на вид.
Пишу Л острую и с силой,
Как остриё стрелы любви,
Что мою грудь навек пронзило.

М
М о Москве мне говорит –
Зубцы, как на стене Кремля.
Близ пламя вечное горит.
Скорблю, как вся моя земля.

Н
Н – имя Нория и планка,
Которую должна я взять.
Надежда, нерв, на сердце ранка –
Чем ритмы рваных слов связать?

О
О! – в возгласе разверстый рот –
Приветствует «звезду» народ,
Парад, реформы, НЛО.
Отплытье в вечность – тоже О...

П
П – проход под Аркой Славы
Сквозь лёт пуль в боях кровавых.
П – победа тем ценнее,
Что так долго шли за нею.

Р
Р чревата. Ребёнок в её голове.
Он прославит себя, свой народ и свой век.
Будет вписан навечно он в лики.
Её сын – её разум великий.

С
С – Селена на ущербе,
Серп серебряный Богини
Срежет ночью ветку вербы
И в окно девчонке кинет.

Т
Т – тело Бога на распятье.
Глава легла на грудь.
Поделенное стражей платье.
Как скорбен крестный путь!

У
У пером лишь заденешь,
Чтобы вставить в слова,
Закричит, как младенец,
Тонко-тонко: «Уа!»
Но войдя в рост и силу,
Вставши в строй перед Ра
За родную Россию,
Громко крикнет «Ура!»

Ф
Ф – фарфоровая «фифа»,
Руки в боки – кто есть я?!
- Кто ты?
- Тот сосуд из мифа,
В коем царь хранил свой яд.

Х
Х – хватит!
Скрещены винтовки на войне
Слепой и дикой.
Так хочется воткнуть в их дула мне
Цветки гвоздики!

Ц
Ц – это цель. Есть корешок.
Укоренишься – хорошо.
Но чтоб пред Богом сохраниться,
Не будь бесплодной смоковницей!

Ч
Ч – чувство и число 4. Ночь,
Нас четверо: муж, я, наш сын и дочь.
На всех один наш дом, тепло и хлеб.
Как жить нам друг без друга на земле?

Ш
Ш изогнулась, как змея,
Грозится жалом и шипит.
Волью весь яд её, смеясь,
В питьё измученной души.

Щ
Щ словно адовые щели,
В которых сумрачно и тесно
Но с теми, что в них уцелели,
Поговорить так интересно!

Ъ
Ты твёрдый знак,
Дано всё знать
Тебе о нас.
Ты твёрдо вёл,
Избрав средь школ
Небесный класс.

Ы
Ы – это мы,
Я с мягким знаком.
Шлётся нам мысль
На двоих  Зодиаком.

Ь
Мягкий знак –
Знак мягкости души.
Ты лучший маг –
В любви свой день вершишь.

Э
Э – эмбрион, как символ эволюции.
Мы не витками шли – рвались рывком!
Через огонь и беды революции
Глядел в коммуну старый военком.

Ю
Ю – кали-юга, что окончится не скоро,
Эпоха грешников, иначе «чёрный век».
Смерть распластала крылья, словно ворон.
Явился в мир «железный человек».

Но вслед за тьмой придёт и Сатья-юга,
Что будет веком светлым и святым.
И кровный враг твой обратится в друга,
И станет «человеком золотым».

Я
Я шагает, славный человечек,
Представляя лужу океаном.
Чёлка, словно золотистый венчик –
Девочка, назвавшаяся Яной.
У неё пока не много силы.
Шлёпает босая по воде,
Яблоко неся, библейский символ,
И мечтая вон о той звезде!

Пирамида и куб

Противоречье предреша,
В нас сочетанье двух,
Где куб, кааба есть душа,
А пирамида – дух.

И я похожа на избу.
На деле это так:
Врос камнем в землю домик-куб,
Стремится ввысь чердак.

Он ближе к небу, в этом суть.
Он отрицает зло.
И он взлетит когда-нибудь,
Как древний НЛО.

***
Священные чти имена,
Закона любви не нарушь –
В твой сад прилетят семена
С великого дерева душ.

Чудесным растеньем взрастут,
Дадут удивительный плод,
Что лечит от бед и остуд,
Как рук материнских тепло.

Взглянув в глубину чьих-то глаз,
Единство всех сущих поймёшь.
Взяв в руки отцовский сааз,
О мудрости жизни споёшь.

Судьба

То слишком мягко, то сурово судим,
Смотря какие в мире времена.
Судьбу не проклинай! Есть правосудье
Всё то, что посылает нам она.

Когда во всём сплошные неудачи,
Рак прицепился иль вселился бес,
Не проклинай судьбу, в бессилье плача.
Судьба – груз кармы, тайный суд небес.

Не думайте, не выдумка поэта –
Смысл высших слов открыли мне гроба.
И само слово говорит об этом:
Ба – значит, тайна; тайный суд – судьба.

Двойник

Сказали юноше: «Ты вылитый Серёжа!» –
Он том Есенина забросил за рояль.
Но вот однажды с радостною дрожью
Мелодии к стихам вдруг заиграл.
Запел, златые волосы ероша
Про «озеро» и «алый цвет зари»,
Подумав, может, он и впрямь Серёжа
И на бору вновь плачут глухари.

Плата

Жизнь в обстоятельствах предложенных
Я проживаю в своём сне.
Там не бывает невозможного:
Нетающий лиловый снег
Я разметаю опахалом
В сезон тропической жары.
Я там однажды услыхала
Закон Космической Игры:
Ничто без платы не даётся –
Ни исцеление, ни дар.
Живёшь в кредит? Платить придётся,
Иначе ждёт тебя беда.

Там ходит твёрдая валюта,
Как воздаяние за труд.
Она в кармане эволюта
Звенит на солнечном ветру,
Но в золотом эквиваленте
Не выражается никак.
Заплатит он – вы не болейте! –
Полна монет его рука.

Колесо сансары

Мы в Колесе сансары. Неизвестно,
Когда вошли в него, когда покинем.
Но можно жить, когда небесный вестник
Летит к тебе под серебристым ливнем.
И можно ждать, надежды не теряя,
Одну жизнь, семь, а может, семью семь,
Когда откроются ворота Рая
И ты туда вернёшься насовсем.

Интересное время

Сейчас все ищут что-нибудь:
«Тарелки», йети, Несси.
Как далеко заводит путь
Оккультных интересов?
Путь верой в чудо осиян.
Внук капитана Гранта
Спустился в тёмный океан
За тайнами атлантов.
Монро из тела выходил,
Чтоб «параллельных» встретить.
Пилот «тарелку» залудил
И взял кататься йети.
А Несси принесла приплод.
Он больше мамы стал.
Внук Гранта вытащит из вод
Магический кристалл,
И «параллельные» придут
С Монро на чай в ООН.
А дальше времена грядут
Чудесные, как сон!

***
Сердцами бились звёздные пульсары,
Поддерживая жизнь Большой Вселенной,
А на Земле горели комиссары
Идеей братства новых поколений.
Сражались комиссары за идею
И грудью шли на вражии штыки.
Неравенство вернули в жизнь злодеи:
Ты бывший раб и вновь живи таким!

История всё смелет, словно жёрнов.
И муки мук мир испечёт свой хлеб,
Как в дни блокад, бесценный и тяжёлый,
И Правда станет править на Земле.
И скажет правда, древняя, как русич:
«Мерилом жизни свою совесть сделай!»
И летописец, чисто вымыв руки,
Напишет Заповедь в сердцах
                небесным мелом.

Двойня

Родила двойню – глазастенького и ушастенького.
Смотрят во все глаза, во все ушки слушают,
Какие на земле происходят ужастики,
Как все бьют, издеваются над баклушами,
Как вырастают из вина пьяницы,
Моря по колено им, такие огромные.
Они могли б работать каждую пятницу
Океаническими паромами.
Дивится двойня тем, что жнут, где не сеяли,
И тем, что берут там, где не клали.
Ужасается собаке, разжиревшей на сене.
- Сделайте вид, будто бы не видали!

Наглядевшись и наслушавшись,
Как мудрец из тучи,
Не придумавший ничего лучшего,
Кличут беду, что, докуча, научит,
И тянут в души звёздные лучики.
- Ах, вы глупые, несмышлёныши,
Из пелёнок ещё не выбрались,
А на вас Карабас уже точит ножи,
Предлагая, чтоб ими выбрились.
Те, кто брился, увы, не выжили.
Даже умники, даже идолы.
Помолчите о том, что слышали!
Помолчите о том, что видели!

Песенка шута

Не фокусник эстрадный, не жонглёр,
Словами не кудесю, не играю.
Я шут у трона, где тычки, позор,
Всегда готовый на тычок, позор,
Я, выкрикнув полфразы, замираю.

Но спохватившись – надо докричать,
Пока ещё не выдернули жало! –
Я замечаю, нет в моих речах –
О, не позор ли? – нет в моих речах
Ни яда ни смертельного кинжала.

Какой же шут, какой же я юрод?
Посмешище на старом огороде!
Царь хохотнул. Безмолствует народ.
Но почему безмолствует народ?
Я не запорот и в фаворе вроде.

Иль я беззуб, иль равнодушны все?
Я Ад пою кровавою росой,
Я вешаюсь у Смерти на косе,
Да, вешаюсь у смерти на косе,
Встаю на стёкла пяткою босой –

Всё тщетно, никого не разбудить.
А может быть, я просто не умею?
Растопчут факел, вспыхнувший в груди,
Растопчут сердце – это впереди! –
И я, упав, навеки онемею.

Сжигая ночь...

Замолкнут лиры, флейты, бубенцы.
Сжигая ночь, как кто-то приказал,
Помчатся огнекрылые гонцы –
И рукописи вспыхнут на глазах.
Оторопеет юноша-поэт,
Пойдёт в огне искать Владыку гор.
Тот даст ему гражданственный совет
И вместо мрака вложит в сердце свет,
И в руки даст золотогорлый горн.

Слеза Сфинкса

- Попал мир в ножницы!
- Бежать на Марс, что ль, побросав пожитки?
Взрываясь, всё не самоуничтожится
Безносая – шахидка.

Надев хиджаб, под видом благонравья,
Но запасясь смертельной пиротехникой,
Бал всепланетный с Сатаною правит:
То континент вдруг заключит в объятья тесные,
Чтобы тайфуном страсти оглушить,
То «освежит» страну дыханием торнадо.
Кому сейчас Земля принадлежит:
Властям Небесным или Силам Ада?

Летит в тумане наркоман Прогресс –
Горят турбины.
Культуру оттеснив, экранный Бес
Мозги все сдвинул.
Стоят, как Вавилоны, города.
Страх в прах вбомбили,
Но душит «изобилия беда,
Бед изобилье».

- Бежать на Марс с Земли, не взвидев света?
- Постой, не кинься!
В немом пространстве красная планета
Слезою Сфинкса.

Двадцатый  век

Не уставали многие вещать
О том, что опоздав, век, лют и весел,
С размаха вылил огненный ушат
И на весах событий души взвесил.
- Ну, чем не Страшный Суд?! – кричу я вслед
Дымящих кровью уходящих лет.

«Молчание ягнят»

В конце век остро стрелками сходился –
Как два меча!
И новый дух в груди тревожно бился:
- Нельзя молчать!
- Народ обманут! – левые кричали.
Все промолчали.

***
Теракт есть факт.
Они так часто были!
Наденем медицинские бахилы
И склонимся послушать юный век,
Что лечит сильный стресс, как человек.
Век плачет, повторяя имена.
Врач говорит: «Не надо вспоминать!»
Но память – категория души.
Он должен помнить, чтобы дальше жить!

***
Они мертвы, того не зная,
И некому их просветить.
У Мирозданья в долг влезают
И не желают возвратить.

Я ночь жила там, где их нет,
Где Ты царишь над мраком бездны,
И ужасался разум бедный
Тому, как грозен был Твой Свет.

К утру закончилось дыханье,
И я от мощной жизни той,
Издав предсмертный слабый стон,
Пришла пить мёртвый чай в стакане,
Спать мёртвым сном, молчать о тайне,
Начертанной Твоим перстом.

Гаданье по стихам Цветаевой

Том белый на ладонях на весу.
- На суть откройся, верный стих, на суть!
О чём я знаю, но узнала поздно?
- «Что горячи – над головою – звёзды».

- О грядущем, стих вещий, скажи,
Чтоб я знала, зачем стоит жить!
Мысль открой, что приходит последней!
- «Мы песчинок морских бесследней».

***
Под плач –
То недолёт, то перелёт! –
Рывками время движется вперёд.
Труби, трубач!
Рассвет проявит цель.
Одна останусь в вражеском кольце,
Которое навряд ли мне порвать.
Вам все в грядущее – свои высоты брать!
А я, как дерево, склонила ствол в болото,
Чтоб через топь смогла пройти пехота.

«Дикт»

Велик и дик
летел твой «дикт» –
диктант?
диктат? –
Двадцатый век,
на пять колен
в толпу калек
прогресса, войн.
Над миром вой
до дальних брег!

Двадцатый век,
ты мир обрек
не на слова –
на выжива...
ние.
Не ел,
не пел,
стал пепл
концлагерь ада.
Как мир жив?
Дитя в грядущее бежит
и плод в его ладошке спел.

Кара

Жарко в груди, сердце болит,
Словно татарин церковь палит.

Ноги свело, душу свело.
Боль – словно поле не расцвело.

Острое что-то взрезало мозг,
Словно обрушился вантовый мост.

Кто и за что мучает вновь?
Тот, кого нет. За нелюбовь.

Триптих на крыше

     Пишу триптих на крыше.
     Жаль, не могу выше.

1.Голод

Пожар свобод иль сытость в кабале?
Кровавым потом пашню оросили,
Но хлеб не выспел на обугленной земле...
В рождённой революцией России,
Где Маяковский бил кувалдой молодо,
Себя Марина за детей корила.
Я не цветаевская ль доченька Ирина,
Что в детприюте умерла от голода?

Вот женщина, мужчина, вот старик –
Все ставшие костями.
Уродлив голод – криворотый крик.
Российскими страстями
Пугали мир, чтоб не хотел свобод.
И он доселе сыт и несвободен.
Когда я умерла? Не помню год.
Всё забывается, всё в прошлое уходит.

2.Башмак Событья

Слёз материнских время не считает.
Что человечество? Всемирный муравейник.
Мы – муравьи с необщими чертами.
Нас, как весь тварный мир, светило греет.
Но так ли важно для лесной вселенной:
Нас сотней больше, меньше путник втопчет
В дёрн новых троп? Что наши умоленья?
Башмак не слышит, что мы там лопочем.

Башмак Событья поступью тяжёлой
Сомнёт цветок, раздавит землянику
И даже павший с дуба крепкий жёлудь.
Оборотившись в прошлое, взгляните –
Какой Событье оставляет след?
Размытый плачами? Обугленный? Кровавый?
Как из «копытца», пьём все воду бед.
Дано немногим выпить кубок славы.

3.Призыв Неба

Посмотрим в прошлое не под одним углом:
То озарясь огнём, то обожжась углём,
А то горюя над холодным пеплом.
Его ветра вздымали, и я слепла,
Но услыхала вдруг во мгле сквозь плач:
«Труби, трубач!
Труби, трубач, труба-то золотая!
Труби!
В России богорассветает!»

Пикник на площади

Не революции ль плещутся?!
На площади ртами «вещими»
Текущего вспять месяца
О розах и апельсинах:
                «Всё съестся!»

Новизне меню подивились,
Но – кричи, не кричи орками –
Подавились!
Шипами и корками.

Цветные флаги и банты?
Безглазое рабье семя!
Кормили вас официанты
Зубастого дяди Сэма.

Ну, что?! Отрыгнулось, отплакалось?
Колючки из глаз вылезли,
И надо писать набело?
Как глупо! На смех вызвались.

И новые, не научены,
По площадям накрошили...
Глядит пробитыми тучами
Безумье Саакашвили.

Авария на ТЭЦ

Над нами тучи.
Беда на ТЭЦ.
Беда научит –
Был прав отец.
С рядов сосулек
Слёз не текло.
Глаз не сомкнули.
- Дадим тепло!

В бетонных ульях
Никто не знал,
Как плакал в гуле
Машинный зал.
Под грудой шубной
Улыбка сна:
- Светило шутит?
- Пришла весна?

А мы смеёмся,
С усталых рук
Смывая в ёмкость реки
Испуг,
Что лопнут трубы,
Где счастью течь,
Целуем в губы
Турбины ТЭЦ.

***
Я в небо, гляжу из ковчега, как Ной,
И радость голубкой кружит надо мной.
О, Боги, велевшие судно срубить,
Вам славу в трубу золотую трубить –
Сказали о сроке, назвали сестрой!
Вдруг Голос ударом в лоб:
«Спаслась –
           для других ковчеги построй!
У каждого – свой потоп».

Ночь – утро

Песнь запевается с утра,
А я проснулась среди ночи.
В огне грозы смотрели в очи
Недоумение и страх.
Качались стены, раздвигаясь,
И в ослепительный проём
Влетали стаи чёрных галок,
Галдя на весь микрорайон,
И обращались в чёрных бесов,
Стуча в раздавшуюся грудь,
И начинался чёрной песней
Ночной страной пролегший путь.
Он долог был, и мне хотелось,
Чтоб дождь смыл чёрные следы,
Но бесы раздирали тело
И жрали душу у воды.
И след, кровавя путь, тянулся,
Как бесконечная строка...

Но в утро разум мой очнулся –
И поднялась трубить рука
Об избавленье от застоя,
Что стлался дымом, стал золой.
- Труби, горн, утро золотое
Над обновлённою землёй!
Планета – новый мегаполис –
Вздымает башни из стекла.
Летит литой магнитопоезд
По эстакадам, как стрела.
Мосты звенящие на вантах –
Браслетами запястий рек.
Всё фейерверками талантов
Вдруг расцветил бегущий век –
Дитя-индиго, поражая
Невероятностью затей.
Привет, счастливая держава
Трёхглазых, как и век, людей!

***
О, юный Париж,
Ты так ярко горишь
Цветком поцелуя
На пылких губах
Средь древних надгробий
Печальных кладбищ,
Беспечно считая,
Что слепы гроба!
Не видишь, счастливец,
Вуалевых женщин,
Их чёрных перчаток
И пепельных роз?
Взгляд брошен на них.
На одной белый венчик –
И ты задаёшь ей
Бестактный вопрос:
- Отсюда – венчаться?
- Всех взяли могилы.
- А что же осталось?
- Осталась дорога.
- Откуда в тебе,
Чтоб идти по ней, силы?
Идёшь – и не гнёшься.
Ответь же!
- От Бога.

***
          Всё про погоду старым старо.
          Декабрь, 13-е. 13 строк.

Долгожданно заснежив, завьюжило.
Но банальна зима
Белоликая, снежная, вьюжная.
Расхотела она
На потребу заснеживать, вьюжить,
И за вечер весь снег растопив
В необъятные тёмные лужи,
Посинелым, сведённым ртом стужи
Начала их безрадостно пить.
И кому этим что доказала?
Растеряла друзей и подруг.
Поезда от сквозящих вокзалов
Поползли согреваться на юг.

Купельная

Заря вещая – царским пурпуром.
Бог сложил длани рупором.
Ветр донёс звук златой трубы.
Для знаменья готовьте лбы!
...Как родник, чан со льдом кипел.
Опрокинули чан в купель.
Троекратно хлебнув воды,
Вышла новой, как из беды.

«Аллилуйо!» - священник пел.
Вербой мазал стопы апрель.
На цепочке крест странно ал.
Он в ключицу в тоске запал,
Зная: в Слове – Благая Весть,
Но как Весть до могил донесть?
Крест в ключице шепнул: «Идут
К тебе с Неба цари. Се суд!»

Дали кубок златой цари.
Рвали губы уздой псари.
Цари на Небо жить ушли,
А псари дом души сожгли.
Тот поймёт, кто в дому горел
И в мгновения постарел.
Стало пусто и нечем петь.
Псарь швырнул пару слов, как медь.
Благодарная, приняла,
А ведь он сжёг мой дом дотла.

Научилась без дома петь,
Но всё чаще свистела плеть.
Я спросила псарей: «Почему?!»
Мне сказали – потом пойму.
Поняла: за словесный грош
Приставляют мне к горлу нож.
Я, вернув подаянья горсть,
Собрала свои свои слёзы в гроздь.
Плача, плачи пою до зари.
Стерегут мою ночь псари.

Слово Бога

«Я прихожу в глухие годы,
Чтоб делать Имена.
Я жезлом, Бог, пасу народы,
На коих есть вина.
Могу стереть страну я с карты
И вздыбить материк.
План Геи на стенах Агарты
Огнём черчу, старик.
Всё совершается по Плану,
Как Я предначертал.
Я возлюбил давно Русь-лану
И славный крест ей дал.
Несла его в свою Голгофу
И не считала жертв.
Она прошла через эпоху
С кровавым зевом жерл.
Она из пепла войн воскресла.
Свершит всё – вознесу!»
Зарёй Бог опоясал чресла,
Держа диск на весу.
Солярный диск, длань не ожегши,
Торжественно взлетел.
Сомкнул уста ко мне сошедший.
Сказал Он, что хотел.

***
На тряпки рву сирень ночных сорочек.
В них просыпала серебро луна,
И становились, длинные, короче
В объятьях ослепительного сна.
Я тряпками протру все окна в доме.
Стерев пыль с клавиш, пальцем пробегу,
Поставлю кустик роз на подоконник
И радость для дождя приберегу.
Пускай зашлёпает по лужам тонконожка,
Швыряя брызги в пыль дорог, смеясь
Над тем, как капли стряхивает кошка,
Дрожа спиной; смывает лапкой грязь.

Зверёк глазастый, неженка, чистюля,
Лёг поперёк белейшего листа.
Как мне писать? Отодвигаю стул я
Отсюда в отдалённые места,
Где счастье только перезимовало,
Ладони грея пред открытой печкой,
И за собою в лето не позвало,
Оставив мёрзлое калинное сердечко.

Вопросы

- Антиматерия втекла в земные воды.
Что пить?
- Добро и зло, как «+» и «-», – антиподы.
Как жить?
- Мир положительный не Сатана ль минирует
Антиидеями?
Боюсь, что скоро мы аннигилируем,
Взаимоуничтожившись с злодеями.
И во Вселенной тоже всё запущено.
- Зачем галактики
Едят сестёр со звёздами и душами,
Ну, как салатики!
- Зачем сюда летит антитайфун
Из глуби Космоса?
Вопрос последний заключим в графу
С важнейшими вопросами
Кончины Света.
- Бог, ждём ответа!

***
Площадный крик и слеп, и чёрен,
Зерно ж взойти обречено.
Что делать с этой горстью зёрен?
Залить вином?
По кабакам Москвы шатаясь,
В подобострастии зеркал
Он уповал на шалость,
Жалость...
Но время вдруг в шагреньку сжалось –
Он ни на что не уповал.

Забыв, как пишут букву З,
Зерно в земле похоронил
Средь сонных дедовских могил,
Не взяв и толику себе.
Ушёл поэт. Сквозь васильки
Небес взошла златая рожь,
И плачет птица у реки,
И ты, не знав его, живёшь.

- Зачем приходят в сроки толп
И разбивают зеркала?
- Чтоб душу с гор не смыл поток,
Не вверг её в пучину зла.
Ведь надо чем-то выживать.
Как плотик в волнах – красота,
И впору музыку позвать,
Вложив златой мундштук в уста.

Вот собирается ансамбль,
И скрипка плачет у плеча,
Воздев смычок свой к небесам
В надежде первого луча.
Поют валторна и гобой.
Ребёнок, жмурясь, вверх глядит.
Земля, как шарик голубой,
Из рук в грядущее летит.
И уясняем: смерти нет,
Бессчётно жизней у души!
- А наш поэт?
- А что поэт?
Поэт в грядущем будет жить.

Азбука

Кто этот Аз? Не атом ль зла?
К нему приходят боги-буки.
Их веди-ведам нет числа.
Глагол жжёт сердце, вяжет руки,
И Аз вникает, что добро
Есть жизнь, а зло всегда конечно.
Вопросы ставятся ребром –
И плачет злое человече,
И начинает путь мытарств
По мудрой Азбуке небесной,
Суровой, словно гнёт татар,
И надо быть предельно честным.

Здесь алхимическая цель:
Из злого Аза сделать злато.
Существование – в яйце.
Боль – алхимическая плата.
Что там в конце?
Там просто Я –
Яйцо златое Бытия.

Бюст Льва Толстого

Я не люблю чужие вещи,
Как б их ни холил антиквар.
От них исходит дух зловещий
Чужих грехов и тайных кар.
Но муж в День города с развала
Принёс Толстого белый бюст,
Поставил в книжный шкаф.
                С ним встала
Красивая эпоха чувств,
Война двенадцатого года –
И книги шкафа под картечь
Пошли, чтобы за славу рода
Костьми своих героев лечь.

Весь книжный шкаф, доселе тихий,
Пришёл в тревогу и восторг.
Звучали трубы, плачи, крики,
Корону снял король Георг.
Тома серебряного века
Стояли тесно у стекла,
И без посредства человека
Речь сердца в комнату текла.
А Жанна на костёр всходила –
В который раз – и навсегда!
Шкаф вспомнил всё, что с нами было
Во все кромешные года.
Толстой, разбередивший память,
Белел летящей бородой,
И рядом с ним межзвёздный камень
Вдруг вспомнил свой далёкий дом.

Мудрый

Преподаватель философии
В семестр дал две страницы Канта,
Но засыпал ребят вопросами,
Ища наличие таланта
Свободно мыслить. Вопрошал:
«Не что писал – что думал Кант?»
Прорывы мысли поощрял –
И приближались к лбам века!

Дорога в Рай

БМВ серебристый и синий Рено
Вдруг смертельно столкнулись на мокром шоссе.
Пёс с хозяйкой погиб, и не всё ли равно,
Кто виновен, когда пострадавшие – все.
Жаль, по разным местам души смерть развела.
Душа Юлии встала пред Богом с поклоном.
Душа пса её, Бенни, в Рай собачий ушла,
На Мост Радуги, что на краю небосклона.

Господа

Как человек, чьи предки из крестьян,
Не принимаю обращенья «господа».
Крестьянин крестной долей осиян.
А эти званьем Господа?! Куда,
Пословицей народной говоря
«С свиным-то рылом, да в калашный ряд»?

Обезьянья пирушка

Давно известен буйный нрав у пьяных.
Но вот наелись винных ягод павианы.
Поломан виноградник, лозы сникли,
А павианы в холодильники проникли
И с дракой пир устроили на ранчо.
Избил хозяина вожак их, злобный мачо,
Разворотил сейф с крупной суммой денег,
Но не решил пока, что с ними делать.

Ты - птица

- Как много я сказала слов,
Достанет их на сто голов!
В мозг спица:
- Не значат ничего слова.
Ты просто белая сова.
Ты – птица.

Ночная птица среди птиц
С лицом, белеющим средь лиц,
Ты – птица.
- Конца нет северной ночи.
- Молись же Солнцу и молчи.
Свет – в лицах!

- Я просто белая сова.
- Здесь ты права и не права.
Ты – птица.
Ты редкой гостьей городов,
зато своя среди снегов.
Ты – птица.

- Скажи, что значит Твоя мысль?
- Не объясняем мысли Мы.
Что снится?
- Ещё летаю я во сне,
Но провода мешают мне.
- Ты – птица!

После  Зова

Жизнь после Зова началась с соблазнов:
С снегов, лопат и ивовых салазок,
Красиво гнутых будущим творцом,
Что не рождён ещё. Весь месяц бденья
Прекрасного грядущего виденья
Шли, восхищая, пред моим лицом.

В них вещи были совершенны, как салазки,
И терема, как из народной сказки,
И грядки трав целебных средь лесов.
В садах библиотеки утопали,
И малыши под яблонями спали
Средь зайцев солнечных и птичьих голосов.

«Колёса» дивные вокруг Земли катились.
В них пассажиры среди льдов садились
И выходили через час среди олив.
А до Луны с Земли энерготросы
О невозможности снимали все вопросы.
Я экскурсантом заходила в лифт.

Мы мимо солнц полярных возносились,
И ленты сполохов нам в волосы просились.
Вращался, обнимая Землю, тор.
Он конденсировал энергию от Солнца.
И вот Луна! Не верится – дотронься,
К Земле в восторге устремив свой взор!

Нория – Учитель:

- Во мне два духа-воина.
Беседуют в груди.
- Ты их язык усвоила?
Точней переводи.
- Перевожу. Приказано
Им в бой не брать мечей.
Железной кармой связаны.
Не искупить ничем
Убийство Сребролицего.
А он вооружён.
- Так ослепят пусть птицами –
И будет окружён!
- Но огненные птицы
Вчера умчались прочь.
- Рой ос им пригодится.
Скажи им, моя дочь!
- Но огненные осы
Сожгут тех, кто неправ!
- Что ж, кару в сердце носим.
Пусть в бой идут. Пора!

Бег

Мы возвращались от родных,
Чьи окна смотрят в сад,
Где весело звучал родник
И птичьи голоса.
И все мы, напевая, шли –
Единая душа.
Но вдруг затмился Солнца лик
И стало в труд дышать.
Ж/д путями шёл на нас
От химзавода сизый газ,
И я, схватив сынишку,
В проулок понеслась.

Напрасно мы бежали вправо –
Нам не дала дышать отрава.
- В дыру в заборе лезь!
Напрасно взяли мы левей –
Упал там с ветки соловей
И не закончил песнь.
Бежали мы, бежали мы
Сквозь зону песенных смертей,
Где ядом горла сожжены
У певчих птиц и у детей.
Бежали в едкой синеве.
Не рассветёт, казалось мне.
Но всё же рассвело.
Казалось, путь наш на погост,
Но впереди река и мост.
Осталось сзади зло!

Но кто-то там бежит, как мы,
Сквозь зону песенных смертей,
Где ядом горла сожжены
У певчих птиц и у детей.
И тем, что побежали вправо,
Как нам, не даст дышать отрава.
Вдруг те, что взяли полевей,
Падут, как соловей?

***
Цель кореянки, написавшей много книг –
Всех научить жить радостно, не больно.
Её читали – и культ радости возник,
Но вдруг ушла из жизни добровольно.
Борьбы с болезнью не перенесла.
Несостоятельно учение? Бог весть.
Национальная идея россиян:
Мы все с терпением должны нести свой крест.
А есть идея равнодушия к мирскому
И устремленье взора в высь небес.
Гляжу, счастливая, в серебряный свой омут,
Где отражаются звезда и русский крест.

Распятая душа

Иисус, на кресте душа.
Я прощу палачей едва ли.
Только Ты мог любить и прощать
Тех людей, что тебя распяли.

Говорю только им, как Ты:
- Вы не знаете, что творите!
Сыплют огненные цветы:
- О красе двух миров говорите!

Говорю, говорю, говорю!
Они дивные – это правда.
Вспыхнул крест, на кресте горю.
Это мне за стихи награда?!

Тучи духов-ворон окрест,
Крики их: «Отрекись от веры!»
Голубь-дух принёс Божью весть:
«Покрепись, душа, будь Мне верной!»

Шейный крест зажала в горсти.
При крещенье его мне дали.
Лишь Христос один смог простить
Тех людей, что его распяли.

За порогом

Я останусь одна Там,
Как Маяковский, терпеливая, словно Зоя.
Стану я трёхвалентной, полезной, как атом
Кислорода молекул озонных.
Пусть молекулой стану, пусть я стану озоном,
Чтоб цветы не сгорели и трава на газонах!

Ночная гроза

Спит дом.
В сон – гром
Божьим страхом!
Сон – прахом.
Зажгла лампадку.
Седую прядку
Убрала в заколку.
Взяла иголку,
Да мало толку
В ночной штопке.
В небесной топке
Гремит, сверкает –
Прогневал новый Каин
Илью.
Потоки льют,
Как потопы.
В небесной топке
Близкая молния!
Слово молвила
Я Богу грома:
- Не трогай дома!
В поле губи,
С ветром в груди!

Вокзал заболи

Вокзал заболи – горький мой приют,
Где кипяток из кружечки зелёной
Поочерёдно, обжигаясь, пьют.
Вокзал заболи – место для влюблённых.

Вокзал заболи. В полночи тоска.
Лицом к лицу средь полуснов и всхлипов
Ещё тебе, любимый, я близка,
Ещё в окно, чернея, смотрят липы.

И всё ж вокзал есть расставанью дань,
Есть расстоянью дань в глухом вагоне.
Вокзал заболи. Утрення рань
Под дождь перрона в распрощанье гонит.
                ---------
Эхо. Эхо слов твоих. Эхо.
Ехать.

***
Бог даёт власть буре и войне,
И вселенная, повержена героем,
Отражается, как в зеркале, в Луне,
Но Звезда Любви встаёт над над морем,
И Отец Небес уходит в Рай
Свет зажечь в сердцах конец приявших.
Смысл всего мы вдруг находим в Ра,
В Храме Чуда, в Хрониках Акаши.
Человек, век тьмы преодолев,
Склонит Женственности голову в колени.
Его дух, что «рыкал яко лев»,
Вознесёт Богам слова молений.

Вопрос  без ответа

Древняя женщина в дудку
Дуть стала, сделала бубен,
Круглый, как в небе луна.
Звуки хваления духам,
Времени, что ещё будет,
В ночь возносила она.

Древний мужчина жар-камень
С жиром бизона растёр,
И разведя над веками
Умными в деле руками
В тёмной пещере костёр,
Нарисовал всех животных
На опалённой стене.
Нарисовал и кого-то,
Кто, поражая полётом,
С неба спускался в огне.

Письменность явлена позже.
Может, со словом, что Бог
Дал людям. Ум древних ожил,
Люди писали на коже
Нравственной жизни урок.

Нёс звук по свету дух-ветер.
Живопись тешила род.
Что же главнее на свете:
Музыка – пиршество слуха,
Живопись – пиршество глаза,
Письменность, чей огород
Полон плодов разных знаний?
Слово – владыка владык!
Клинопись красит и камни,
Но Мона с улыбкой над нами
И скрипка поёт у воды...

Сон в летний день

Сгустились тучи, кончился озон.
Тебе занемоглось под низким небом.
Оставив кисти, прилегла в шезлонг
И провалилась в сон с Аддис-Абебой.
Цвела Аддис-Абеба в твоём сне,
Прекрасная столица эфиопов.
Тебе приснилось, что там выпал снег,
И чёрный мальчик удивлённо топал
По белому снежку, понять не в силах
Что это, почему так холодит.
И ты во сне перенеслась в Россию
С чудесным впечатлением в груди.
Ты не успела розу написать,
Пока она, цветя, благоухала.
Побит был градом буйно цветший сад,
А ты спала и бури не слыхала.

Снежная  Дева

Где рек с океаном слиянье,
Меж льдов идёт Снежная Дева,
Прекрасна в полярном сиянье.
Крик белой совы: «Королева!»
Рык белых медведей, склоняют
Пред нею тяжёлые главы.
Собаки без лая сгоняют
Оленьи стада. Всё для славы
Сияло, звенело, клонилось
Пред Девой Великой Арктиды.
Мне это однажды примнилось
Метельною ночью.
                - О, идол!
Простите, не идол, Богиня
С кристаллом в груди вместо сердца.
Но Кай в Вашем царстве не сгинет –
Любовь помогает согреться.
А может, придумал Сказитель,
Что холодны Вы, словно льдина?
Разите очами, разите,
Моя госпожа, господина –
Могучего старца Мороза!
«Метели!» - зовут её губы,
Чтоб карликовая берёза
Снегами укрылась, как шубой.

Зов в лес

Целящая ладонь,
Ведуньи голос вещий,
Икона, крест, огонь –
Магические вещи.
Подвластна им болезнь
И тела, и души.
Ведёт ведунья в лес,
Повелевает жить:
- Уйди, оставь асфальт!
Лес – лиственна постель.
Брось сер бетон да сталь!
Здесь чистая купель
В озёрных бочагах
Под пение дроздов
В отсутствие врага,
Грозящего бедой;
В присутствие зверья,
Природного тепла,
Как в сферах бытия,
Где не бывает зла.

***
Нет двери на Запад.
На Север лицо
В морошковый запах,
В страну кузнецов,
В страну летописцев,
Певучих людей.
След белой лисицы
Ведёт в долгий день.
Там ночь расцветает
От радужных лент.
О, Север, ты тайна,
Возьми меня в плен!

***
От твёрдости к сомнению,
От добрых чувств к презрению
Повёрнута лицом.
И отсняты на ксероксе
Моё лицо и «серости».
Я зналась с подлецом.

***
Ты пьян? Гляжу в твои глаза
И вижу сумерки души.
В них зреет тайная гроза,
Стремленье рушить рубежи.
Что станет в этот день с тобой?
Вобьёшь ли в притолоку гвоздь,
Пол-ада вызовешь на бой
Иль дом продашь за площадь роз?


ЭЗОТЕРИКА

Слова конспекта шамбалистской школы:
«Несущим истину в свой мир легко ли?
И всё ж не может быть облегчен путь идущих,
Но тем ценнее дар в веках грядущих».
                Учитель Мория

Имманентность

Имманентное познанье
Через боль вольётся в слово,
Растворится в Мирозданье.
Всё опять начнётся снова.
Имманентны чувства света,
Чувства, дышащие в храме.
Крест качается от ветра
То ли в роще, то ли в раме.

Матерь Мира

На Розе Мира Матери слеза.
Сокрыты плачем от землян её глаза.
Откроет Матерь Мира скрытый лик,
Заколет косы лотосовым гребнем,
Даст детям ключики от самых умных книг,
Научит языку зверей, цветов, деревьев.

Пилигрим

С утра уж, всепланетностью томим,
Берёт свой посох вечный пилигрим.
Вдоль рек, по перелескам, по отрогам
Идёт туда, куда ведёт дорога.
Тайга и дикий зверь – всё нипочём.
Он прорубает путь себе мечом.
Отваги жрец, он не питает страха,
Нательный крест под грубою рубахой.
Увидеть всё и всё постичь решил,
Вперёд шагая, сколько хватит сил.

Он шёл горами дерзко и отважно,
И встретился с невиданным однажды:
Прозрачна, в небо «луковка» взлетала!
Дыханья стало пилигриму мало.
- Теперь я знаю, смерти нет на свете,
Ведь Тонкий мир скрывается в Тибете!

***
Дух душу звал: «Откликнись!»
Нет ответа.
Душа звала: «Откликнись!»
Нет ответа.
Летят стихи в пространство.
Два поэта
В веках не встретились.
Нет для любви ответа.

Души

Всюду бродят бездомные души.
Слушай.
Ловят плачи их чуткие уши.
Слушай.
Тонким звоном в морозные лужи
Слёзы их: « Никому не нужен».

Песнь  Аватара

О, Гита!
Светла, словно Ра
               и ярка, как дерзанье!
Звенят её струны,
               ведут за собою
Всё дальше и дальше
               дорогой познанья.
Гитара Вселенной
               в руках Абсолюта
Выводит мелодию
               нежно и сильно.
Поёт Аватаро
               о будущем мире:
- О, мир мой!
Цветут в нём две розы
               и обе прекрасны,
Поскольку Ады все
               очищены Светом –
Духовная роза
               разумного Ада,
Разумная роза
               духовного Рая.
О будущем мире
               поёт Аватаро.
Клубок Ариадны
               ведёт лабиринтом.
Лассо мы набросим
               на рог минотавра.
Поёт Автаро
               своё сотворинто!

Ответ Богов

- Скажите слово в тоненькие слухи,
Пошлите мысль, сумею распознать!
Я выносить не в силах больше муки,
Боюсь безверья. Дайте тайный знак!
Мне говорят сурово Боги,
Что кардинально нет дороги.
Есть путь мучительных сознаний,
Есть путь мучительных дерзаний!

Прана

Выходишь в поле ты, поднявшись рано,
И тело обволакивает прана.
Ей дышит мощно стихиаль Земли.
Дыханию планетному внемли!

Информация

Ты получаешь знанья с информполя.
Не солоно ль горьки – крупицы соли! –
О том, как надо понимать Завет,
О том, что гас цивилизаций свет?
Считают многие, что не рождалось больше
Цивилизаций с техникой, как эта.
Под Францией копайте и под Польшей –
В ракушечнике древние монеты
И деревянный инструмент, в агат
Преобразившийся за миллионы лет.
Пронзает время человечий взгляд,
Когда с небес идёт прозренья свет.
Вот рядом с динозавром человек.
Следы находят, а глазам не верят.
Но в прошлое откроет новый век
Людским неверьем замкнутые двери.

***
Воспитатель души –
Сон, особенно вещий,
Помогает мне жить,
Не любя роскошь, вещи.
Обхожусь в жизни малым –
Так удобней душе.
- Мама, милая мама,
Я с тобою уже
По ночам в мире тонком,
Златовласка-девчонка.

Привязанность к  земле

Умерла под шубой
Тёплой и просторной.
Золотые трубы
В мир позвали горний.
Но к земле привязан
Дух отягощённый.
Но не верит разум,
Что есть в небе жёны.
Лишь Святая Дева
Ходит облаками.
Мир простой и древний,
Как замшелый камень.
В шапках-невидимках
Бродят меж живущих,
Проявясь на снимке
Вашем чьи-то души.

Невидимая помощь

От пожара спасся Рерих,
Подо льдом не утонул,
Чудом он ушёл от зверя,
Он погоню обманул,
Потеряв, вернул богатство,
Все наветы пережил.
Помогало выжить Братство,
То, которому служил.

***
Вокруг Земли сжимается кольцо
Духовного небесного огня,
Чтоб сжечь всё зло. Я подняла лицо.
Печальный Бог к себе позвал меня.

Божье творенье

Гигантские миры, системы солнц –
Не более, чем атомы Вселенной.
Сверхновых вспышки прерывают сон –
Земля лучей их, радиаций пленник.
Творенье отражается на всех:
Растут деревья выше, чем обычно,
К учёному приходит вдруг успех,
Бог посещает человека лично.

Отец – Огонь! Как блещет света нить,
Связавшая с Творцом мою монаду!
Дай от космического знания испить,
Возьми в Тор Знаний снова, буду рада!
Бог во Вселенной, знаю, не один –
Огромна иерархия творящих!
Над Солнечной системой господин –
Господь мой, мне ночами говорящий
О том, что время редкое приходит,
О том, что Русь, страданием очистясь,
С глубинной верой, сохранившейся в народе,
Отцу на радость кается, святится.

***
Я автор многих стихотворных книг,
Все связаны велением небесным.
Я Шамбалы прилежный ученик,
Прошедший Путь над огненною бездной.
И пусть поэзия дала другим поэтам
Все песни лучшие о счастье и любви,
Изголодавшимся разламываю детям
Свой чёрный спас на жертвенной крови.


Эпоха Майтрейи

Приходит эпоха Майтрейи –
Грядущего мира Владыки!
Окончился век грубый, дикий.
Мир станет светлей и добрее.
Всемирное суждено Братство
Во имя любви и спасенья.
Земля дышит ветром весенним –
И в душах придётся прибраться:
Корыстное вымести, злое,
От зависти, пошлости вымыть,
Из «Я» себялюбие вынуть,
Стать верными данному слову.
Есть чувство духовного долга
Идти до последнего вздоха.
Путь к горнему труден и долог.
Приблизим Майтрейи эпоху!

Р-ский треугольник

В Ростове зона, Р-ский треугольник.*
Синдром агрессии, проявленный в убийствах,
Как будто кто-то управляет волей
В ужасной зоне. Взмах ножа иль выстрел
За жертвой жертву в зоне добавлял.
Убийцы плакали порой, но убивали.
Корреспондент один ту зону клял:
- Сосёт мне душу. Удержусь едва ли...
И от греха подальше он уехал –
Психоз замучил, тут уж не до смеха.
Каких разломов злые излученья,
Какая ненависть незнаемых адов
Давала людям к преступлению влеченье,
Чтоб возросло число сирот и вдов?

*За 10 лет более 150 жертв 37-и серийных убийц в этой зоне.

Дети «индиго»

Нормальный мальчик отчего-то замолчал.
Он впечатлениями с мамой не делился,
От боли, от обиды не кричал.
И лишь с дельфинами он вдруг разговорился.
Те подхватили, в воду унесли,
На спинах долго мальчика катали.
Они друг друга чудно понимали,
Как будто вместе жили и росли.

Таких детей сейчас зовут «индиго»,
По цвету ауры – шестая чакра светит.
Интуитивны и невидимое видят
Чудные дети нового столетья.
Они начало расы сенситивной
В противовес цивилизации машинной.

Слово Учителя Шамбалы

Неблагополучье называют
Посещеньем Господа у Нас,
Смертью духа – сонное житьё.
«Пробудитесь, люди! – я взываю.
- Слышащим открыт небесный класс.
Жаждущий из чаши знанья пьёт».

Учитель о работе Шамбалы

Каждый работает в полной готовности.
Вот сообщенье: «Воздействие личное
Нужно в Америке. После все тонкости...»
Быстро собраться – Нам дело привычное.
Книгу начатую – в библиотеку.
Выбрано платье для случая данного.
В стужу идём по глубокому снегу.
Обязаны быть мы без опоздания.
Пусть не видно ни начало, ни следствие,
Сколько пробудем там, тоже не ясно.
Ясно одно, что там очень опасно.
Мы для того, чтобы не было бедствия.

Учитель о нюансах работы

Вот путник одинокий
Преодолел пространство,
Сбив в кровь о камни ноги.
Конец суровым странствиям.
Как принят? Сущность города
Рычит на незнакомца,
Лениво-львино-гордая.
Есть доброе оконце
Со ставенкой пригожею,
Сияющее светом,
Но люди там невхожие
В большие кабинеты.

А дело-то серьёзное –
Ушей министров требует.
И вот банкноты розово
Летят, лиц нужных вербуют.
Златые, в убеждение,
По краешку надкушены.
Теперь предупреждения
Внимательно заслушаны.
- О, да, полезны сведенья!
Совет Ваш своевременный.
А мы беды не ведаем.
Как можно знать до времени?

Вот так нам жить приходится –
Платить, чтоб быть услышанным.
Святая Богородица
Нам крест терпенья вышила.

Отдающие

Сколько пламенных сердец
Пробивается в герои!
Это служит в МЧС,
Тот мосты-громады строит.

Цепи рвал на сцене тот,
Так же цепи рвал и в жизни –
Не заткнёшь свободе рот!
Лучший бард моей Отчизны!

Призываю я беречь
Тех, кто отдавать умеет!
«Кто берёт лишь, жить не смеет», -
Так глаголет древних речь.

Ученичество

И благодать, и яд даны ученику.
Мёд слов небесных с ядом одержанья
Даны мне, но хулы не изреку
Учителям – все пригодились знанья.

Злой дух открыл постыдную главу
В прекрасной чистой Белой Книге Смерти.
В слезах страданий дни мои плывут–
Глубь чаши жертвы силой боли мерьте!

Далёк от совершенства злобный дух:
Не светит радугой, курится серым дымом.
Он был мне враг, а стал почти что друг,
Но главное, что мне необходимо,

Чтобы, когда умру, не стал других
Он в «сладости ножа» всё так же мучить,
Чтоб не поднял на мою дочь руки.
Боль мудрости потусторонней учит.

А впрочем, мудрость есть одна для всех,
Одни для всех написаны законы.
Тяжёлой кармой дух расплатится за грех,
За каждый стон своим ответит стоном.

Школа

Пришлось признать мне непосильной ношу –
Устала мысли принимать ночами.
Без связи с Шамбалой отрезок жизни прожит –
Бессмысленен, бесцелен и печален.
Но клад остался – школьные тетрадки,
Исписанные почерком неровным.
Я в месяцы духовного упадка
К ним обращалась, словно к сёстрам кровным.
Они действительно явились школой лучшей.
Я в них беру для своей книги темы.
От истины нашёлся в сердце ключик.
Взросло Учителем посеянное семя.


Люди стихий

Человек земли. Он пахарь от рожденья,
Сеятель, сажатель всех земных садов.
Он чувствует погоду и зёрен пробужденье.
Жёстко его сердцу в камне городов.

Человек воды очень воду любит –
Ручейки, озёра, буйство летних гроз.
По морям тоскуют «водяные» люди
И целуют капли изумрудных рос.

Воздушный человек жалеет, что нет крыльев,
Летает с дельтапланом, встаёт под паруса.
Он обожает ветер предураганной силы
И в первом звездолёте уходит в небеса!

Человек огня рассмотрит все оттенки
Пламени, что пляшет в смоляных дровах.
На короткой ветке он поджарит гренки,
Вложит огонёк в свои слова.

Первым он почует нужность Агни-Йоги.
Сердцем подойдёт к Учению Огня.
К огненной стихии приобщили Боги.
Мать под звездопадом родила меня.

Клятва

Клянусь, полагая на сердце руку,
Сердцем клянусь – обителью Бога
Данную мне Небесами науку
Людям отдать, облачив её строго
В чистые тоги четверостиший,
Чтоб через стих приобщились к Небесному.
В ритме стиха легче мысль моя дышит.
Дам свет зелёный всему интересному!

Слово Учителя Мории

1
Теряются самые ценные зёрна
Средь мусора склок, разговоров никчёмных.
Подумайте в час одинокий о горнем,
О зле и добре, Белом Братстве и Тёмных,
О том, что их Тьма, как Наш Свет, монархичны.
Пусть это не вызовет в вас удивленье.
Со Светом иль Тьмой вы общаетесь лично?
Кто друг вам, кто враг? – проведите деленье.
2
Помазанника Божьего любите!
О нём молила Небо Богоматерь.
Связь с Иерархией дала ему стигматы.
Он – терафим для мировых событий!

Ночная мысль

В ночи, как топливо костра,
Мысль мне подкинула сестра:
- Скажи с открытою душой:
«Пусть будет миру хорошо!»

В минуту напряженья

В минуту напряженья йог
Поднял и бросил на пол вазу.
Его спросили: «Как ты мог?»
- Не бросил б вазу – умер сразу.
Тогда бы сердце разорвалось.
Что делать Йогу оставалось?

Указанье Шамбалы

Живёт мир, развлекаясь,
                жжёт своих лет поленья,
А время настоящее
                совсем не для игры.
Указано деянье,
                не хаос распыленья,
Высокими Владыками,
                Махатмами с Горы!

Вопрос

Где отвергнутся ценности духа,
Восхождение ввысь непосильно.
Олигархов дворцы и разруха
В нашей сказочно-нищей России.
Куполами златыми сверкая,
Даст калеке полтинник убогий.
Не молясь и в грехах не раскаясь,
Как вновь стала Святою у Бога?

Петля Кали-юги

Нет, петля Кали-юги
                нам не станет концом!
Не волнуйте, Махатмы,
                вы же знаете точно,
Что конец не задуман
                Великим Творцом,
И с Любовью глядят в мир
                Его синие очи!

Невидимый

Паутинкой тонкою незримой
Тонкий мир касается лица.
Кто-то сквозь прошёл, нет-нет, не мимо!
Я – в крыльцо, а он сошёл с крыльца.
Это он в мой мозг звенит звоночком.
Опускаю, обессилев, кладь.
Путник, ты к кому? за кем? за дочкой?
Рано ей неведомое знать!

Воинский  танец

На солнечном сплетенье прочный панцирь –
Диск солнечный, как золото, горит.
Он не для битвы в этот раз – для танца.
Движеньем юноша о битве говорит.
Летит стрела, вонзается в плечо.
Мечом он, ранен, натиск отражает,
Хоть льётся кровь из раны горячо
И воину враг сзади угрожает.
Он вышел победителем из сечи,
Стрелу сломал и, севши у скалы,
Неторопливо снял кольчужное оплечье.
Над ним кружили горные орлы.

Необходимость света

Ко времени йога даётся.
Духовный яд принят, как сказано.
Звезда отразилась в колодце.
Мы с Космосом светом звёзд связаны.
И нужно, чтоб свет не угас,
«Иначе мир станет мучительным
Для Божьих созданий, для вас», -
Так сказано людям Учителем.

Диалог Нории с Учителем

У: - Маркса в Лондоне и Ленина в Швейцарии
Посетили Наши представители.
Весть о Шамбале так явно прозвучала им,
Что спросили оба (удивительно!):
- А какие признаки её?
- Правды век и Мировой Общины.
- Ждём – наступит Шамбала! – мужчины
Одинаково сказали. Бытиё
Утвердит век правды на Земле
И Общиной станет человечество!
Н: - Вновь капитализм в моём Отечестве.
Не о правде думают в Кремле.
На Земле не так всё замечательно.
Вы ж мечтатели, безумные мечтатели.
- Мы мечтатели, великие мечтатели.
На Земле всё будет замечательно!

Познанье

Великое стремление
                ведёт людей к познанию.
Вникают в суть вещей Земли
                метафора и формула.
Дерзая, прорываемся.
                Не сыплет небо манною,
Но для умов проводятся
                невидимые форумы.

Страницы истории

Мещанство с предрассудками,
                тюремность воспитания
И семью лицемерную,
                и пауков наживы,
Притоны, войско рабское
                смело с Руси восстание.
Прополз предатель подленький
           к властям с доносом лживым –
«Колючкою» опуталась
                за год страна ГУЛагова.
Тюремные строения –
                взамен церквей, крестов.
Ну, а властям всё чудились
                поползновенья враговы,
В поту холодном снилось им
                свержение с постов.

О, как терпела это ты,
                страна-свободолюбица?
Как терпишь новоявленных
                зарвавшихся господ?
Скажи, как тебе дышится,
                поётся как, как любится,
Как в новом храме молится
                и что кладётся в рот?
Рекли недавно Боги мне:
             «Приходит время редкое».
Смотрю: наука вскачь пошла –
                эй, догоняй фантаст!
В Кремле сидит правительство
                над «золотою репкою»,
На грани обнищания
              большой народный пласт.
Ярмо утяжеляется.
           Терпеть доколе станем мы?
Властями недовольны
                и юный, и старик.
Чем это всё закончится?
              Не новым ли восстанием?
Россия терпелива,
                но терпит до поры!

Первоопыт

В крови, страданьях и лишеньях непомерных
Бремя исканья приняла Россия.
Лишась опор духовных в Божьей вере,
В молитве лучшей доли не просила.
Мечтала о Всемирной революции,
Но мир не принял нашей резолюции.

Сошла с пути, не выполнив задачи.
Ей коммунизм не удалось построить.
А мир вокруг давно уж жил богаче
В укладе новом, но при прежнем строе.
В анналы лист российский горько ляжет.
Что опыт дал? Грядущее покажет.

Невидимое

Если люди чего-то не видят,
Значит этого не существует?
Тонкий мир на живущих в обиде.
Зато тёмных орда торжествует,
Ведь не видит никто Сатаны.
Если нет его, нет и вины!
Слепы мы. Третий глаз и приборы
Обнаружат вражину и вора!

Ад творится здесь, в плотных слоях.
Злые духи – исчадие адово,
И от них постадавшая, я
Не могу близким Раем обрадовать.
Рай не место, а состоянье.
Когда Ангел сон добрый приснит
И крылами твой лоб осенит,
Примешь благость – твоё достоянье.

Дух

Царство Божие на землю
Может Дух лишь привести.
Дух принёс волшебный стих.
С изумленьем мысли внемлю.

Небесная  лестница

В разум нисходят виденья и мысли.
Им человечество спящее внемлет.
В небе затеряна, в огненных высях
Лестница Братства, упёртая в землю.

О спорах

Как в споре личным мнением горим!
Противоречья – наши мненья личные –
По существу лишь качества различные
Явленья, о котором говорим.

Совет  Учителя

Учись. Небесные Врата
Открыли Мы для пониманья
Высот Божественного Плана.
Пусть будет мысль твоя чиста!

Мудрец  Горы:

- Шлёт Учитель мысль для убежденья,
Для поддержки действий, осужденья.
Не слова, но мысли убеждают
И сознание твоё перерождают.

Об  Общине  Шамбалы

Под предыдущею эпохой
Ученье подвело черту.
Верны Общине сердцем, вздохом,
Вмещаем явленную, ту,
О коей думали, мечтали,
Что коммунизмом называли.

Несбывшееся

Где лучше семена общин взошли:
В Японии иль Швеции, у нас иль в США?
Мы были первыми, но в сторону ушли.
Болит несбывшимся народная душа.

Об архате

Верное решенье примет брат,
Мыслящий свободно, непредвзято.
Лучшее из худшего избрать –
Это входит в знание архата.

Учитель об  Огне

Уловить общение с Огнём
Для сознанья важно, драгоценно.
Вышел он в наш век на авансцену,
И Мы много говорим о нём.

Слово Учителя

Не счесть духовных на земле калек.
Я повторяю каждый день упрямо:
«Стремленье к улучшению – не самость.
Для совершенства в мире человек.

Мудрец Горы:

- Рождён на земле ты не для
Безудержной буйной свободы,
И меры вчерашнего дня
На завтра уже непригодны.
И нужно усвоить, зачем
Твоё пребывание в мире,
И к цели направить свой челн,
Гребя и сильнее, и шире.
Что призрак торговли беречь?
Учитель не был торгашом!
Прими Его мудрую речь,
Чтоб было тебе хорошо!

Нечистые в храме

Сошлись продажные политики и хамы
И курят в церкви Богу фимиам.
Христос хлыстом гнал торгашей из храма,
Но разве вся Земля не Божий храм?

Синь-глаз

Господний глаз, озёрный, синий,
В карельских елях, как в ресницах.
О, Север мой! Моя Россия
С глазами Божьими мне снится.
Синь-глаз. В нём женщины полощут
Волокна нервов, как холстины.
Они живые. Я наощупь
Об этом знаю. Руки стынут
Не от воды – от чьих-то нервов.
Какой холодный человек!
Теплей тебя Полярный Север.
Теплей тебя наш вечный снег.
Оттай, оттай в глазу Господнем,
Все льдинки хлада раствори!
Отдай, отдай в одном исподнем
Свой дух Властителю Зари!
Оденет в радужное платье
Чуть влажных нервов белизну.
Какою платою заплатишь
Ты за омытье?
                Слышишь звук?
Поёт небесная труба!
То знак – меняется судьба!

Учитель о Знаках

Можем ли доверить людям Знаки
Для ношенья их на тонком теле?
Нет, не те, что в звёздном зодиаке –
Знаки Миссии, участья в Общем деле.

Учитель о космосвязи

Вы, посылая в Космос радиосигналы,
Не вникли в соль.
Идёт общенье во Вселенной по каналам
Магнитных волн.

Космодух

Сказал Дух:
- Для Любви пришёл,
А кажется, для боли.
Джон Леннон плачет, плачет Шон.
Мир плачет поневоле.
Все любят – счастья нет в глазах.
Все любят очень-очень.
Где счастье? Утонув в слезах,
Лежит в ладонях ночи.
Дух молвил:
- В творчество я шёл!
А что у вас творится?!
Творится зло. Лес обожжён,
И на гнездовье птица
Не может приподнять крыла.
Утрата сердцу тяжела.
Дух выдохнул:
- Я ухожу.
Здесь нет постранства духа.
Взлетел он мощно, словно жук,
Давя на нервы слуха.
Взлетел над книгами домов
И скрылся в облаке дымов.
Вернулся дух:
- Не в счастье шёл.
Нёс вам свою я чашу.
В мгновенье первое, как в шок,
Вошёл в орбиту вашу.
О, как тяжёл планетный дух!
Не виновата Гея.
Вы – ангел смерти,
                птица Рух,
                бесславная людея!

Учитель о творчестве

1
«Посмотри внимательней на нас!» -
Говорят цветы. Прошёл, зевая.
Наблюденье же питает третий глаз,
Основанье к творчеству давая.
2
Приучайтесь к мысленному творчеству!
Опыт в Тонком мире пригодится,
Где нет тела, но безумно хочется
Кисти взять иль в музыке излиться.

Учитель  астрологам

Несостоятельность древнейших вычислений
Явилась следствием болезни всей планеты
От взрывов ядерных и злобных проявлений.
Астрологи, вы знаете об этом?

Младенческая  память

Примеры есть, молочные младенцы
Слова огромного значенья говорили.
Высокий Дух тогда владел их сердцем
Иль Боги вещие уста на миг открыли?

Был полон взгляд космической тоской
У моей дочери на третий день с рожденья.
Быть может, вспомнила, что было в жизни той,
И в эту принесла предупрежденье.

Учитель об особой науке

Воздействие толпы, общенье с лучшим другом,
Преображающей любви великий свет...
Взаимодействие людей – вселенская наука
Об обществе, которой у вас нет.
Ветвь психологии собою представляя,
Наукой об общении зовётся.
И Мы духовные воздействия являем,
И знать должны, как слово отзовётся.

Учитель о кресте

Мы чувствуем, знаем, что крест бытия неотступен.
Принятье на плечи креста и подъём с ним на гору –
Рост духа, характера, всей человеческой сути.
Поймут это все, крест сложившие в судную пору.

Учитель о медицине

В лечении важен психический фактор,
Он значит не меньше таблеток, инъекций.
И это не просто слова Наших лекций –
Успешнее врач с добротою и тактом.

Свет

Говорил пророк: «Не вижу тьмы».
Так и ты в зажмуренных глазах
Видишь свет. Чья начертала мысль
Средь огня какой-то тайный знак?

Что открылось сомкнутым очам
В огненном видении гробниц?
Отрок света упадает ниц
И целует рукоять меча.

Факел в отдалении горит.
Близ святыни – пламенная чаша.
И священник тихо говорит
О судьбе по записям Акаши.

Учитель

Ученье Неба приняла, как чудо.
Учитель наш, поднявший дух до звёзд,
Один в трёх воплощениях: Христос,
Майтрейя Мория, мудрец великий Будда.

Дисциплина

Дисциплина великая, трудная
Заключается в деле для мира.
Так один занимается рудами,
Обезвредить другой должен мины,
Тот – оазисом сделать пески,
Специальность его – орошенье.
Президент сжал в ладонях виски –
Он ответственен за решенье.
В дисциплине живёт ученик –
Свыше дело всей жизни даётся!
Делом жизни заполнены дни.
Отвечать перед Богом придётся.

Чары

Свет Луны серебрил рябь реки и волну.
На восток птица белая низко летела.
Йог сидел на воде и смотрел на Луну.
Восхищённая мысль лёгким делала тело.

Истина

Бог даст несокрушимый оптимизм,
Ведущий к истине, чья позитивна суть:
Сознанье вырастет – наступит коммунизм!
От нас зависит, как пройдём мы путь.

Полёты души

Меж сном и бодрым состояньем
Душа вернулась в своё тело.
Куда, зачем она летела,
Кого увидеть там хотела,
Осталось тайной.

***
Трясёт планету, полюса смещаются,
И то же происходит в моём теле –
В мой микрокосм гул катастроф вмещается.
Как тяжелы последние недели!

Невидимые сотрудники

В Тонком мире есть сотрудники и вестники,
Что слагают жизни обстоятельства.
Эти братья, сёстры неизвестные
Исполняют свято обязательства,
Ведь от них зависит выполненье
Высших человеческих задач,
Мирное политик направленье.
Непростительно явленье неудач.
...Разучились мы Святым молиться
За десятилетья атеизма,
Но необходимо поклониться
Им, живущим по законам коммунизма.

Учитель о помощи

Приходит лучшее решение извне.
Вам честные творцы об этом скажут.
Нередко помощь мы даём во сне.
Мы мыслью вехи главные укажем.

Пьянство

Он стопку выпил – стало всё до фени,
Бутылку выпил – разум потерял.
Так год, второй – и вот мечты крушенье,
Недосягаем высший идеал.

Учитель о зле

Было время зла. В чашу Архангела,
Полыхая, сливались события.
В память лет Битва с тёмными канула,
Но остались враги недобитые.
Что вверху, то внизу. Зло змеится,
Чтобы в местных конфликтах излиться.

Великое  деление

Меня мучает вечный вопрос:
Для чего Бог миры разделил?
Люди смерти боятся всерьёз.
Нужно много отваги и сил
Для общенья с мирами иными,
Для слияния мёртвых с живыми.

Огонь

Мы с детства любим песнь огня в печи.
Огонь горяч, характер его прям.
Огнепоклонники, мы чтим огонь свечи,
Схождение огня в пасхальный храм.

Огонь Небес есть Свет, есть правды суд
И праведный неумолимый гнев.
Наш дух имеет огненную суть.
И сущий мир Бог создавал в огне!

Геноцид

Селекция не есть ли геноцид,
Приспособление живого к вашим нуждам?
Что приобрёл и что утратил вид,
Вы плохо знаете. Но знанье ещё хуже
О генной инженерии последствиях.
Откроют в ней потомки криминал –
Творил учёный то, чего не знал.
Кто будет отвечать на жутком следствии?

Нелюди

Два зрелых человека, книголюбы,
Семью создав, троих детей родили,
Но обращались с малышами грубо,
Кормили плохо, за здоровьем не следили.
Когда четвёртый, мальчик, появился,
Решив, что он уж вовсе ни к чему,
Как ни кричал, как плачем ни давился,
Поесть не дали ничего ему.

Живучий, дни и ночи он кричал,
Потом пищал и клёкал тише, тише...
Отец тем временем в читалке изучал
Философов. Академическою мышью
Мать грызла педагогики тома.
Соседка же, залезшая в окно
Дать каши мальчику, чуть не сошла с ума:
Ребёнка ели черви – и давно.

О, если б та семья была одна!
Такое в семьях пьяниц сплошь и рядом,
Где жизнь детей бывает сущим адом.
Но здесь паденье не имело дна.
Что дали книги им, сумели что понять
При чтении великих гуманистов?
Что можно жизнь младенчика отнять?
Волчонка кормит, обучает мать
Без философии и без духовных истин.

Зачем пишу моральное ученье?
Кто добр, тот добр. Кто зол, добрей не станет.
Мой белый крест духовного леченья
Любить детей тех «книголюбов» не заставит.

Ремесло

У Вознесенского летающий верстак
С брусками слов.
Склонён над пяльцами вселенскими мой стан.
О, ремесло!
По силам мне узорчатая гладь,
Но шью крестом.
Крест – духа человеческого кладь,
В нём мощь и стон.
Крестом огня сияет Божий Дух.
Крестом – Христос.
Я нить судьбы крестом в ночи веду
Меж близких звёзд.

Духовное зренье

Ванга видела духовными очами
Двух мужчин, что ставили скульптуру.
Я так же по виденьям изучаю
Тонких сфер прекрасную скульптуру.

Путь

На Путь вступила – умерли желанья,
Не нужно стало денег и одежд.
Ведут меня упорство, жажда знанья
К осуществлению несбыточных надежд.

Узнать хотела жизнь души в посмертье –
Послал Бог души, говорила с душами.
Рассказ об этом в «Белой книге Смерти».
Тяжёлый опыт. Времена не лучшие.

Иметь Учителя Небесного хотела –
На полке лекций золотая кладь!
«Космическая школа» – колос спелый.
Спасибо, Боже, что ещё желать?!

Небесное Божество

Пришёл ко мне небесный гороскоп.
Он экстрасенсу продиктован Свыше.
Он лёг зерном во мне, взошёл ростком,
А через годы колос крепкий вышел.

В последних строчках говорится там
О том, что Солнце помогает сбыться
Моим несбыточным надеждам и мечтам,
О том, что Солнцу я должна молиться.

Я Огненному Богу не молилась.
Мне стыдно что-нибудь просить себе.
Я в комнату, как в келью, удалилась,
Но Солнце путеводно шло в судьбе.

- Прости за то, что не считала Богом!
Тебе молился в древности Египет.
Спасибо, Солнце, ты мне дало много,
Ты посылало в помощь Огнеликих!

Учитель – Нории:

- Материя Люцида – Мира Мать.
Войдёшь в неё светящейся частицей.
Ты всё на свете научилась понимать,
Но многому тебе ещё учиться.

В Свет!

- Брат, сократи срок пребывания в Астрале!
Дух развитой стремится сразу в Свет!
- Хотел бы в Свет, но проскочу едва ли
Я эту станцию, в которой много лет
Творят свои мирки земные души
По образцам урбанистических построек.
- В горниле лучше, обгоревшим лучше!
Брат, в устремленье будь крылат и стоек!

Молитва

В отваге отчаянья так и живу.
Не жду воздаянья. Стою у предела.
Что было лишь в снах, всё теперь наяву.
Дай силы терпеть мне, Пречистая Дева!

Учитель – Нории:

1
Чувствознанья зажжённый огонь
Указует на звёзды и сроки.
Только струны сердечные тронь –
И услышат тебя на Востоке.
2
Везу любимейшую женщину.
Красиво это, словно знамя!
Жаль, лоб её в терновом венчике
И посох Смерти между нами.

Служенье

Служенье Богу и служенье Высям.
Осуществила ль миссию? Почти что.
Несу не грошик – «Огненные мысли» –
Слова Учителя в переложенье личном.

Гагтунгр

Три ипостаси Планетного Демона –
Великий Мучитель, Великая Блудница,
Урпарп – проводник демонических планов.

Мученье и ужас – у первого темою,
Вторая развратна, и ложе ей – улица,
А третий внушает ножи класть в карманы.

В трёх лицах един, Демон тянет в паденье.
Легко пасть, но трудно подняться бывает,
И сто покаяний наш путь не облегчат.

Поступки дурные идут с нами тенью.
Хоть Демон нас тянет, влечёт и толкает,
Но действием сами мы души калечим.

Правитель  Кармы

Правитель Кармы в аппарате Абсолюта,
И камень разума Его неумолим.
Узлы судеб Он вяжет крепко, рубит круто,
Ведя планеты, словно корабли
По водам Мирового океана.
Что заслужил, то должен получить!
Не в Его логике порока и изъяна.
Науке жизни должен Он учить!

Огнеликое  ремесло

Из тетрадей по темам –
Наша жизнь, люди, космос –
Строю книжное тело,
Поднимая вопросы
Эзотерики, веры,
Судеб, сна, экологии.
Где взять строгие меры
В слитье сердца и логики?
В языке не хватает
Выражений для чувства,
Смысл вне образа тает,
Потому не искусством,
Ремеслом огнеликим
Называю поэзию.
Инквизитор Великий
Заставляет по лезвию
Слов идти босиком,
И пылает в костре
Жертвой огненной том
Средь листвы в октябре.

Быт?

Не стоит слезы человечества быт,
Когда предназначено в Вечности быть!

Небесные Учителя

Образование святое
Из рук Небесных получаем.
Горят их огненные тоги
Невыносимыми лучами.
А наша огненность хранится
Зерном с окалиною в Чаше.
Но перевёрнута страница
Судьбы, стоически молчащей,
И пламя, в чаше возгораясь,
Течёт в ладонь целящей силой.
Учителя не за горами,
А здесь уже, в моей России!

Без обиды

«Прост тот российский человек,
Что говорить пришёл о нас», -
Сказал Учитель. Из-под век
Блеснул свет остро и погас.
Что ж, говорю я, как могу.
Все мои мысли и понятья,
Что сходят с простодушных губ,
Просты, как крой крестьянских платьев.
Простите, коль нехороша,
Не соответствую величью
Того, о чём поёт душа.
Бог выбирал не по обличью.

***
Мне с Небес сообщили:
«Отменяется зло!»
Так приложим усилья,
Чтоб не делать узлов,
Тех, которые рубят,
И рубят кроваво.
Протянув руку дружбы
Людям, будем мы правы!

Небесные Учителя:

- Всех изначально знаем Мы.
Неся задачу воплощенья,
Ты ловишь сердцем Нашу мысль
И с жаждой знанья ждёшь общенья.
Вдруг уклонишься от пути –
Покажем верную дорогу.
Должна ты крест свой донести
И дар вложить в ладони Богу.
Дар – то, что в жизни совершишь.
Да будет радостным свершенье!
Для дела нам даётся жизнь.
Да будет веским приношенье!

Остановившееся  сердце

Над телом злой проводит опыты.
Оборвался и встал «мотор».
Всё, что ценой страданий добыто,
Уйдёт со мной в Небесный Тор.
Нет тока жизни, я слабею.
Нет стука сердца – тишина.
Но жив мой мозг, и градом белым
Встаёт Небесная страна.

Я в двух местах одновременно.
Рукой я трогаю подушку.
Идёт в сознанье перемена,
В Свету Господнем вижу душу.
Она прозрачна и легка,
Стоит, как девочка-подросток,
И отвечает на вопросы,
От бренной плоти далека.

А дух остался для борьбы.
Он дело жизни не закончил.
Настал рассвет – и сшиблись лбы!
Точу перо. Кинжал злой точит,
Но тело слабое моё
Своей поддерживает силой.
Престранно это бытиё –
С умолкшим сердцем, над могилой.

Где моя девочка-душа,
В каком небесном терему?
Жить там, где «тени» зло вершат,
Под силу духу одному!

Фото души

Души являются к нам, словно дар.
Хочется новость поведать:
Фото в газете – Егор Гайдар,
А рядом душа его деда.
Лицо – очень ясно, расплывчаты плечи.
Я видела души. Вот, снова!
Конечно, помощник. Конечно, советчик.
Егор, слышишь дедово слово?

Брак с горой

Муж праведный женился на Горе.
Ему во сне явился Её Дух:
«Женись на мне, воспитанный в добре, -
И от народа отведёшь беду!»

Оделся он в одежды для торжеств
И с сотней соплеменников пошёл
На брак к Горе. И гимны пел им лес.
И было в мире чисто, хорошо.

И Солнце Гору золотой короной,
Как новобрачную во храме, украшало.
Венчанье, необычно и огромно,
Судьбу племён окрестных гор решало.

И Дух Горы собой людей объял,
Вселив в сердца уверенность в защите:
- Молитесь и защитников ищите! –
Поможет вам река или баньян.

...Не знаем сил Природы, отдалясь
От стихиалей гор и океанов.
Светилу на восходе помолясь,
Язычницей спою Ему осанну

И поклонюсь нижайше Богу Роду,
Создателю людей, зверей, растений.
Как добрый батюшка, он вынянчил Природу,
А мы всё выше воздвигаем стены

Между собой и Ей, животворящей.
Мы прячемся в квартирки от стихий,
От жизни в естестве, от настоящей,
Великой, не вмещаемой в стихи.

Дитя, беги в леса, в луга Земли
Под громыхание громов и вспышки молний
И пенью ливня кожею внемли!
Свет наших рощ  Душой Руси намолен!

Вступающему на Путь

К чему стремишься? Кто ты есть? Кем будешь?
К служению стремишься иль к величью?
Кто ты? Идущий по дороге Будды
Или обманчиво телесное обличье?
Кем будешь? Отошедшим? Бодхисаттвой?
Вот три вопроса, заданных Учителем.
Не обмануть и не уверить клятвой.
Разоблаченье лгущего мучительно.

Учитель знает мысли, суть, грядущее.
Учитель видит все движенья сердца.
Протянет руку на гору идущему,
Вдохнёт огонь – отвагой загореться.
Даст кредо веры, в цели утвердит
И вехи на подъёме обозначит.
Прими Его суровость без обид –
И без ошибок Путь твой будет начат.

«Шито»

Я «шито» – тело, в коем сонм
Разумных искр.
Они виденьем входят в сон
И словом в жизнь.
Я «шито», я почти богиня
В великий час.
Монады, души дорогие,
Как я без вас?

Агни – духовный огонь

Взгляд ограниченный сказал, что это вещь.
От этого суть дела не менялась:
Огонь горел без фитилей и свеч,
И девочка от радости смеялась.
Огонь горел, с ладони на ладонь
Нежгущий синий язычок бросая.
Вздувала всё сильней она огонь,
Вступала в пламя сильное босая.

Огонь объял куст, платье, волоса,
Но девочка была неопалима.
В огне сияла на кусте роса
И рдела недозрелая калина.
То диво видел лесовой старик,
Но никому об этом не сказал.
Набрав для снадобий кореньев и коры,
В холстину чистую с молитвой завязал,
Чтобы сельчан от хворей исцелять.
А девочке, познавшей милость Агни,
Любовь кустом пылающим цвела,
И счастлив был огонь ей даваший Ангел.

Взгляд ограниченный сказал, что это вещь,
Духовное не в силах отличить.
А Ангел пламя обращает в меч!
Взлетали, словно молнии, мечи,
Когда сошлись для битвы Свет и Тьма,
Пронзали сумрак огненные стрелы,
И встала в гуще битвы Агни-Мать,
И своим светом довершила дело.

Взгляд ограниченный сказал, что это вещь.
В лиловое космическое пламя
Сумел Учитель облик свой облечь
И луч Любви послать между мирами.
И Огненного Змея пробудив,
Раскрыл цветок на темени у челы,*
Зажёг звезду чакрама на груди.
Огонь духовней делает и тело.

*Чела – ученик.

Маг

Как из салфетки скрученный бутончик
В красивых пальцах превращался в розу?
Грядущее предвидя, знал он точно,
Какую собеседник примет позу.

Когда любимая глядела на него,
Глаза зелёные насмешливо сощуря,
Он был волшебник, только и всего,
Причём имел способность небольшую.

Но в ситуации критической, когда
От его чар зависело спасенье,
Спас от беды большие города,
Вдаль отведя волну землетрясенья.

Кто как обут

В легкокрылые сандали
Детство космоса обуто,
Счастье – в туфельках хрустальных,
А азарт – в спортивных бутсах.
В сапожищах бог войны
Топчет выжженную землю.
Босиком влетает в сны
Муза музыки, за нею
В башмаках разбитых старых
На пороге мудрость мира.
Пыль ботинок аватара
Запах трактов сохранила,
Где прошли тысячелетья
В кандалах, тряпье и латах.
Смерть войдёт туманной леди
И прикроет ножку платьем...

***
Душа – витражное стекло
На небесах в лучистом храме.
Ей золотисто и тепло
В готической высокой раме.
Хрустален в храме чистый звон,
Сияет чистотой хрусталик
Очей души. Со всех сторон
И изнутри видны ей дали.

Слышен голос небесного храма:
- Мама!
Призывают святые дети:
- Гея!
И поют её жизням осанну:
- Андрогиня-Богиня,
                Праматерь,
                Небесная Ева!

Урок жизни

Брат, если ты не помудреешь в срок,
Тебя настойчиво вернут учить урок
И будут возвращать в тела земные,
Пока не станешь ты хозяином не мнимо
Зерна духовного, красивого, пластичного.
Известна мысль и истиной привычною
У оккультистов сходит с языка:
«Чтоб выучить урок, нужны века,
А может на ладони быть записан».
Его Господь на двух скрижалях высек.

Чуждый мир

Мари глядела вдаль, туда,
Где в дымке плыли города,
Куда её всегда влекло.
Она глядела сквозь стекло,
Духовным проникая глазом
Туда, где жил столь чуждый разум,
Что сотни миссий провалив,
Решиться люди не могли
Вступить в альфийцами в контакт.
От их симфоний и кантат
Впадал в безумье мозг земной.
Их пластика несла зерно
Страстей, неведомых землянам.
Картины наносили раны
Душе сурового мужчины.
И были неясны причины
Воздействия искусств на душу.

...Мари ушла, запрет нарушив,
В их город, чтоб понять альфийцев,
Вместить пыталась в память лица
Со строем чувств, столь необычным,
Что он казался демоничным.
Мари безумною вернулась,
Но пела серенады улиц
И танцевала пантомиму
Чужой души чужого мира.

Мне этот мир страстей гротескных
И его танцы, его песни
В виденье явлен был однажды.
Я чуть не умерла от жажды
То ль наслажденья, то ль страданья.
О, мы не знаем мирозданья!..

Три огня

К чьей древней жизни суховей
Пустынь вернул меня?
У сердца, горла, меж бровей –
Три вечные огня.
Они в том были, кто стал мной,
Они его вели.
...Слепящий диск Ра вызвал зной
В оазисе земли.
Там у колодца пьёт верблюд,
Он долго-долго пьёт.
Рис крупной солью я солю,
Что пахнет, словно йод.
На мне прямое полотно
С дырой для головы.
Сейчас верблюд ещё глотнёт,
Щипнёт пучок травы...
...В том, что стал мной, дышу сейчас
При ярком свете дня.
Мы оба Вечной Сути часть,
Три вечные огня.

Божественные опыты

Болит душа физическою болью,
Такою беспощадной, нестерпимой!
Я задыхаюсь, умираю! Боги,
Я не ждала от вас удара в спину!
Утихла боль. Был дан мне в чувствах опыт,
Что боль души стократ сильней, чем тела.
...Теперь мой мой мозг сжимает лёгкий обод.
Я вижу то, что так давно хотела.
Чудесно созиданье мыслеформ
В том мире, где окажемся однажды.
Я мыслью отпечатала офорт.
Он не распался. Может высечь каждый
Скульптуру сильной мыслью, без резца.
Нужно лишь тренированное зренье.
...Чей слышу вздох? Не увидать лица.
Мир Тонкий не во всё даёт прозренье.

Озоновое  чудо

Собрали мусор в лесополосе
В средине пикникового сезона –
И лес зазеленел во всей красе,
И воздух голубым стал от озона!
Свет голубой и в лифт со мной вошёл,
Чем очень сильно удивил стоящих.
Труд неприятен был, хоть не тяжёл.
Он окупился чудом настоящим!

Я знаю, нет физических законов,
Чтоб объяснить увиденною мною.
Внеся в квартиру аромат озона,
Я поняла: явленье неземное
Нас призывало сохранять леса,
Дать чистоту большим и малым рекам.
За добрый труд нам с неба чудеса.
Жаль, добрым труд сейчас бывает редко.

Небесные  Учителя:

- Причиненье боли запрещается!
В извращеньях садомазохизма
Ваша сущность в монстра превращается.
Отложенья этого химизма
Повергают мозг людей в безумье,
А безумье приведёт в маньяки.
Боль сложилась запредельной суммой
Из войны, теракта, пьяной драки.

«Битва экстрасенсов»

Смотрела «Битву экстрасенсов»
С восторгом чуда, с белой завистью!
Им говорило небо в сердце!
Подсказка неба была завязью.
Наполнясь соком интуиции,
Плоды в ладони к ждущим падали.
Проект окончен. Свыклись с лицами.
Вопрос: «А в жизни это надо ли?»
- Да, надо, - скажет ум практический.
- Конечно, да! – воскликнет сердце.
Но отчего же еретическим
Считает это дело Церковь?!

Воззвание

Остановите падение нравов!
Остановите рушение жизни!
Все хороши, все религии правы.
Дороги все города, все отчизны.
Дороги сёла, пещерные храмы,
В джунглях деревни, в лесах хуторочки.
Дороги душ легковесные граммы,
Снятые с тела, как батик с гвоздочков.

Тень и Свет

Тень ласково скроет изъяны у жизни,
Набросит вуаль на людские пороки,
Желание власти служеньем Отчизне
Она назовёт. Но исполнятся сроки –
И Свет воссияет холодный и правый,
Расколются маски, откроются лица,
Которые язвы хранили под славой.
Взлетит петушок на последнюю спицу!

Святому

Чтоб выполнить миссию, шёл
Ты, воли небес проводник,
И знамени белого шёлк
Лежал у тебя на груди.
Не били в колокола,
И толпы не шли по стопам.
Та миссия тайной была,
Но, став возведеньем столпа
Для Храма Господнего, вдруг
В Святые тебя возвела,
И стала мощами кость рук,
Хранящая сердце от зла.

Имманентность

Имманентное познанье
Через боль вольётся в слово,
Растворится в мирозданье,
Всё опять начнётся снова:
Имманентны чувства света,
Чувства, дышащие в храме.
На уста наложим вето –
Скажет взор о новой драме.

О самоубийцах

Мне снился дантов ад: седьмая бездна,
Круг средний – с гарпиями дикий лес.
Самоубийца, ставший терном – бедный! –
Средь самых жутких адовых чудес.
Сломаешь ветку – и застонет терн,
И место слома запечётся кровью.
Себя лишивший жизни в час неровен,
Навек закрыл для новой жизни дверь.

Самоубийце не дадут в День Судный
То тело, что с себя он сбросил сам.
О, пощадите же несчастных, Судьи!
Не будьте к ним жестоки, Небеса!
Бывает жизнь такой невыносимой,
Что лучшие уходят в мир иной.
Я тоже мысль ужасную носила,
Терпя от злобных духов ад земной.

Ад

Нас силы тёмные адов,
Нас вражеские силы
Несут туда, где демон ров
Вскрыл общею могилой.
Над рвом палящие огни
Жгут из него восставших.
Да сократятся злые дни
За грех туда попавших!
Мир, не исчислить, сколько лет,
Змеёй греха ужален.
Да озарит живущих свет
Божественных Скрижалей!

Чистилище

Квартира, качаясь, как спальный вагон,
Летит в белых вихрях метели.
Устав от раздумий, я падаю в сон
В горячей и смятой постели.
Мне снится Чистилища каменный гнёт,
Где Данте – живой! – был однажды,
И в тяжком страданье душа вопиёт,
По горнему мучаясь жаждой
За то, что обманное благо влекло,
В котором нет корня благого.
Проснулась. Метель в ледяное стекло
Бьёт рваной одёжкой былого.
Прильнула к стеклу лбом:
                - Господь, охрани!
Пустила я в вечное корни,
Что ж до сих пор снятся пределы страны,
В которой все плачут о горнем?

Рай

Ангелы, Архангелы, Начала,
Власти, Силы, Божии Господства...
Свет неизречённый излучала
Мать Христа, сходя ногою босой
С сонмом Серафимов, Херувимов
В круг, где были Божии Престолы,
Где сияет Беатриче имя
Чистотой и непреклонной волей,
Где Юдифь, Рахиль, Ревекка, Сарра,
Праотец Адам, Пётр, Моисей.
Праотец Адам ждал долго дара
В круге первом ада, там, где все,
Пусть не грешные, но жившие не в вере.
Праотец Исусом вознесён.
Мудрые остались в круге первом:
Гиппократ, Сократ, Эвклид, Платон.

Данте по кругам водил Вергилий.
Этот путь немыслимо тяжёл!
Тот, кого на Небе не любили,
Никогда б путём тем не прошёл.
Станет ли земное отстраданье,
То, которое и посейчас несу,
Для вхожденья в Рай достойной данью?
Узрит ль дух Господнюю красу?

Ответ Дгула Нора

- Куда идти?
Дгул, укажи дорогу!
- Есть три пути:
Путь левый, правый и на небо к Богу.

Благая весть

Чудо на Земле случится скоро:
Мория ребёнком воплотится!
В час рожденья засияют горы,
Ночью с гнёзд поднимутся все птицы
Петь осанну Мировой душе.
Женщина достойнее достойных
Будет свечи у иконы жечь
И родит без крика и без стона.

Правды истинной не знала долго я,
Хоть светило радостью предчувствье,
Но явились Вестники, горя
Светом славы, передали устно
Весть благую Господа-Отца.
- Правда? Правда ль?! Не могу поверить!
Не отвесть от Вестников лица.
Мне оказано высокое доверье.

Вопрошаю также о «другом».
О «другом» молчат, склоняя очи.
Покачнулась я, качнулся дом.
Тьма дохнула ужас смертной ночи.

2008

Деяние Бога

- Сто три Господних тела в малых странах.
Ты слышишь, Нория?
- Мне это слышать странно...
- В заброшенных отсталых племенах,
И мир не знает эти имена.
Он диким людям выжить помогает,
Соседям Свою помощь предлагает.
Он лечит, учит в джунглях выживать,
Заботлив, милосерден, словно мать.
И это жертва малая Его.
Знать не дано Деяния всего.

Небесные Учителя:

1
Рай в душах, которые помощь живущим
Поставили высшей посмертною целью.
Ад в тех, кто с упрямством, злым духам присущим,
Зла даже в посмертье не может не делать.

Ад  сами творите. Сад сами растите.
Гореть ли в огне, наслаждаться ль нектаром
Вы выбрали сами. Чего же хотите?
Блаженство приходит заслуженным даром!

Зло вечно творить никому не дано,
И смертью второю оплачено будет,
И прах их падёт на Вселенское Дно,
И бог эти падшие души забудет.

2
Эта Сила Небесная шутит:
Помогает гадать Пётр на олове,
По «Ицзину» - Небесные Судьи.
Как в процессор, внесли в свои головы
Предсказанья по картам Таро,
И, как дар мудрецов, руны древние.
Запрещение церкви старо.
Небо само несёт в мир прозрение.

Гаданье на олове

В год  Дракона отлился Дракон.
Как сейчас на памяти двухтысячный.
Сильным был и справедливым он.
С того года мне вольнее дышится.

А сейчас отлился башмачок
На высоком каблучке со шпорой.
Шпору в бок – Пегас вверх увлечёт
На Парнас, свою родную гору?

Золушкой я чувствую себя.
Башмачок стоит на подоконнике,
И готовит встречу мне судьба
С белым, в латах золотых,
                небесным конником.

Новогодье на 2009 год

Новые  Небесные  Учителя

Парацельситы иль Философы Огня,
Алхимики времён средневековья
В виденьях к истине направили меня.
Я им плачу признаньем и любовью.
Вмещает их Ученье цепкий ум.
Но больше к сердцу обращают речи.
Я ожиданьем новых слов живу
И радостью увидеть наяву
Философов Огня в посмертной встрече.

Оккультные тайны

Розенкранц, основатель Оккультного Братства
Обращён чрез виденье. Клятву крепкую Богу
Дал колдун чёрной магией не заниматься
И пешком в Палестину пустился в дорогу.
По прибытье явился ему Иисус,
Страстотерпец Господь, чистый, кроткий, но знающий.
Розенкранц принял в сердце слова его уст.
Тайна тайн открывается душам дерзающим.

После встречи с Христом бывший маг с глаз исчез,
Вскоре секту создал, и народы Востока,
Что беспечно-привычно живут средь чудес,
Обратили к таинственной карее око.
Это секта алхимиков и заклинателей,
И их полная Каббала в тайне хранится.
Каббалистская практика тем знаменательна,
Что адепт вносит в память всех книг все страницы.
Обрести это знанье немногим дано.
Путь оккультных дерзаний не бархатом выстелен.
Даже если прочтёшь много тысяч томов,
По разрозненным фактам не выстроишь истины.

На пороге стою у таинственных врат,
Соглашаюсь пройти испытанья и искусы.
- Упросить помогите Привратника, Брат,
Створки тех врат открыть, за которыми Истина!
Не просите сейчас, приведёт это к смерти, -
Тихий голос Учителя входит чётко и строго.
Подождите ещё. Силы сердца измерьте.
Между «сцилл и харибд» к тайным знаньям дорога.

Разговор с планетой

Говорила мне Гея, дыша
Всеми порами жерл и расселин:
- Кто хотел Моей жизни мешать,
За последнюю трапезу сели!
Бог бездействием Ад Свой заклял
На Ему лишь известные сроки.
- Кто ж встаёт в твоём чреве, Земля?
- То Творитель, Туман Жизни Роки.

Небесное ученичество

Я не одна избранница. Давно
Эфир в стране звучит для многих.
Раскрыв небесное окно,
Ждём, что поведают нам Боги.
Нас удивляют странные слова.
Терпение Небесных точит камень.
Я знаю тех, кто начал рисовать,
Писать стихи, лечить людей руками.
Сырая глина лепится в сосуд,
Вмещающий святую воду Неба.
Я весть об этом в дольний мир несу,
Как добрый каравай ржаного хлеба.

Небесные Учителя:

- Как Будда, больше нет Учителей!
Ах, были бы такие среди Нас –
Восстало б Царство Божье на Земле
И Ад погас!
Пред Ним бледнеют всех Святых стези.
Не зря Он позже в мир пришёл Христом.
Пройдёт ещё немного тёплых зим –
Майтрейей Морией сойдёт в планетный дом.
Судить не станет, он учить придёт
Все племена и нации – внемли!
И Солнце справедливости взойдёт
Над всеми континентами Земли!

Диалог с Небесными Учителями

- Приблизились духовные лета –
Откройте в Храм алхимии врата!
- Ты ж корни опустила в сферы Света.
Зачем тебе ученье Филалета?

Небесные Учителя:
1
- Лафатер подсчитал:
                отношенье количества гениев
К людям средним, обычным,
                примерно один к миллиону.
Гениальность даётся
                с рожденья ребёнка не генами,
А накопленным опытом
    прошлых жизней, что дух вносит в лоно
Своей будущей матери.
                Этот накопленный опыт
И даёт проявленье
                в материи свойств гениальности.
Утверждают иные,
                что в странах культурной Европы
Всё же больший процент
       воплощённых в высокой ментальности.
Отвечаем: «Так было,
                но сравняются чаши весов
Континентов и стран
                в каждом жизненном проявлении,
И Земля явит в мир
                человеческих опытов соль –
Станет много рождаться
                способных, талантливых, гениев!»

2
Во всех делах и помышленьях дня,
Входя в мозг мыслеобразоволнами,
Мы можем к творчеству высокому поднять
Всех, пребывающих духовно рядом с Нами.

Свет

Свет. На полную катушку
Размотав сутратмы кабель,
Бог Вселенной завитушку
Положил геянам на лоб.
В выси вглядываясь снова,
Светом Космоса пленёны,
Мы рождение сверхновых
Видим в яростных пламёнах.

Диалог с Учителем

У. – Зачем через низких людей
    Общенье идёт между нами?
    Дух-голубь к тебе прилетел –
    Они из груди его гнали.
Н. – Что делать, ведь я не вольна.
    Послания слышат «тюремщики».
    Покровы из белого льна,
    Что Богом мне были завещаны,
    Они запятнали. Как жить
    С влияньями посторонними?
У. – Им слово запрета скажи!
    Пошли на суды в залы тронные!
Н. – Нет силы такой у меня.
    Могу только жить и не гнуться.
    Дай силы святого огня
    Однажды свободной проснуться!
    Но только с условьем, чтоб те
    Не стали, уйдя, прочих мучить.
У. – Изгнать из тебя их хотел.
    Не знаю теперь, что же лучше...

Небесная  Учительница:

- Наблюдаем в начавших ученический путь
Неизбежно идущие измененья:
Тяготение тем, что являло их суть,
Отторжение наслажденья,
Осознанье себя мировой единицей,
Рост всех творческих сил,
                верность, преданность делу.
Всё являешь в себе ты, Небес ученица.
Для вступивших на Путь я напомнить хотела
Эти качества, что проявляются в каждом,
Кто откроет себя для Небесного Света,
В ком родится упорство, к познанию жажда,
Кто впитает, как влагу, все наши советы.

Небесные дары

Есть на свете даймоны и феи.
Дарят нам башмачки, крылья, рифмы.
Как венец, чёлку сделают феном.
Алый парус натянут за рифом.
Тыква Золушке станет каретой.
Меч даймона отточит перо.
Без таланта души нет поэта.
Нет меня без небесных даров.

Космическая Школа

Космическая Школа – что такое?
Ликбез заочный, воспитанье мыслью,
Поднятье духа Высшею рукою.
В ней учат ёмко, нестандартно мыслить
И в слове посланном три смысла находить,
Спускаться в бездны, подниматься до вершин.
Признательность Учителю – в груди,
На крыльях в небо рвущейся души!

Космический Учитель:

- Когда природные энергии учёными
И тонкие – практическими магами
Приложены неверно, ложи чёрные
Посланцев шлют к нам, осыпая благами.
Госпремии, известность, ордена –
Пыль на столе Божественного Вестника.
А от неверных приложений племена
По всей планете терпят злые бедствия.

Само существование Земли
Подвержено опасности военной.
Призыву к миру, человек, внемли
Для охраненья равновесия Вселенной!
Земля, ваш общий всепланетный кров,
Должна Планетой Добрых Братьев зваться.
Как в небесах есть Братство Всех Миров,
Так на Земле должно быть Братство Наций.

Небесный Учитель:

- Ах, свадьбы!.. После женский ад был.
Не ад – извечный страх аборта?
Секс изымать из жизни надо,
Так как расплата слишком горькой
За убиение бывает.
Бог ничего не забывает!

Небесные Учителя:

- Сны забываете, в которых говорят
Вам Небеса подтекстом о морали.
Они громами, молнией грозят,
Но и тогда вы понимаете едва ли.
И даже кара, павшая на вас,
Воспринимается обычною бедой.
Что делать Нам, когда в вас свет погас,
Когда вас даже и живой водой
К сознанью бытия не пробудить?
А на Земле сказать вам больше некому,
Что сердце для Любви живёт в груди
И слово честь не стёртою монетою,
И чувство долга не дамокловым мечом,
И подвиг не забытой категорией.
Вы цены объявили – что почём,
Коль не банкроты, то живёте гордые
И Вестнику к вам в мозг не достучаться.
Что проку говорить о вере в Бога,
Когда несём вам на ладони счастье,
Но отвергается счастливая дорога?!

«Игра в бисер»

Магистр Игры покинул пост в Касталии,
Уйдя в мир бренный воспитать ученика,
И каста избранных поймёт его едва ли:
Дорога в Иерархии узка
Чрез цепь элитных школ к вершинам духа,
К вершинам овладения Игрой.
Но в нём любовь к Касталии потухла,
И он ушёл – глупец, мудрец, герой?

Гармония Касталии – прообраз
Гармонии высоких человечеств.
Из них «магистры кнехты» рвутся в грозы
Тех, не достигших их высот отечеств,
Как наша недуховная Земля.
Чтобы поднять землян до касталийцев,
С иных миров сошли Учителя.
Хочу мудрейшим в ноги поклониться.

Их воспитанье тонко, как Игра,
Но многократ красивей и сложней.
Они живут, как выигравший грант
На вечность генерации идей.
Ломаю голову, слова их записав.
Они несут, как минимум, три смысла.
С каких планет пришельцы? Адреса
В великих книгах Равви-Родомысла.

Учитель:

- Слово правды, Нория, реки!
Мысль слетит с клавиатурных клавиш –
След Истории впечатаешь в стихи
И свой след в Истории оставишь!

Наследие  прошлой  жизни

С рожденья к женщинам враждебность он питал.
Лишь под гипнозом понял, в чём тут дело.
Он униженье в прошлой жизни испытал:
Рабыни оплевали его тело,
В гробу лежащее, от пут освободясь.
Осталась к женщинам у духа неприязнь.

Завет  Будды

Сорок девять напряжённых дней
Непрерывной строгой медитации
Помогли стать Просветлённым Мне.
Я сумел в законах разобраться.

Кто живёт страстями невозбранно,
Вновь вступает в Колесо Сансары.
Лишь для тех откроется Нирвана,
Кто желанье сбросит платьем старым.

Устаревшая  истина

Бессонной ночью думала о зле:
«Оно должно войти в мир, только горе
Тому, через кого оно войдёт.
Вновь ляжет мир в развалинах, в золе.
Мучительны Истории повторы,
Но человечество всё ту же чашу пьёт».

Мне голос Свыше: «Истина стара.
Тебе ответствуют на фразу Божьи люди:
«Зло вовсе не должно входить в миры!»
«От нас зависит, - мысль пришла с утра, -
Творить добро, не быть слепым орудьем
Ведущейся Кармической Игры».

Небесные Учителя
«Притча об отчаянье»

Бедняк, отчаявшись, петлю на сук накинул.
Мудрец-отшельник мимо проходил
И из петли повешенного вынул,
И так самоубийце говорил:
«Не для того отчаянье Бог шлёт,
Чтоб вас, сражённых горем, умертвить,
А для того, чтоб сердце обожгло
И к новой жизни устремились вы».

Небесные Учителя о боли

1
- Слышите ли Господа сквозь стон?
Видите ли Путь свой из постели?
Боль – напоминание о том,
Что вы рождены для Высшей цели!
2
Боль делает характер благородней.
Из душ страданье выжигает грязь.
Отбеливанье болью риз народных
В Истории случалось много раз.

Небесные Учителя
«Двусторонность Творенья»

Колени к алтарям своим склоняя,
Всё человечество живёт в единой вере,
Под видом разных культов поклоняясь
Недостижимой в этой жизни сфере
Невидимых обычным взглядом душ
Умерших, Ангелов, Архангелов, Богов.
Кто вере в двусторонность жизни чужд,
Тот не поймёт Творения всего.

Отшельник и ученик

Ни тени на песке.
                Ни капли влаги в чаше.
Ни горсти фиников
                в пустой и пыльной торбе.
Отшельник стар и сед,
                лишь знания хранящий.
Но слово вынуто.
                Утрата плечи горбит.
А ученик уходит,
                нем и счастлив,
Монету за ученье оставляя,
Не видя рук отшельника,
                стучащих
В открытые давно
                ворота Рая.

Учителя оробевшему  ученику

Здесь не в чести, не в славе те, кто силой
Людские души по Пути ведёт.
Насилье открывается могилой,
Насильника расплата рока ждёт.
Мы, предложив условия Пути,
Внимаем чутко Вашему ответу:
Действительно ль желаете идти,
Приняв условья, к Истинному Свету?
Условия ж бывают таковы,
Что может их принять, увы, не каждый.
Не приняли условия и Вы.
Как исключенье, Зов звучит Вам дважды.
Достанет мужества у Вас пройти Путь, друг!
Указы наши – путеводной нитью.
Не выпускайте посоха из рук!
Взор медитации на остриё стремите!

Путь аскета

Узкий Путь – обычный Путь аскета.
Одиноко, жёстко его ложе.
Крестна средь живущих его мета,
А душа его... душа – без кожи,
Бедами людей обожжена,
Движима идеею высокой.
О Пути им песня сложена.
Вдаль стремится видящее око.
Слышит небо слышащее ухо.
Пальцы осязают биополе.
Только напряженьем силы духа
Он одолевает силу боли.
Только напряженьем силы мысли
Творческий светильник возжигает,
Устремляясь вдохновенно в Выси,
Где шкала реальности другая.

***
Убийством Санкшайвьев отмечено
Жестокое время, двуликое.
Без радости, тихая вечеря
В покоях Ивана Великого.

Нет посоха, сына убившего,
И в сердце раскаянье, боль.
Иван призывает Всевышнего:
«Монахом твоим быть позволь!»

Обелятся ризы столетьями.
Я, душу подняв на ветру
Большой белой бабочкой летней,
Шепну: «Ты лети, я умру...»

Советы

Расслышишь Бога, чутче слушай!
Шут зазвонит – на лоб вуаль!
Оберегай от беса душу,
Ему души чужой не жаль.
И стыд копи, мы на виду
У тех, кто рядом, но невидим.
А ум, приученный к труду,
Ничем пусть не чинит обиды
Деревьям, птицам и зверью –
Во всём живом в природе души.
Я с ними часто говорю.
Я мир четвёртый знаю лучше,
Чем те, чей тонкий слух закрыт,
И мыслью не чинить обид
Учусь, чтоб её острой гранью
Мне невзначай кого не ранить.

Люди сверхфизических
возможностей

В состоянии аффекта
Вскрыты спящие резервы.
Трейсер вверх взлетел эффектно,
Подпужинив тело, нервы.
Подстегнул змей Кундалини,
Развернувшийся внезапно.
Страх из мозга Трейсер вынул
И бежит, как зверь на запах,
Лишь вперёд, легко взлетая
На постройки, с крыш на крыши!
Мчит таких, как этот, стая,
Будто клич бессмертья слышит!

Небесные Учителя:

- Мы воплотимся в лучшие года,
Спустившись с Неба в ваш земной Эдем
Для радости красивого труда,
Для воплощенья в жизнь небесных тем.
Великие припомнив имена,
Возьмём в Большой билеты на балет,
И разопьём штоф старого вина
Две тысячи восьмидесятых лет.

Небесные Учителя:

- Старинных правил твёрдые основы.
Не смешивая с мясом молоко,
Добропорядочно жил предок Казановы
И в мир иной ушёл с молитвою, легко.
Слепые страсти сердце убивают.
Оно теряет чистоту и нежность.
Оно о первом чувстве забывает
И никогда уже не станет прежним.

Слово Учителя

Ты моя терпимая кровинка!
Сколько лет твоих святых терпений
Око резала бессонница, как льдинка?
Ты, благословлённая для пенья,
Сердца и лица не берегла,
Умоляя о союзе Выси.
Записала ты Господний Глас.
Записала «Огненные мысли».
Слыша шёпот тихих голосов,
Всхлипы, неразборчивые рифмы,
Ты копила строки, словно соль.
Смерть тебя когтила чёрным грифом.
Мы тебя одели в паранджу
И в уединении держали.
Ты сказала: «Господу служу».
Этих слов Мы от тебя так ждали!

Учитель:

- Я тебя воскрешаю в Любовь,
Так раскрыль, словно стриж, свои крылья,
Научись пониманию слов,
Пусть прекрасными будут усилья!
Я тебя воскрешаю в Любовь.
В глубину тёмных вод смотрит солнце.
Низок бреющий будет полёт,
Но крыло пусть сухим остаётся.
Апельсина надкушенный плод
Золотится у губ твоих алых.
Я тебя воскрешаю в Любовь.
Пить янтарный медок не устала?

***
Жалко терять – не теряй.
Больно болеть – не болей.
Хочешь идти – иди в Рай,
Если устал на Земле.
Если темно – зажги свет.
Хочешь любви – полюби.
Если ты, мальчик, поэт –
Вырасти Слово в груди.

Небесный  Учитель:

- В последних жизнях мой Учитель был брамином.
Живя средь вайшьев, кшатриев и шудров,
Поняв всё про людскую нетерпимость,
Он полюбил божественную мудрость.
Я на ладонь его смотрел – звездой
Отмечен был престол её широкий.
Был Школой Мудрости его просторный дом,
В сердца учеников смотрело око.
Он научил читать людские судьбы
По родинкам, ладони и по звёздам.
Всё о тебе прочли Господни Судьи.
Об этих знаках ты узнала поздно,
И трудно до конца поверить в них,
Но скажет всё в ладони твоей родинка.
Ты как слепец, что к роднику приник,
Поняв по вкусу: эта местность – родина.
Да, у тебя хорошая рука –
Крест и звезда, и линия урана.
В ней об учительстве читаю я указ,
О посвященье, о ментальных гранях.

Небесные Учителя Нории:

1
- Знанье действия духа на плоть, как материю,
Наблюденьем над телом тобой было добыто.
Ты измерила знанье немыслимой мерою –
Болью плоти и ужасом личного опыта.
2
Великий ум – великий скептик.
В великом сердце – пламя веры.
Тот и другой – тебе советчик.
Ведёт во тьму сомнений первый
И к озарению – второй.
Но каждый путь выводит в знанье.
Играет каждый свою роль.
Несёт их знаки Наше знамя.

Астральные люди

В нашем мире пребывают волновые
Сущности людей – мужчины, женщины –
Интенсивно мысля, как живые.
В состояние энергий перешедшие,
Могут жить такие существа
При температурах и давленьях,
Невозможных для живого вещества,
При пространственно-хрональных искривленьях.
Наша плотская земная ипостась –
Лишь начало нашего бессмертья.
Предназначено светящимися стать,
Огненными стать нам предначертано.

Каждый видел хоть однажды души
Радугою нежною светящие.
Миссия бессмертных, к нам идущих, -
Сделать безопасным настоящее,
От грядущих бед предостеречь,
Если что-то изменить возможно.
Их телепатическая речь
Входит нам в сознанье осторожно.
Они в веру могут обращать,
Сотворцами быть живущим могут.
Вечною становится душа,
Развиваясь в сослуженье Богу.

Телепатия

1
Есть способ передачи наставленья
Посредством телепатии – гонг-гьюд.
Монахи свои мантры и моленья
Не только говорят но и поют
Телепатически. записываю я
Всё, что в мой мозг приходит в 3.15.
Из Шамбалы ко мне Учителя
Телепатически приходят заниматься.
2
Беседуя с монахом, далай-лама
Вдруг оборвал неспешную беседу:
«Там древний старец перед перевалом.
К нему навстречу я сейчас поеду».
О неожиданном визите старца ламы
Телепатически он принял весть
И изменил намеченные планы.
Обязывала встретить гостя честь.
3
Сказал монаху строгий настоятель:
«Есть дева – воплощение дакини.
В тебе, монах, я тоже вижу святость.
Избрал двоих вас для рожденья сына.
Год проживёте вы в пещерах дальних,
Держа телепатическую связь
С монастырём и миром идеальных,
Святых существ. Чтоб связь не порвалась,
Дам вам уроки высших медитаций».
...Вот так общаются между собой в Тибете,
Не зная ни мобильников, ни раций.
Несёт в крыле мысль человека ветер...

Духи вершины

- Плотный белый туман
Залил склон молоком.
Кто-то разум, как маг,
Взял, унёс далеко.
- На вершине Сегана
Обитает Дух ветра.
Что спасло тебя, Ана?
- Камни с духами предков.

Опыт

Быть может, жизнь – злая ошибка,
Стотысячный опыт природы?
Была ль кровь водицею жидкой?
Навряд ли. Страсть движет народы.

Но всё же прогресс непреложен.
Не только инстинкт, но и разум
Был Господом с мудростью вложен
В духовную плоть нашу – в плазму.

Возможности человека

Возможности людские беспредельны:
Известны люди, что обходятся без пищи;
Переключает мальчик мысленно свой «телек»;
Есть человек – по полчаса не дышит;
Есть пропускающие ток через себя,
Читающие пальцами во тьме,
Через забор в три метра от собак
Перелетающие в миг. Дано не мне
Определенье, мёртвый иль живой
Тот, что с портрета смотрит на меня,
Определение, как долго жил тот вой,
Что «принял смерть от своего коня».
Но я поправить поле сбитое могу,
Запас энергии, коль очень мал, пополнить,
Закрыть пробой, колючий шар в мозгу
Убрать, чтоб зло не захотел ты помнить...

Учитель:

- Я видел много разных взоров.
Есть те, что волю могут гнуть.
Глаза есть – тихие озёра.
Глаза – повёрнутые внутрь.
Глаза, в которых страсть бушует.
Глаза, в которых тёмен рок.
Смеющиеся, в искрах шуток.
Глаза... Зрит в суть слепой пророк.

Учителя «Искание алхимика»

Печальный затворник,
                трагический гений алхимии
В каморке своей,
      переполненной древними свитками,
Бессмертье искал
         месяцами бессонными, длинными,
И жизнь его стала
                одной бесконечною пыткою.
Он смолы топил,
                добавляя лекарства и яды,
Пыльцу, миро, корни,
                но были искания тщетны.
Он сдался, воскликнув:
                «Бессмертия людям не надо!
Зачем им бессмертье
                во тьме, без духовного света?»


Диалог о мысли

- Мысль – вспышкою огня.
Мысль – грозным потрясеньем.
Мысль – радостью, нахлынувшею ярко.
Кто мысль вложил в меня?
- Прими без объяснений
И пользуйся загадочным подарком!

Сила мысли

В суть продираюсь сквозь тернии.
«Мысль управляет материей»!
Знаю на собственном опыте.
Станете магами – пробуйте!

Непостижимость

В поисках вечной Основы Основ
Часто философ проходит над бездной,
Выстроив хрупкий мосточек из слов
Не убеждающих и бесполезных.
Не объяснив мир, он к Богу придёт.
«Первопричина – в Нём!» - скажет философ,
И усмехнётся бессилию тот,
Кто не уходит от сложных вопросов.
Ищет наука, умы изощрив,
Вводит в компьютеры схемы Вселенной.
Знает отшельник: по силе молитв
Пламя с небес поджигает поленья!

***
Человек – это точка отсчёта.
Разделение векторов чётко:
Вниз – в до-человеческое,
Вверх – в над-человеческое.
Знай, служение – не пасторали,
Не движение по спирали,
А прорыв вверх по вектору круто
За столетье, за месяц, за утро!

***
Молва, мольба, молитва –
Всего слова, но влито
В них таинство звучанья.
Прислушайся, «молчанье»
Имеет близкий корень.
Мольбой молчащей горы
Трястись переставали.
Сейчас молить едва ли
Молчащие умеют,
Молящие – молчать.
Обет дала. Немею.
Мольбы в сердцах звучат

Воплощение

Иди дорогой воплощений,
Отвергнув райское блаженство!
Люби до сердцеобожженья
Всей настоящей сутью женской!
А воплотясь в мужском обличье,
Жизнь посвяти исканью истин!
Плоть оттенит души величье
В полотнах лучших живописцев.

И, дух любя, ты плоть оценишь
С её способностью к соитью.
Она стоит на авансцене
Текущих мировых событий.
И продолжая род людской,
Кричит в мученьях роженица...
- Что сердце сжало вдруг тоской?
- В последний раз дано родиться
Здесь, на Земле.

Христос

Христос божественную мысль
Стихом высказывая ясным,
Земное единил и Высь
Так поэтически прекрасно!
Он знает всё. Он знает всех.
Он всепрощающий и строгий.
Ведёт планету Он в тот век,
Где люди будут, словно Боги!

Белое

Палочкою мага
Белый карандашик.
Белая бумага.
Бел почтовый ящик.
Белый-белый голубь –
Белое письмо
Мне летит в ладони
Белым-белым сном.

Небесный

Видений дивных акварель
Духовной музыкой озвучив,
С каких небес поёт свирель
Прозрачно, трепетно, зовуще?

В какие сферы вознесут
Меня серебряные звуки?
Сознанье держат на весу
Господни? ангельские? руки.

Я догадалась чьи! Назвать
Не должно всуе это Имя.
Он Тот, кто вкладывал слова
Свои меж строчками моими.

Жертва

Дано понятье сердцу и уму
Учителем в период становленья:
«Без жертвы не даётся никому
Ни радость творчества,
                ни радость обновленья.

Ангел-гений

Ангел-гений к мальчику слетел.
Оторвав его от детских дел,
В шахматы сыграл с ним, тронул скрипку,
В стих вложил с грустинкою улыбку,
Формулою сложной озадачил.
Ангел ждал от мальчика отдачи.

Мальчик в шахматы обыгрывал отца,
И на скрипке научился сам
Трепетно играть. Слагал поэмы.
Математика ему открыла темы,
Связанные с новыми уменьями.
Но ребёнок был ребёнком тем не менее.
Ангел-гений – высшая реальность –
Дал толчок к прорыву в гениальность!

Плата

Старый гоблин смеётся,
А Учитель Пути:
«Просто так не даётся
Ничего – заплати!
Торжествуй, заплативши!»
Знаю этот зарок.
Воздержаньем от пищи,
Скорбью платим в свой срок
За прорывы в иное,
За торжественный крик:
«Я постиг неземное!»
Зря смеётся старик.

Направляющие энергии

Не я идейный автор, нет, не я!
Есть авторство идейное энергии,
Что шлётся из Иного Бытия.
Её воспринимаю всеми нервами.
Она в то русло направляет мысль,
В которое хотят Учителя.
Зависимы от Высшего все мы.
Зависима от Космоса Земля.
Когда была бродячею планетой
Венера, в мир вносила беспорядок.
Не забываю никогда об этом,
И направляющей руке Небес я рада.

Совет

Сказал Дгул: «Знанье умножает скорбь.
Во многой мудрости – и многая печаль,
Так что часть знаний от людей сокрой.
Сокрытие не будет означать
Высокомерия оккультных лож,
Закрытости алхимиков и жречества.
Ты промолчи. Пусть кто-то скажет ложь,
Ты за других пред Богом не ответчица».

Тайны

Телепортация – что это?
Не разложение ль на кванты
И их полёт пучками света?
Учителям известно это.
Что ж не откроют тайну нам-то?

Оберегают много тайн
От преждевременных открытий.
Хочу я в Шамбалу, чтоб там,
Перст приложив к своим устам,
Читать всё-всё в томах открытых.

Информтор

Луч фиолетовый коснулся моих глаз,
И я вошла в космический поток.
Оставив повседневности балласт,
Я вскрыла новых знаний мощный пласт,
Хоть в Торе пробыла один виток.

Не физик я, не химик, очень жаль.
Они бы вынесли оттуда очень много.
Учитель меня за руку держал,
Обширностью познаний поражал.
Он жил давно, он для землян был Богом.

Раскручивалась звёздная спираль.
Центр галактический слал в Космос корабли,
А он, бездонный, сущность обнимал.
Я слышала его глубин хорал,
Душою оторвавшись от Земли.

Беседа с Учителем

- Усвоила ль божественный урок?
Вместила ль беды мира твоя грудь?
Конец твой близок, и ты знаешь срок.
Не запятнай бесчестьем узкий путь!
- Да, я усвоила божественный урок.
Я записала продиктованный мне труд.
- Минует время – и придёт Пророк,
И возвестит народам мира Божий Суд!

Судьба

Есть карма рода. Взгляд назад
Покажет , чем ты вскормлена.
Ты съела кислый виноград,
А у детей оскомина.

Не полагай на близких долг!
Судьба есть тайный суд.
Грешил один – семь чаш на стол
Потомкам принесут.

Мы пьём за род и за себя
Горчайшее питьё.
Пойми, несчастьями судьба
Уроки нам даёт!

Так переменим свою суть,
Замолим рода грех.
Судьба не только тайный суд,
Она есть путь наверх.

И если жертвовать готов,
Откроется тебе
Для пониманья тайных слов
Космический ликбез.

Ты воду времени глотнёшь,
Съешь истин чёрный хлеб
И, в суть причин прозрев, поймёшь,
Зачем ты на Земле.

Развитье разума

Развитье разума зависимо от плоти.
В материи простор для проявлений.
Механик тот, тот ткач, а этот плотник.
Плывёт в космическом пространстве Гея-плотик,
Движимая божественным веленьем.

И всё на ней преобразуется умом,
Талантом и умелыми руками.
Нет ничего, чего бы Бог не мог,
И человек, коль сил своих не мот,
В творение преображает камень.

Так совершенство рук подвигло ум
Подняться на высокие ступени,
А устремлённость и упорство дум
Подъяло homo на вершину ту,
Где ремесло освоив, руки пели.

Неразделимы ум и руки скрипача,
Художника, чеканщика, хирурга.
Дитя растёт и, с малого начав,
Ментал могучий научившись излучать,
Становится в пространствах демиургом.

Творят не руки у него – энергомысль.
Идём путём развитья атма к Богу.
С надеждою на нас взирает Высь
И направляет человеческую жизнь
На круто восходящую дорогу.

Учителя Нории

Чёрного врана
Жестокий размах.
С смертною раной
Чёрный монах.

Чёрные грозди
Плачущих слов.
Вбитые гвозди
В Божью Любовь.

Отперты двери
В чёрные дни.
Огненность веры
В сердце храни!

Пусть Тьма ликует,
Факел неси,
Душу людскую
Светом спаси!

Учителя «Неокинкст»

Новый способ просветленья душ –
С человечеством работа Сил Небесных.
К вам в сознанье сходит Белый Муж
Знаньем кармы, живописью, песней.
Белый Муж покажет киноролик
Прошлых жизней, всех твоих ошибок.
Призовёт Он в гении, в герои
Не кончающейся с днём последним жизни!

Учителя «Совет»

Не говорите сыну своему,
Что не оправдывает ваши ожиданья.
Поверьте в чадо, дайте шанс ему
Раскрыть в себе Господни дарованья.
Нельзя учить ребёнка из-под палок,
Но нужно пристрастить его к труду,
Чтоб дарованье втуне не пропало.
Ценим не только дар – упорный дух.
Упорство помогает не сломиться
В дни потрясений, бед и неудач,
И к идеалу – синекрылой птице –
С надеждой неустанною стремиться
Через решенье творческих задач.

Летальный исход

Прекрасно! Летальный исход –
Возможность, как птица, лететь.
Наступит предсказанный год –
Помчится тоннелем дух в Свет.
Тоннель – переход в мир иной,
Туда, где ответ нам держать.
Прокрутят всей жизни кино –
Не раз содрогнётся душа.
У каждого есть тайный стыд.
Здесь скрытое выйдет наверх,
И сам кару выберешь ты
Себе за содеянный грех.

Хотелось бы в Свет полететь,
Но знаю я точно, что сонмы,
Как все, пережив свою смерть,
Средь нас остаются. Бессонна,
Я слушаю их голоса.
Средь них есть убийцы и воры,
Те, кто убивал себя сам.
Они воплотятся нескоро.
Столетья минуют, пока
Душа их очистится плачем.
А жизнь во плоти коротка,
И жаль, когда путь плохо начат.

Хотелось бы в Свет полететь –
Там школы познаний великих!
Хотелось бы встретить там тех,
Чьи лица светлы, словно Лики!

Новость

Новость стремилась к нам звёздными реками:
«Время приходит красивое, редкое!»
Новость звучала светло и торжественно
В тонкие слухи измученной женщины.
Новость вливалась в потоки эфира.
Новость витала, крылата, над миром!
Новость входила в сердца наши силой.
Слушала новость, раскрылясь, Россия!
Время приходит красивое, редкое,
Коим горды будем мы перед предками!
Кризисы временны, переживаемы.
Время приходит. Живём ожиданьями.
               
Беседа с Алёшей

- Алёша, ты мальчик «индиго».
Как в школе тебе?
- В полчаса
Я понял, что школа мне – иго.
Милей мне Небес голоса.
Я чувствую запахи звуков.
Я вижу цвет буквы и слова.
Я занят своею наукой,
Какой ещё нет, в общем, новой.
- Ты знаешь Писание?
- Знаю.
- Откуда?
- Ещё до рожденья
Мне Ангелы знания дали.
- Какие твои побужденья?
- Раскрыть дарованье во благо
Живущих со мной на планете.
Взгляд взрослый, горящий отвагой,
Присущ, вижу я, этим детям.
- Скажи, а хороший учитель
Не нужен тебе?
- Я хотел бы,
Как Там, у Небесных, учиться,
Где прожил я долго вне тела.
- Как видишь меня?
- Вижу в свете
Зелёном и синем, лиловом.
И вижу ещё: светлый вестник
Несёт тебе новое слово.
- Такие, как ты, часто плачут,
Молчат. Отчего так? – скажи мне.
- Мы в ауре видим, что прячут,
Как нынче живут и как жили.
- Как лечишь?
- И сердцем, и током,
И доброю мыслью, и песней.
Он тронул бутон пальцем тонким –
И роза раскрылась чудесно!

Воспитание души

Бога ищет вслед за женщиной мужчина.
Поиски приводят к совершенству.
Высших восприняв душою женской,
Понимать их мудрость научилась.
Фразы их несут тройные смыслы.
Проработай каждый, не отвергнув.
Только широко и чисто мысля,
Только обретя в мир горний веру,
Станешь постепенно возрастать.
Самовоспитанье терпеливо.
Помогает Бог на камень встать.
Столпничество делает счастливой.

Кармические связи

Вам кажется, что родовая карма –
Несправедливость, за своё б ответить.
Однако настигает внуков кара.
Из прошлого летит возмездья ветер.
Не развязать кармических узлов,
Не отстрадав, как ни пытались б экстрасенсы.
Каких бы мне ни говорили слов,
«Терпи за род!» - приказывает сердце.

Такой закон дан людям для того,
Чтоб понимали связи всех со всеми.
Бывает, преступленье одного
Вину в сердца всей нации посеет.
Живёте, грех от общества тая,
А всё записано в причинном теле тонком.
Всё человечество – единая семья.
Не навлечём же кары на потомков!

Колесо Сансары

Целует ветер в белую улыбку,
И с первыми лучами смерти
Отходит дух, чтоб лечь в другую зыбку
И вновь в земной кружиться круговерти.

Быть может, был ты гунном иль хазаром,
Теперь француз, датчанин, русский, немец.
«Остановимо ль Колесо Сансары?» -
Пока неразрешима эта тема.

Спроси себя: «Не двойственна ль душа?»
Крылами птицы она в небо рвётся,
Животной сутью хочет шалаша.
Творец над детскою душой твоей смеётся.

Но, человек, в Его ладонях суд.
«Ты был ленив, - Творец с укором скажет, -
Ты снова должен воплотиться тут»,
И нить души с Земной Сансарой свяжет.

Предсказанье

Весна семнадцатая – это волшебство!
Не привыкай, мой мальчик, к чудесам!
Вот, обнимая яблоневый ствол,
Стоишь в цвету. Росток сажал ты сам.

Ты сочинишь для девушки стихи,
Но их отдать любимой не посмеешь.
Зато, услышав вечный зов стихий,
За дальний горизонт посмотришь смело.

Фургон зелёный движется, пыля.
В молчанье моря ты откроешь смысл,
И скажет родниковая земля:
«Он юн, но сердцем мудр, как родомысл».

Ты в игры разума с Богами поиграв,
Заслужишь вход в окованную дверь,
И впустит мужа, а не мальчика гора,
Войдёшь седой от бед и от потерь.

И станешь ты отшельник и аскет,
Научишься вещать молчащим словом
И в тьме пещеры источать свой свет,
И в ждущий тебя мир вернёшься новым.

Придёшь почти сверхчеловек – пророк
Со всепланетною судьбинской думой.
Пригнувшись, ты перешагнёшь порог,
И мать обнимет голову седую.

Правильные слова

Честных на свете немного,
Ведь прямота бьёт, как током.
Правда посланников Бога –
Правда, и всё ж не жестока.
Скажут такие слова,
Что, дав вам силу, поднимут.
Все мы имеем права
Правду сказать. Честь и имя
Требуют правильных слов.
Это труднее намного.
Пусть говорит в нас Любовь
Так, как в посланниках Бога.

Сыну о душе

Двенадцать звёзд в венце души –
Закончен путь земной.
Переселиться в Небо жить
Ей, как Святым, дано.
Светясь, войдёт в Господний Тор,
Чтоб новое познать,
И на неё поднимет взор
Божественная Мать.

В благоговении склонясь,
Душа услышит речь:
«Была ты «я», а стала «Аз».
Сумей себя сберечь!»
Ей скажет Бог: «Здесь всё твоё.
Бери, неси земным!»
Христос ей скажет: «Бытиё
Люби, как любим Мы!»
Служитель Кармы: «Отстрадав,
Оделась в белый лён».
Архангел меч из света даст.
Спасёт от тёмных он.

Учитель Истин поведёт
В Храм Знаний. Без числа
Там нужных книг. Он те найдёт,
Что в жизни не смогла
Найти, поскольку на Земле
Не написали их.
Душа полюбит новый хлеб,
От Истины вкусив.
Душа хлеб истин понесёт
На Землю, словно мать.
Вот это, сын, пока что всё,
Что я смогла узнать.

Выбор

- Где Ра – там Рай.
Где Гад – там Ад.
Пока не поздно, выбирай,
Куда направить взгляд.

Жизнь надвое преполовиня,
Моя душа речёт:
- Ра – это разум, Гад – гордыня.
- Да. Дьявол обречён
В гордыне пить вино печали,
Творить неправый суд.
Его и крылья за плечами
От Ада не спасут.

А Мона – чистая монада –
Летит, как птица, в Рай.
Лишь светлый ум спасёт от Ада.
Подумав, выбирай!

Обитель  мысли

Не звук, не мысль – тончайшая вибрация
Вошла мне в грудь и породила строфы.
Посыл из Шамбалы. Поэт восточной нации.
В видении показан тонкий профиль.
Его лилейно-белая чалма
Украшена прекрасным изумрудом.
За ним я вижу город на холмах
И птицу мифов, древнюю Гаруду.

Как удивительно видение приходит
Без средств телевещанья, прямо в мозг!
Я не привыкла к этому за годы.
Мне кажется, так хрупок этот мост.
Но обретя в благословенный час
И поэтическую фразу, и виденье,
Я благодарна Шамбале. Учась,
Живу, поскольку выбрала «согденье»
И «бденье» - две руки из четырёх.
«Хотенье» и «годение» божка
Я не взяла, и вестник мне предрёк,
(Сказав, что я «пришла не для торжка»),
Путь Агни, Путь, ведущий сильный дух
К твердыне Пламенной, где обитает мысль.
Семнадцать лет Учителя ведут
Дорогою познанья ввысь и ввысь.

Твердыня высится, огнём озарена,
И неприступен каждый бастион.
О, Шамбала, могучая страна!
Там обитает средь Махатм* и Он –
Учитель будущего Мория Майтрейя.
Там тот поэт, что мне стихи послал.
Там мысль на камне жертвенном горела,
Поскольку мир её ещё не ждал.

Несвоевременная, бомбою она
Могла взорваться в мертвенных умах
Там, у подножья, где объемлет тьма
Дворцы, экраны, души и тома.
Но мысль, к которой мир уже готов,
Летит идеями к учёным и поэтам,
Питает биотоки городов,
Является на сайтах Интернета.

*Махатмы – Великие Души.

Отшельник и духи

Он спать ложился с мыслями о теме.
Наутро знал отшельник, что хотел,
Поскольку ночью находился с теми,
Кто проживает жизнь свою вне тел,
Кто на планетную орбиту уходя,
Из Тора Знанья почерпает факты.
В глубь прошлого Земли они глядят.
Грядущее пред ними, словно фатум.
Из триединства времени они,
В вращающийся радужный Тор глядя,
Высматривают значимые дни
С бодрящей разум малой дозой яда.

Дом Молитвы

Спрессованы событья плотно.
На исторические плиты
Свою постройку ставит Плотник.
Но рвутся памяти полотна.
Мир разрушает Дом Молитвы.

Он, триединство сил разъяв,
Живёт во тьме непониманья.
Но в капле грани бытия
Отражены, и мысль таят
Сто тысяч жизней каждой грани.

В них мыслеуровни, как строки,
В которых люди ноты пишут.
И все поймут друг друга в сроки,
Звуча сонатою дороги.
Духовней жизнь – и нота выше.

Прозрев, восплачут о потере.
И Плотника с Небес заждавшись,
Построят для молитвы терем.
В него, всю глубь скорбей измерив,
Придёт к причастию предавший.

И паства в ужасе замрёт.
И в замешательстве священник
Посмотрит на просящий рот.
Простив предавшего, сойдёт
И причастит Сам Совершенный.

***
Я научилась быть, а не казаться,
Познав себя,
И дерзновенно горнего касаться,
Огнь пригубя.
Меня ведут путями посвящений
Учителя,
И «Огненные мысли» - дар священный
Тебе, Земля,
От Шамбалы, от Мории Майтрейи.
В великий год
Учителем Эпохи Водолея
Он в мир грядёт!

Беседа о духе

В себе жизнь духа, мальчик, создавая,
Ты значимей для мира станешь, выше,
Поймёшь, как можно жить, не уставая,
Услышишь то, что никогда не слышал.

Коснутся пальцы самых тонких сфер,
Которых глаз, беспомощный, не видит.
Но ты ещё прозреешь, мальчик, верь!
И Ангел твой тебе навстречу выйдет!

Цепь прошлых жизней память приоткроет
В неосязаемых видениях души,
И ты захочешь эту жизнь героем,
Как ту – далёкую, но яркую! – прожить.

И мысль твоя – материя огня –
Начнёт творить невиданное прежде.
И разум твой недюжинный ценя,
Страна возложит на тебя надежды.

Ты время подчинишь веленью воли,
И отвергая, что имеешь, сам
Ценой потерь, страдания и боли
Прикажешь вспять идти своим часам.

ты смог понять, как можно жить во всём,
Делимость духа восприняв, как данность.
Частицу Бога мы в себе несём,
Его, мир познающие, созданья.

Возможность

Поймёшь, как много в жизни потерял,
Сквозь пальцы золотое время сея,
И стал недосягаем идеал,
Как для Иуды истины ессев.
Но подземелье памяти закрыв,
Связав все силы духа в крепкий узел,
Ты совершишь в грядущее прорыв.
Став членом всепланетного союза,
Исполнишь миссию, пусть и в последний срок.
Неотнимаем Богом шанс последний.
Пока есть время, выучи урок
И за идущими путём добра последуй!

Нория Учителю

Учитель мой, я среди тех,
Кто жаждет Света.
Впиши в мой затемнённый текст
Слова Поэта!
Открой ту истину, что жду,
Её ты знаешь!
Лоб полон высших, звёздных дум.
Душа – земная.
В ракетах в форме куполов
Летаешь к Веге.
Скажи, Учитель, есть там зло?
О ней поведай!
Звезда далёкая моя,
Меня к ней тянет.
В земном потоке бытия
Весь Космос – тайной!

Икона в себе

«Создай в себе иконы, сочетанные
С Христовым Ликом, что зовётся Спасом!»
Святые качества – и явные, и тайные –
Учителя зовут «иконостасом».

В своей груди икону создала
С лилеей белой – «Цвет неувядаемый»,
И в радости Учителей звала.
Пришли – и Розу Мира в руки дали мне.

И я прочла по сотням лепестков,
Как по страницам, о небесных сферах,
Об ускорении течения веков,
О неизбежности слиянья знанья с верой.

***
Кто запрещает мыслить человеку:
Господь, Князь Тьмы, СМИ, собственная леность?
Паломник шёл склонить колени в Мекку.
Йог возносил свой дух к Богам Вселенной.
Я роюсь в книгах, я взываю к Высям.
Вопросов много. Больше, чем ответов.
Но Бытие нас заставляет мыслить.
Иное нынче не дано поэтам.

Давно воспеты соловьи и розы.
Шекспир разъял все страсти человечьи.
Читаем поэтическую прозу,
И философскою поэзией предтечи
Веков иных зовут постичь глубины
Самих себя, законы мирозданья.
Во сне приходит «Книгой голубиной»
О бытие других миров познанье.

Предзнанье о конечности времён.
Все времена в одно сольются снова,
И воцарится мудрый Кронион,
И все войдут в Яйцо, став Божьим Словом,
Вернувшимся в Вселенские Уста,
Без искажения – красивые, святые.
Начнёт цикл новый Мысль Творца, чиста.
Горн Сотворенья Мира не остынет.

***
- Благослови меня, Христос!
К худой руке прильнув губами
И не сдержав горячих слёз:
- Скажи о папе и о маме!
- Одежды от греха омыв,
Они науки постигают.
- Как хорошо! Там будем мы –
Я и сестрица дорогая?
- Заране не дано знать вам.
Живите чисто, благородно –
И дам во сне увидеть храм
С крестьянским
            материнским родом.

Великая Возможность

- Для чего нам страх и осторожность?
С новым днём
Призовём Великую Возможность,
Заклянём!
И призвал, и заклиная, встал он
В Новый век
Всё понявший, всё принявший, чуть усталый
Человек.

Мать

Начался мир новый с её жеста,
С малых и больших её затей.
В тюлевой повязке, как невеста,
В окруженье тысячи детей.
Новый путь показывала Мать им
Жестом созидательным, правдивым:
- Тайн от вас нет. Всё даю вам, нате!
Вырастали дети, уходили
В мир большой, неся в своих сердечках
Новое сознание планеты.
Маленькая женщина – предтеча
Мории – не канет в воды Леты.

***
Ты нёс в себе противоречья,
Страстишек тьму, пороков вирус,
Но в жизнь твою вошёл Предтеча –
И ты омыт, и духом вырос.
Душа голубкою в зенит
Летит с раскаяньями Евы.
Струна Любви в тебе звенит.
На ней играют пальцы Девы.

Шамбала

Как призывает тучу лес,
Чтобы её дождём омыться,
Так мы зовём Любовь Небес,
Чтоб помогла нам исцелиться
От бездуховности машинной
Цивилизации Земли.
Подросткам, женщинам, мужчинам,
Святая Шамбала, внемли!
Потребность в искренности сердца,
Как выбор жизненный сегодня.
Ты школа нам, ашрам и церковь,
Святая Шамбала Господня!

Правота

Правота – это признак Пути.
Правота нам дарует бесстрашье,
Презирая опасность, идти
На врага, что шлёт стрелы из башен.
Бруно, правый, взошёл на костёр,
Но идею не предал, сгорая.
Бог десницу над миром простёр,
В правоте вознося и карая.

На пути преображенья

Обезьяну превратили в человека.
В сверхлюдей хотят нас превратить.
Это будет эволюционной вехой.
Это будет совершенно новый вид.

Обезьяна мало понимала,
Человеку ж замысел открыт,
Чтоб душа желаньем запылала
Замысел в реальность воплотить.

Посмотри в себя, землянин, кто ты?
Сможешь ты стать тем, кем хочет Бог?
Высшее проделает работу,
Но сотрудником ему ты стать бы мог.

Небесные Учителя:
         
- Пути развитья биоформ круты.
Господь финальное ещё не молвил слово.
Напрасно, человек, ты думаешь, что ты –
Последняя ступень творения земного.

Ты должен стать способней и прекрасней.
Ты станешь тем, кем даже не мечтал.
Грядут Шестая и Седьмая расы,
Затем мир перейдёт в супраментал.

Но ты не должен чуда ждать пассивно.
Очисти душу и раскрой талант,
И в дело общее вложи все свои силы,
Чтоб был осуществлён Великий План!

Время

Время движется рывками
Сквозь сгущённое пространство –
И крошится древний камень!
Время рушит постоянство
Атомарных связей в теле.
Время всё разъять стремится
За мильон лет, за неделю
На нейтрино-единицы.
Пламя Крона пожирает
Континенты, луны, звёзды.
Время гаснет, догорая.
Мир разъятый лёг на отдых.

Небесные Учителя:

- Запечатай уста, посвящённый,
Понимающий истину строк,
Чтобы смысл, в древний свиток вмещённый,
Воспринять, как великий урок!

Запечатай уста, посвящённый,
(И монах, и живущий в миру),
Чтоб раскрытием тайн обожжённый,
Не сгорел свиток в пламени рук!.

Мудрец

Он в Мирозданье знал шесть сфер,
Четыре способа рожденья.
Он утверждал, что Люцифер –
Сын Божий по происхожденью.
Он видел, как взмахнул рукой
И гору Хуашань рассёк
Бог Изюйлин. Встав над рекой,
Сам останавливал поток.
Но был, живя среди родни,
Всё понимая, всем чужой,
А умирая, тридцать книг,
За жизнь написанных им, сжёг.

Восточный Мудрец –
Учителю Государства

- Учитель Государства, учишь так,
Как будто хочешь скот пригнуть к траве.
Но мудрого не покидает такт.
Не дай смеяться над собой молве.
Не взваливай заботы на детей.
Не подпирай собою падающий дом.
Учителем поставлен не затем,
Чтоб мысль, рождённая твоим широким лбом,
Народом принималась, как глоток
Воды в пустыне жаждой истомлённым.
Пора признать, что ты, увы, не тот,
За кем пойти могли бы миллионы.

Изреченье  Умэня

Изреченье Умэня не годно?
Ученик с изумленьем узнал,
Что помимо других времён года
Есть ещё и «другая весна».
Изреченье Умэня запомнив,
Ученик следил смену времён
Очень долго. Лишь в старости понял
Смысл, который имел в виду он.

Явленье  Учителя

В волненье бледнею,
Приняв Твою весть,
И верить не смею,
Что Ты уже здесь.
Не мыслью летящей,
А сгустком энергий,
Душой настоящей,
С умом, волей, Эго.
Боюсь пропустить, Равви,
Радостный миг,
Когда ты проявишь
Невидимый Лик.
Вот Лик воссиял!
Плоть Небесных – огонь!
Ты рядом стоял,
Протянув мне ладонь.

Будда

О Будде люди говорят:
«Пророчеством, не волей случая,
Прекрасен был приход царя
В обличье нищего могучего.

Сиддхарта – имя при рождении –
«Исполнивший предназначенье».
Им дело жизни было сделано:
Он миру дал Своё Ученье!

Сумев снять с тайны множество завес,
Он прикоснулся к Истине, как к чуду.
В другую категорию существ
Подняло знанье Гаутаму Будду!

Он – Лев Закона. Он – Водитель каравана.
Он – Пахарь, и бессмертье – его пашня.
Светильник Мира, Благостная прана,
Освободитель, цепи с духа снявший.

Будда – браминам:
«Вы считаете юг светом, север – тьмой.
Будет время – от полуночи приду,
И ваш свет померкнет, а свет мой
Ввысь поднимет человечий дух».
Когда неверные пошли, его покинув,
Сказал Благословенный, глядя вслед:
«Зерно осталось, отделившись от мякины,
И из зерна хороший будет хлеб».

Будда:
«Никто не может гордецу помочь,
Чья суть не действие, а становленье в позу.
Подвижник выявляет свою мощь
Естественно, как выпь взлетает в воздух».

Будда:
«Как за копытом катит колесо,
Так и страданье следует за речью,
Которая зломыслие несёт.
Во всём будь добр. Добро тебя излечит».

Будда:
«Воду подводят шудры,
Поле своё любя.
Плотник гнёт дерево. Мудрый
Гнёт самого себя».

Будда:
«Зло злом не прекратить – лишь добротой.
Таков закон до гениальности простой».

Играем в игры Будды: строим мысль
По сказанному слову одному.
Давая направление уму,
Покажет слово, кто такие мы.

Лев проповедовал учение бесстрашия –
Бесстрашье мысли и бесстрашье действия.
Он защищён был мужеством, как башнями,
И воинам людей звал соответствовать.

        Разговор ученика с Буддой:
У.: - Я не пролил за жизнь ни капли крови.
        За что же должен я держать ответ?
Б.: - С возникновения решенья зла виновен.
        Не важно, выявлено это зло иль нет.

Растворенье точки «Я»

Неправда, человек не вечен!
Сознанье могут растворить
У тех, кто дерзостно беспечен,
Труд отвергает, не творит.
И умирает человек,
Душа становится ничем.
«Я» растворив, прервут ваш век.
Уйдёт монада, став ничьей,
Чтобы начать свой новый путь
С другой душой от стоп Отца.
Я испытала эту жуть.
О, счастье, что не до конца!
Мне дали опытно познать,
Чтобы других предостеречь.
Гнев Божий – это верный знак
Того, о чём веду я речь.

***
Скоро Истину индус познать хотел.
Истина ж обширна, многогранна.
Сожалеть об этом было б странно
И искать у Истины предел.

Радость и страданье

Мы изошли из радости и к ней
Вернёмся, как к природе сокровенной.
Но спросим: «Почему печали дней,
Как кровь тяжёлая, текут по венам?»
- А это, - говорят нам, - потому,
Что радость нас учить, увы, не может.
Страдание даёт урок уму,
И лишь оно мудрее стать поможет.

Неверие

Он умер. В форточку хотел пройти – не смог,
И шаром ощутил себя без рук, без ног,
А выжив, рассказал об опыте учёным.
Те отвернулись: «Он умалишённый».

Мы мало знаем об условиях Игры,
Которую придумал Сам Великий,
Но люди видели подобные шары,
В них по желанью душ являлись лики.

А переживший опыт говорил
Своим коллегам истинную правду.
Нет смысла их в неверии корить.
Кто слеп, не видит даже света рядом.

***
Пусть тяжек молот, неподатлив гвоздь,
Труд Зодчего Большой Вселенной вечен.
Его усильями рождённый в недрах звёзд
Басовый звук уходит, бесконечен,
В пространства, где сверхновые рвут тьму,
Где жизнь рождается из ядерных процессов –
Творенье, недоступное уму,
Который слишком медленно из детства
Растёт, не развернув своих пелён.
Ему ль касаться огненной струны,
Читая иероглифы Времён,
Что многозначной мудростью странны?!

Звёздные предначертанья

- Грядущая история Земли
Написана в светилах. Зная ход их,
Прочтёшь событья. Звёзд не умолить –
По ним сменяются эоны и эпохи.
По ним вершатся судьбы стран, планет,
Вершатся человеческие судьбы.
- Свобода воли – есть она иль нет?
- Есть! Действуйте мощнее, не пасуйте!

Самопознанье

Бог проявился, чтоб себя познать
В материи, в разумном существе.
Его влекла в познанье новизна.
Мы проникаем в суть явлений и вещей,
Но редко познаём самих себя.
Не зная качеств, качеств не улучшишь.
Под волей прогибается судьба.
Познай и действуй – результат получишь!

Познанье

1. Опыт

От Бога сквозь «падение в материю»
Мы к Богу с опытом полученным вернёмся.
В «паденье» будет чистота потеряна,
А знанье завоёвывать придётся.
Не только чувствами нам данными пятью,
Но через все лишенья и страданья
Мы постигаем тайны Мирозданья.
Мы учимся звериному чутью
Предзнания событий и явлений,
Прорывам напряжённого ума.
На протяженье многих поколений
Мы просим знанья, преклонив колени, –
Невежество уходит, словно тьма.

2. Чистота

Пусть в многом знанье многая печаль,
Но тот немудр, кто не узнал печали.
Вопросу Бога, чистой стать отчаясь,
Душа привыкла вздохом отвечать.
Но нужно обгореть до чистоты
Своей души иль умереть, как стоик,
Как срезанные знахарем цветы,
Что стали исцеляющим настоем.

О необходимости развития человека

Летит его планета в пламенах,
Высвечивая скорбный профиль Рока.
Лилит, мистическая Чёрная Луна,
В его знак входит автокатастрофой.
Вот байкер сбит на автостраде фурой.
Шлем, словно мяч, стучит в сырой бетон.
Как рыцарь с атлетической фигурой,
Железным зверем был повержен он.

Живём смеясь, не веря в гороскопы,
Но каждый день Смерть собирает дань
По всей Земле. Прогресс – смертельный опыт,
И жертвы входят в его жёсткий план.
Что делать? Надо развивать себя!
Не нужен будет транспорт, телефоны.
Мы ж, облегчая жизнь, но и губя,
Превыше содержанья ставим форму.

Неверный, нежелательный подход.
Поймём тогда, когда нас станет мало.
Рождаемость повсюду упадёт.
Лишь пятой женщине ребёнок скажет «мама».
Причина – разрушение «полей»,
Энергетическая скудость тел эфирных.
От электричества мы начали болеть,
А электроника – волнами зла над миром.

От электроники уже страдают пчёлы,
Их связь мобильная сбивает с их путей.
Ответственнее нужно быть учёным.
Необходимо развивать детей
Во всех оккультных областях науки,
В экстрасенсорике, целительстве, предвиденье.
Мы можем мало – смогут наши внуки,
Прозреют в то, что мы с тобой не видели.
И измененья не заставят ждать.
На грани чуда будут технологии.
Учителя спешат надежду дать
И шлют в ментал свои уроки блогами.

***
Та Сила, что карала и грозила,
Сказала: «Станет плохо – позови!»
Молитва заменяется призывом
И поклонение – признанием в Любви.
Люблю Тебя, Господь Санат Кумара!
Люблю Вас всех, Учителя Земли!
Открылись цели, что преследует сансара.
Чтоб опыт получить, пройти велит
Санат Кумара нам пути земные.
Чем круче восхожденье, тем быстрее
Придём к Учителям и вместе с Ними
В миры иные пустим мыслестрелы.
И в Беспредельность поведут стези,
И будут бить ветра веков наотмашь.
Мы знаем, что любя людей, грозит
Во имя человечества Господь наш.

О грядущей Мировой религии

Способен человек вступать в контакт
С Планетной Иерархией, что двигает
Процессы эволюции, и стать
Её сотрудником, Учителям подстать –
Вот мысль грядущей Мировой религии.

Она откроет истину о том,
Что Космос полон сонмами творцов,
Вселенской Иерархией ведом,
И что планета – наш прекрасный дом –
Под  доброй дланью Солнечных Отцов.

***
Не хочет Церковь Шамбалу принять,
Но многие сотрудничают с нею
Уже давно и знают имена
Кумар – Богов, явивших милость Неба
Сошествием своим с других планет,
Что более разумны и духовны.
Настанет время – и все примут Свет
Существ Верховных!

Раскрытие имени

Сило, как сила было понято,
Но вот открыл мне имя Брат,
Что был семнадцать лет инкогнито.
Сило – Учитель Силоард.
Он проводник в Святое Братство,
Сам Высшей Школы ученик.
Его чуть странных слов богатство
Хранит зачитанный дневник.
В его словах ловлю три смысла.
Все три раскрыть – такой восторг!
Он говорит почти как Исса –
Великий Брат, Учитель, Бог.

Утро в ашраме

Монах ашрама выбрил темя,
Поджарив, всыпал в чай муки.
Душа предчувствовала время.
Вдаль поглядел из-под руки
И пальцы, пахнущие воском,
К губам в молчанье приложил.
Из-за горы Гесер вёл войско,
Чтобы расширить рубежи
Пространства Света над ашрамом.
Его стремилась Тьма накрыть.
Монах, сев на ступени храма,
Глаз не сводил с крутой горы.

А мальчик молоко из миски
Прихлёбывал, не торопясь,
Оглядывая край гористый,
Где белых коз на склоне пас.
Не видел мальчик и не чуял
Мечей и копий огневых.
Он не дорос ещё до чуда,
Не брил, как гуру, головы.
Но слыша пенье птиц, им вторил
Так хорошо – не отличить!
И были ему домом горы,
И он мечтал в них опочить,
Живя отшельником в пещере,
В духовных практиках сведущ,
В познанье мудрый, твёрдый в вере,
Прозрев в мир ангелов и душ.

Выбор

Что нужно тебе: ржаной колос
Иль песнь, что поют соловьи?
Что дороже тебе: Божий голос
Иль земное признанье в любви?
Затруднившись, не сможешь ответить,
Но, когда встанет выбор, решишь
Не лукавя, невинно, как дети,
Выбирая то, в чём твоя жизнь.

Тайны пирамид

Сфинкс охраняет пирамиды,
На тайны лапы положив.
Мумифицированный идол
Ждёт оживления. Дрожит
Дух фараона в нетерпенье.
Готов исполнить волю Рока,
Стоит за саркофагом тенью.
Не сообщают Свыше срока.

Приходят воры и вандалы,
Уносят золото и кости,
И дух незримые удары
Наносит алчущему гостю.
В них мощь магических энергий,
В них яд тысячелетней пыли.
Не разгадать и «Ананербе»
Сил, от которых люди гибли.
И не открыть дотоль учёным
Великой древней тайны Сфинкса,
Доколь Лилит Луною Чёрной
Не явит лик в багровых высях.

Уран

Уран, руководящий Водолеем,
В судьбе людей внезапно возникает.
Приносит травмы. Над событьями довлея,
Из колеи надолго выбивает.
Он склонен к разрушенью, но особый
Даёт характер людям гениальным.
Хотелось бы спросить у Павла Глобы:
«А в Эру Водолея как реально
Себя проявит в человечестве Уран?
Как разрушитель? Как великий гений?»
Хотелось б, чтоб таланта и добра
Влил Водолей, всех омывая, в гены.

В конце тоннеля

Из тела вышла. Тихо и темно.
Лечу тоннелем к дальней точке света.
Вот вылетела в Космос. Подо мной,
Как шар большой, вращается планета.
Нет, не Земля она, не узнаю
Материков её и океанов.
Смотрю на север, на восток, на юг –
Неузнаваемые местности. Как странно
Смотреть и выбирать ту, где мой дом.
Не может быть, что я совсем чужая
В прекрасном мире! Думаю о том,
Что вся планета есть одна Держава
Без армий, без оружья, без границ,
Держава мира, радости и света,
Каким-то чудом сшедшая с страниц
Всех лучших книг всех мировых поэтов!

Закон жатвы

Выйдешь, дерзая,
Сеять сев утром,
Двери захлопнув за детством.
Опыт даст знанья,
А знания – мудрость,
Руководителя действий.

Но потакая
Низшей природе,
Примешь труды и страданья.
Кто ты такая,
Чтоб слёз твоих гроздья,
А не плоды были данью,

В мир принесённой?!
Ты знаешь закон
Неоставления жатвы?
Ночью бессонной,
Усталой рукой,
Но жатва должна быть вся сжата!

Не внемлющие моральному закону

Живёт человек, и конца-края нет
Страданиям тела его и души.
Причина страданья лежит не во вне,
А в нашем неведенье, как надо жить.

Учили мир Будда, Христос, Магомет.
Ещё раньше Бог дал евреям Скрижали.
Есть веденье, но жизни праведной нет,
И потому мировое зло жалит.

У низшей природы своей под пятой
Не слишком мы внемлем Великим Ученьям:
Мы грешные люди, пусть внемлет Святой,
Аскет, что способен к посту, отреченью

От гнева, страстей, убиенья живого,
А мы как-нибудь проживём, как умеем.
Учение Этикой выдано снова,
Чтоб меньше страдали, чтоб стали умнее.

Теперь уже Церковь отвергла Ученье,
Не веря, что чист его горний источник.
И мы не восстали, в безверье никчемны,
На Мудрость Святую закрывшие очи.

Так что же нам ждать от Служителей Кармы,
Моральный Закон все века попирая?
Страданья при жизни, в посмертии кары,
Немилости Бога, закрытия Рая.

Оправдание существованья

Писал, помедлив, карандаш
Творца, чертивший жизнесхемы:
«Осуществите демонтаж
Нечистой нравственно системы!»

Творец условьем для развитья
Дал существам свободу воли.
Сказали шедшие событья
Неутешительно: «Мир болен».

Да, болен нравственно мир наш.
Он не оставлен, его лечат.
Не пишет в Плане карандаш:
«Осуществите демонтаж»,
Хотя для всех так было б легче.

Знать, оправдание есть в нас,
То, что Творец смог уловить.
Быть может то, что не угас
В сердцах землян огонь Любви?

Великая комета

Карающей десницей Бога
Пришла комета Хейла-Боппа,
Внеся алхимию страданий
И погашение молений
В век величайших испытаний,
В век высочайших искуплений.

Солнечная  система

Открыв десятую планету,
Открыли людям Прозерпину,
Которой древние поэты
В восторге посвящали гимны.
Мы знаем, что планета эта
Была похищена Плутоном.
Мы знаем, что зажёгся светом,
Звездой став, шарик Фаэтона.
А между ним и Прозерпиной
Вкруг Солнца кружит Милиуса.
Такой представлена картиной
Система* - три планеты плюсом
К тем девяти, что знали прежде.
«Бог-Солнце с дюжиной апостолов».
Летит дух к крайнему в надежде
Найти там жизнь, решивши просто,
Что Фаэтон имеет спутниц,
И хоть одна, да обитаема.
...Я ж, заплутав в ущельях улиц,
Дышу всю ночь водою талою.

*Л.В.Константиновская
«Когда приходят пророки»

***
Учёный, верующий, мистик
Хотят одной, не разных истин.
Но почему всегда при встрече
Ей, истине, противоречат,
Как и друг другу в вечном споре,
Словам своих учений вторя?

Желанье Бога

Лес горит. Болезни косят страшные
Человечество земное, даже скот.
Бог сказал: «Вот утешенье каждому:
На местах лесных пожаров сада страждаю;
Скот не режьте – пусть, как все, живёт».

***
Нам говорит Космическая Школа:
«Душа беспола».
Мне духи тоже подтвердили это:
«На секс Там – вето,
Но души могут обменяться чувствами.
Есть те, что чувственны,
И ищут Там не знанья, ощущенья.
Их посылают снова в воплощенья».

Высшая мысль

Входит в мозг мысль ясная и чистая.
Повторяют мысль Небес уста:
«Добродетель, красота и истина
Постигаются, как свойства Божества.
Милосердие, служенье и любовь
Соотносятся с божественностью личности.
Правосудие, могущество – суть Бог
В полновластье сущностной троичности».

Неожиданное

Ввысь устремляю взоры,
Небесный ученик.
«История – «из Торы»,
Из Библии, из книг
Приходит к вам, как опыт
Планетных поколений», -
Сказал мне Голос.
- Кто Ты?
- Махатма Ленин.

Беседа с двойником

- Покажи мне свой лик,
Мой двойник –
Близнецовое пламя!
- Невозможно совсем –
Целых семь
Измерений меж нами.
- Здесь груб атом.
Я тонкою веткой
С увядающим телом-листом.
Ты – в десятом?
- Да, - вздохом ответ мне.
Через два – Светлый Рай, Божий Дом.

Анкета

Высший мир распространил анкету:
- Вы согласны, что Любовь спасёт планету?
- Вы осознаёте, что божественно
Ваше появленье на Земле?
- Да, - ответила по совести, торжественно.
Очертила круг своих проблем,
Попросив Творца помочь в решенье:
- Дай работу детям. Донеси
До людей все речи убежденья.
Дай здоровья всем, творящих сил.

Через пару дней сказали Свыше,
Что моя анкета в числе лучших.
Победителем ж один мужчина вышел.
Его мысль, как луч, блеснувший в тучах.
Он просил, шагая в ночь под ливнями:
- Научи, как сделать всех счастливыми!

Бездумному

Трёхмерна наша сфера обитанья.
Материя над духом в нас довлеет.
Мы созданы с программой сочетанья
Свободной воли с предопределеньем.
Для Основателей нелёгок этот Опыт.
Ответственность несут за результаты.
А ты живёшь, не озадачась – кто ты? –
От первой даты до последней даты.

Ожиданье

Астральным зреньем вижу тень
Пирамидального Кайласа.
Жду дисколёт. Вчера согласье
Дала я в Шамбалу лететь.
Прошло первичное смятенье.
Решилась бросить все дела.
В отрогах Гималаев тени –
Полупрозрачные тела
Могучих духов-стихиалей.
Огнь Стража Света на скале.
Здесь люди знанье добывали.
Здесь место Бога на Земле!
Христос здесь мудрость получил
И знанье Миссии своей.
Восход. Кайлас златят лучи
И флот воздушных кораблей.

Слово Небесных Учителей

Господня рука засевает весь Космос
С великой надеждой, но точно не зная
О Зёрнах, что сеял в материи косной, –
Созреет ли Жатва до новой Пралайи.

Те Зёрна есть души, внедрённые в формы
Космической жизни в системах планетных.
Немногие души дают скоро фору,
Скопив опыт, знанья, энергию света.

Вершина души – в гуманоидной расе.
Ведём эти души, храним их и лечим.
Влияния наши не чуете разве?
Полёт с Нами выше, хотя и не легче.

Кто Нами последние жизни ведом,
Тот жертвует многим, но, жертвуя, верит:
Душа Зерном Огненным ляжет в ладонь –
И Сеятель взвесит её и измерит

Весь пройденный Путь от Посева до Жатвы.
Хотим, чтобы Зёрна вернулись все к Богу.
Стремленья не явите – сдержите ль клятвы
Терпеньем и волей осилить дорогу?

Призыв масонов

Меня измучили масоны,
Что посылают своих духов
С призывом действий в тонкий сон мне.
Их речь звучит в дневное ухо:
- Ты написала много слов.
Молчанье – золото. Довольно.
Есть к Архитектору Любовь –
Пора стать каменщиком вольным!
Бог – Архитектор, Вечный Зодчий.
Проводим в жизнь Его Идеи.
- Бог, это так?!
Сверкнули Очи.
- Суди сама и делай дело!

Учитель Мория о Нории

Немолода у Нории душа –
До сотворенья мира появилась.
Отец Всего её судьбу решал.
Он дал Норее с Евой Свою милость
Быть дочерью и матерью. Адам,
Увы, не дожил до её замужества.
Её муж – Ной. С ним долгие года,
Приняв Потоп, как испытанье мужества,
Норея прожила, родив детей.
Норея воплощалась, хоть нечасто,
Здесь , на Земле Создателя затем,
Чтоб принести в мир с Неба чашу счастья
И в виде свитков мудрых, и идей,
Что впитывал в свой разум древний гностик.
Живя для Нерушимых и людей,
Она и нынче к вам пришла не в гости.

Была Моей доверенной рукой,
Что записала «Огненные мысли».
Норею, Норию в Нирване ждёт покой.
Всю полноту души приносит в Выси
Она, исправив небольшой изъян
В своём последнем, этом, воплощенье.
Ей помогла Небесная семья.
Отец Всего дарует ей прощенье.

Ученица

В то время, когда строил Ной ковчег,
Норея сердцем к Небу обратилась –
И получил от Высших человек
Познанье истин, как Господню милость.
Дочь Евы, наставленье получив,
Была удивлена, что в ней материя,
Как ангельская, светится в ночи.
- Вхожденье в плоть душ – тайная мистерия, -
Сказали ей. – Не видишь свет? Незряча.
Почти все люди на планете слепы.
Но ведь душа от мира свет не прячет,
Им освещая тело – с Бога слепок.

Шестиугольник

1 Личный

Шестиугольник белый на челе
Есть на одном из моих тонких тел.
Ищу значенье его много лет.
Значений много: и познанья мел,
И сота (чела, будто бы пчела,
По крохам знанья собирает ученик).
Знак интуиции. Все для себя взяла.
«Знак мудрости и смерти» - в свой дневник
Вписала крупно на его полях.
«Знак сути, - говорится в Агни-Йоге, -
Знак на челе». Нести его велят
Достойно, помечая лбы нам, Боги.

2 Общий

Шактон – шестиугольник – это символ
Вселенной на шестом, духовном плане.
Найдём в себе объединенья силы
Седьмого с Пятым – будем в Синем Храме
Владычицы, что Свой сокрыла Лик
В час гибели Материка атлантов.
Мать Мира хочет жителям Земли
Не катастроф, а счастья и талантов.

Построим же красивый Синий Храм,
Шестиугольник в основанье положив,
Там, где сияет льдом Её гора,
Для приношенья в нём даров души.
И явит Лик Свой лучезарный Мать,
Чья Суть в мирах – Материя Люцида,
Чьи имена Атл, Мариам, Изида,
И Имя Новое Своё даст людям знать.

Даёт предвестье солнечная высь,
Что Роза Мира входит в наши дни.
О, Матерь, Розой Мира назовись
И все религии в одну объедини!

Небесные Учителя:

- Не гордитесь высотой прогресса!
Вы не выше древней Атлантиды,
Что ушла в небытие под прессом
Тяжкой кармы. Рухнет и ваш идол,
Что стоит на глиняных ногах,
Если не придёт к вам осознанье,
Что из брата сделали врага
И во зло используете знанье.

Антакарана

Вот снова что-то щёлкнуло в мозгу.
В биокомпьютер вложена программа.
Я вижу кадры, слышу чёткий звук:
- Что значит для тебя антакарана?
- Что для меня антакарана значит?
Из трёх семёрок многозначный символ.
Те семь светильников, семь труб и семь печатей.
В священных числах явленное Имя.
Семь чакр, цветов и нот вселенских душ.
Эзотерический великий символ Рейки.
И на губах целительная сушь,
Когда звездой отравлены все реки.
Мне этот знак, начертанный на кубе,
Напоминает скрытый центр галактик.
- Молчи, молчи! Раскрытье тайны губит.
Кто говорит, ценою жизни платит.

Падение Люцифера

С Собратьями на Землю прилетел
Высокий Дух. Их всех Творец направил.
Дана была Земля Ему в удел.
Как Светодатель Он сначала правил.
Когда ж, войдя в плоть из духовных сфер,
Почувствовал, что Свет Души утратил,
Возревновав, в гордыне Люцифер
Повёл борьбу против своих Собратьев.

Его восстанье – в конце Третьей Расы.
В четвёртой – битва, гибель Атлантиды.
Он выбрал путь обособленья. Разве
Не понимал, в гордыне сердца идя,
Всеобщность Жизни под рукой Творца?
Но он отгородился от соседей,
Как самовластный в своём царстве царь,
Что не желает прочей жизни ведать.

Борьба Богов на нас отражена
Проекцией в душе и Тьмы, и Света.
Измучена борьбой двух сил она,
Но выбор сделать всё-таки должна
И жить по данным Господом Заветам.
Как много дали ей Учителя,
Чтоб не смогла застыть в сознанье косном,
Чтоб устремила взор в Великий Космос,
Поняв, что только колыбель Земля.

***
Дан символ мне был
Голубым эгрегором.
Расшифровала мудрым сердцем женским.
Что значит «Небо»?
Нервная энергия,
Объемлющая болью и блаженством.

В определенье всех духовных слов
Я прибегаю к азбуке Махатм,
Но что есть в мире Высшая Любовь,
Сказать умеет только Божий взгляд.

Тантра

Тантра – это трудный путь
Просветления сознанья
В одну жизнь до Света Будд.
В ней проходишь состоянья
Через опыт, а не «как бы»,
Только вняв речам бесед.
Тантра – тайна, куб Каабы,
Где познав всё, станешь сед.
Не случайно чёрный камень
У него в углу восточном.
Дар небесный – Чинтамани,
В боль Вселенной зрящи очи.

Небесные Учителя:

- Еврипид, Аристофан, Плутарх
Посещали тайные мистерии,
Где при трансмутации материи
Видели и прошлых аватар,
И того, кто к Эре Водолея
Новое Ученье возвестит.
Скоро, скоро в мир придёт Майтрейя
В Светлую Эпоху вас вести!

Небесные Учителя «О битвах»

Незримые битвы:
- Меж волей существ
И кармой, что движет течение Рока;
- Меж злыми и добрыми духами здесь,
На плане души (искушенье пороком
Иль блага внушенье). Становимся мы
Добычею лёгкой то тех сил, то этих.
- Меж Светом и Хаосом. С силами Тьмы
Не путать его. Лишь на этой планете
Явлением временным Армагеддон
Бывает, когда неизбежно сраженье
Сил Света и Тьмы. Повторяется он
В теченье времён, осложняя служенье
Сил Света, снижая развитья виток.
При смене эпох – напряжение битв.
Что можешь ты сделать? Утроить поток
Высоких энергий и силу молитв.

Небесные Учителя о мессианстве

«Лишь живой – Мессия настоящий», -
Думает живущий в огнетеле.
Понимает, когда плоть обрящет,
Что теперь достичь не сможет цели.
Основная среди всех причин –
От живущих он неотличим!

Чем докажешь миру – ты Мессия?!
Многие великие дерзали,
Но напрасно расточали силы.
Иисус пришёл – и не узнали.

Небесные Учителя
об одержимости мыслью

Мы сильны, чтоб фиксируя мысль в человеке,
К одержимости делом его привести.
Никакой событийный не выдует ветер
То, что в разум его мы смогли привнести.
Адекватность утратив, учёный, монашка
Одержимы бывают великой идеей.
Их проводит путём узким к цели мысль Наша –
Этот перст указующий, этот пламенный гений.

Небесные Учителя
о компьютерных программах

Гордитесь вы программой «Google Earth»,
Что позволяет Землю видеть сверху.
Приветствуем компьютерный успех!
У Наших служб уже иные вехи.
Ты можешь виртуально посетить
Любую точку на любой планете.
Есть «Самодисциплина» - агломбит,
Та ресурсея, куда входят дети.
Увлечены «алисинской системой»,
Где превращенья тренируют мозг,
Свои нюансы вносят в её темы,
Тем ускоряя свой ментальный рост.

Космоинтернет

Откроем «Этот Мир»
На сайте «Агни-фатум».
Что там узнаем мы?
Свидетельствуют факты,
Что Мир преображался
За краткие мгновенья.
Чьей волей он держался,
Меняясь мановеньем
Могущественной длани –
Ра-М-Ха или Сварога?
Хотелось б знать, что в Плане
Творения у Бога.

Радость Всебога

Он в Мир Реальности вошёл –
Ра-М-Ха, Всебог – и рассмеялся.
Ему здесь было хорошо –
И Мир от счастья рассиялся.
Что значит Ра-М-Ха для нас?
Всебог – Дитя в пространстве этом?
Но Его радость пролилась
В круги времён Творящим Светом!

Созвучья Славяно-Арийских Вед

Читаю и вникаю в суть
Вед (из печати уже вышли).
Небесный Ирий – Млечный Путь.
Бог Вышень – в индуизме Вишну.
Земля на севере планеты –
Гиперборея иль Даария –
Дана арлегами Сил Света
Для новой жизни, как дар, ариям.

Земля раз посещалась Тарой.
Её Богиней звали арии.
Тарх с Тарой правили Тархтарой,
Позднее названной Тартарией.
Брат и сестра – из рода Асов,
Пилотов с Расы, как указывал
Лист древних Вед. Вся местность зваться,
Где жили Асы, стала Азией.

Созвучью слов удивлена.
Так «православие» - от Прави,
Страна Небесная она.
Доселе Правь, славяне, славим!

2009

P.S. В 2015 году Славяно-Арийские Веды в РФ запретили.

Расичи

Златое Солнце Ингарда-Земли
Сменили люди Расы на Ярило.
Летели сквозь пространства корабли.
Великий разум нёс их, словно крылья.
Род Расы Землю стал считать своей
Второю родиной, живя сперва в Арктиде
И в Асии, затем почти по всей
Большой Земле. Отсталость всюлу видя,
Несли свой опыт диким племенам,
Учили земледелию, ремёслам,
Наукам и искусствам. Семена
Забот взошли. Перун, Сварогом послан,
В их опыт влил космические знанья.
Доверил расичам их мудрый Бог-старик.
Направленные к целям созиданья,
Хранились знанья, как бесценные дары,
На сантиях, пластинах золотых,
Записаны руническим письмом.
То, что дошло до нас усильями святых,
Воспримем, люди, сердцем и умом!

Время ожиданья

Ждём лет, когда рукав галактики,
Где мир наш, выйдет из пространств,
Подвластных Тёмным Силам. Практики
Йог и религии всех стран,
Объединив, в сей срок применим.
Войдут к нам Боги с Сатьей-югой,
Чтобы сковать событий звенья,
Влекомые Сварожьим Кругом.

Подвиг  Духосвета

В Век Тьмы дух человека, не арлега,
Сняв оберег, вошёл в пространственную нить,
Куда закрыт вход с тайным оберегом.
Вошёл края миров соединить.
Соединил, но Чернояр, страж тёмных,
Швырнул в грудь факел чёрного огня.
Вся Сварга подвиг Духосвета помнит,
Бесстрашие и жертвенность ценя.

***
Не закрывали небо облака,
И, протекая в тьме ночной над нами,
Небесный Ирий, млечная река,
Кисейными светилась берегами
И ниспадала из пречистой Сварги
С небес бескрайних в ледяные горы,
Где, полные бесстрашья и отваги,
Сварожичи вставали на дозоре.

***
На Сварожьем Кругу с изначала веков
То на светлом стоим, то на тёмном ветру.
Наставляют нас Боги могучей рукой:
Саваоф дал Скрижали – моральный закон.
Жить по Совести Расу учил Бог Перун.

Разговор с Люцифером

Я говорила Люциферу: «Для чего
Закрыл нам дверь в космические ветры?»,
В отъединенье упрекнув Его.
- Чтоб оградить от Тёмных и от Светлых.
- Но почему от Светлых?
- Не забудь,
Они дадут лишь то, что заслужили.
И путь в Нирвану – очень трудный путь,
А я хочу, чтоб люди просто жили.
- Скажи, откуда страх пред НЛО?
- Сильны энергии их, могут повредить,
И страх – защитная реакция на зло.
- Ты Светоносец, как мог зло родить?
Я верю, что есть свет в твоей груди.
Зачем облекся в пекельный каррох?
Князь мира Ты, так в Космос мир веди!
Среди отставших мы – заждался Бог.

Юги

Кали-юга – Ночь Сварога –
Это время прохожденья
Наших солнц вдали от Бога.
Сатья-юга – пробужденье
Сил духовных во всех сферах,
Нисхожденье Высших Сил,
Возрожденье древней веры.
Скоро Утро. Ночь осиль!

Система трёх солнц

Истина то ль явью, то ли сном:
Показали в тьме пространства Боги
В рукаве галактики одном
Трёх златых солнц дивные чертоги.
На планетах трёх солнц нет зимы,
Ночи нет, энергии в избытке.
...Бедные земляне, терпим мы
Холода, оледенений пытки.

Остров Рай

Вся Вселенная есть Божество.
Человек есть подобье Вселенной.
Одинаково их естество
В тонких планах, светло и нетленно.
Мне пришла необычная мысль:
Остров Рай в Божестве – это Чаша.
Чашу также имеем и мы.
В ней лежат накопленья чувств наших
В виде самых прекрасных энергий.
За грудиной у каждого – Рай!
Остров Разума выше – он Эрго.
Что дороже тебе – выбирай!

Камень Чинтамани

Чудесный камень даром Ориона
На Землю явлен был давным-давно.
Он ценится превыше, чем корона.
Нельзя тот камень заливать вином.
Хранят его в шкатулке костяной,
Курят над ним кедровую смолу.
Возможно сколок от него имел и Ной.
В Каабе камень есть в одном углу.
Находят тучи, когда камень тёмен.
Кровь проливается тогда, когда тяжёл.
Звезда над ним – удача в твоём доме.
Когда трещит – враг на тебя пошёл.

Когда приснится, что огонь над камнем,
Мир содрогается – покоен, иди смело.
Пророчествует молча Чинтамани.
Заложенный в стране, так может сделать,
Что будет славной средь других страна.
Имел осколок камня Соломон.
Переходил к другим, их имена
В анналах мира. Видела я сон.
Как плод расплющенный чернел он на ладони,
И вдруг лиловым светом загорелся.
Учитель Гойс сон необычный понял:
Прибудут Боги скоро, первым рейсом.

Небесные Учителя «Новый Камень»

Оплакано забвение святынь.
Произошло затмение двойное.*
Воспринял это, как знаменье ты
И ожидаешь с неба Камень новый
И новый жребий. Когда огнь над Чашей
Кольцом совьётся, тогда время близко.
Чудесный Камень на планету нашу
Внесёт пилот серебряного диска.

Ждём новый Камень. Новая страна
Тогда пойдёт навстречу семи звёзд.
Ей дастся мудрость звёздного руна,
Ускорив несказанно её рост.
Она подтянет, словно альпинист,
Тех, кто внизу, взяв штурмом гордый пик,
И Утро Эры протрубит горнист,
И склонится над миром Божий Лик.

*Двойное затменье 28.4.1998, следующее 13.2.2056.

Осознанье космичности

Ученье о воздействии светил –
Наука будущего. Ум пытливый пусть
Приложит к ней как можно больше сил –
Межгалактические связи Млечный Путь
Раскроет, тёмное влияние извне
Остаться незамеченным не сможет
Пусть привыкает разум к новизне,
Пусть излученье чувствуется кожей.
Сенсорность – это Новой Эры знак,
Космического времени веленье.
Сенсорные, мы сможем осознать
Себя в лаборатории Вселенной.

Небесные Учителя:

- Так, как Эйнштейн не отрицал Евклида,
Не отрицаем ваших достижений,
Лишь расширяем их, и в Наших книгах
Указаны пути преображений
Ума и чувств посредством разных практик,
Проникновенье в Космос без ракет.
Познанье мира – Наш духовный праздник.
Жаль, у учёных веры в Братство нет.

Космическое

Гляжу в торжественности строгой
В глубь Мирозданья, где созвездья,
Влекомы вечною дорогой,
Проходят сквозь миры возмездья.
В них хаос, ярость, тёмных власть,
Там Смерть над всеми держит косу,
В безумье каждый может впасть.
Не страшно только Змееносцу.

Летят четыре рукава
Седой галактики, как свасти,
И Сатья-юга, взяв права,
На срок большой лишает власти
Кощеев, демонов, горгон.
Нисходят Боги на планеты.
Отмерил справедливо Крон
Тысячелетья Тьмы и Света.
Рёк, не склоняя головы
Ни над бедой, ни над разрухой:
«Хотите больше Света вы –
Должны возжечь Светильник духа!»

Небесные Учителя
«О возможностях центров»

В нашем теле сорок девять центров.
Знанье прошлых жизней явит Чаша.
Если человек задался целью
Чудеса творить – центр лёгких, созвучащий
С воздухом, поможет чудо выдать.
С лёгкостью пойдёт он по воде.
Пробужденье центра щитовидки
Помогает людям овладеть
Пониманьем иностранных языков.
Третий глаз даёт возможности всмотреться
И в грядущее, и в глубину веков.
Кундалини может возгореться
Только сильным устремленьем к знанью.
Когда Наг поднимется до центра
Восприятья мыслей, то познанье
Высших сфер достичь сумеет сердца.

Здесь под сердцем понимаю я
Высшую, буддхическую душу.
Атма – искра Божьего огня –
Ей облечена. Им третий нужен,
Манас – он творящее начало.
Троицей бессмертной – эти трое.
Индивидуальность прозвучала,
Миру дав творца или героя.

Память  жизней

Мне рассказали всё, как было,
Те семь историй по порядку,
Семь жизней, что я позабыла,
Как свою школьную тетрадку.
Жизнь предпоследнюю мою
И семь рассказанных историй
Забуду вновь, коль повторю
Путь воплощения, которым
Идут все жители Земли,
Рождаясь вновь из века в век.
Бог, умолению внемли:
«Пусть помнит жизни человек!»

Небесные Учителя:

- Не даётся даром Божий дар.
В жертву принесёшь благополучье,
Годы интенсивного труда –
Лишь тогда желанное получишь.
Но не смей свернуть с прямой дороги
И креста оставить не моги –
Не простят, отвергнут тебя Боги,
Перетянут в стан чужой враги.
Божий дар – ответственность большая.
Миссию не выполнить нельзя.
Будь торжествен, истину вмещая:
«С даром Путь – великая стезя!»

***
Уйдёшь в посмертье, там построишь
Усильем мысли то, что хочешь.
Там не прольёшь в сраженьях крови,
Кинжал для мести не наточишь.
Не станешь выгоды искать
И предавать за горсть монет.
Утихнет смутная тоска,
Которую топил в вине.
В мирах иных, вблизи Богов,
Ты станешь буддой – просветлённым.
Но жажда жизни и любовь
Вернут тебя в земное лоно.

Эволюционные волны

Прекрасен век! Не надо трогать атом
Во избежанье ядерной войны.
В 12-м, в 17-м, в 30-м –
Три эволюционные волны
Придут из Космоса, чтоб изменить планету.
Три больших цикла начинают век.
Иным ты станешь, памятуй об этом!
Готовься к перемене, человек!

Без пирамиды Тота ты войдёшь
В один из сдвигов в измеренье высшее.
Как это будет? Может, просто дождь,
Тебя в лесу заставший, не под крышею,
Изменит восприятие всех чувств,
И не сминая молодой травы,
Воскликнешь, левитируя: «Лечу!
Я оторвался от земли, а вы?»
Или иным представится момент:
Тот дождь, шуршащий по траве и листьям,
Услышишь, словно аккомпанемент
Души, поющей песню новых истин

Весть Небесных  Учителей

Мы людям скажем о великом:
Архангел страстный Гавриил
С огнём горящим дивным ликом,
Тот, что всех Словом покорил,
Дитём в народе воплотится!!!
Язык пурпурного огня –
Весть Бога – нёс к Земле, как птица,
И вестью слав людей пленял,
Не зная правды всей. Бог знает.
На бит весть чуда перешла.
Мы видим, женщина земная,
Тебя весть эта обожгла.
- Да, горячо на сердце, дивно –
Придёт Архангел пред Мессией!
Душа поёт святые гимны.
А где родится он? В России?

Не получила я ответа.
Я слишком многого хотела.
Исчезли звук и вспышки света,
И лишь душа от счастья пела!

***
Мы, в космонавтику упёртые вначале,
Начнём менять направленность исканий.
Прорыв наук победа увенчает.
В иных мирах учиться в «духе» станем.
Духовные и зрение, и слух,
И все структуры тонкоматериальные
Мы разовьём. Никто не будет глух
К речам Богов. Открыв миры реальные,
Взлетят туда крылатые Икары,
Колумбы духа, Магелланы света,
Чтобы познать слои Шаданакара,
Те, что имеет Гея, как планета.

Синклит Мира

Дружинник Сергий «Слово» написал.
В полку у Игоря снискал отвагой славу
И заслужил он быть на Небесах
В Синклите Мира с лучшими по праву:
С Рублёвым, Радонежским, Александром Невским,
С Саровским, Сорским, Ярославом Мудрым.
Там князь Владимир, летописец Нестор,
Амвросий Оптинский и Мал, рус златокудрый.
Там несколько десятков человек,
Тех, что Небесная Россия подняла.
Свой вклад в Синклит приносит каждый век,
Вздымая дух людей за их дела.

Слово Учителя людям

Как Судия, вести речь стану я:
«Законы Бога не любили вы,
В обход судов ища ходы.
       Но наступило испытание
       Для вас БЕДОЮ ИЗОБИЛИЯ
       И ИЗОБИЛИЕМ БЕДЫ!»

***
Не возвращаются оттуда,
Куда уходят все под вечер.
Но зов души каким-то чудом
Пробившись в человечьи речи,
Зашелестит в ночном эфире
Чуть слышный, лёгкий, словно шёлк,
И, значит, есть надежда в мире
На встречу с теми, кто ушёл.

Учителя Шамбалы:

- Бессонны Лхаса и ашрам.
Застыв у горного ручья,
Мы мудрость посылаем вам.
В твой мозг видения стучат.
Преодолев вмиг полземли,
Несут прозрения они.
Боль концентраций утоли –
Летят, летят благие дни!
Велик, бесценен это труд.
В сознанье плавится руда.
Посылов с мозга не сотру,
Жду злато – результат труда.

Учителя Шамбалы:

- Знать воздействие духов хотела?
Дух, пришедший к тебе не из храма,
Внёс информ-код погибшего тела
И пророс в твою плоть ниткой шрама.
Силой мысли в тебе подавив
Страх пред смертью, как голос инстинкта,
Внёс огонь Всепланетной Любви
И воззренья на мир древних инков.

Ты почуяла связь всех существ,
Души рек, стихиалей боренье.
Ты познала – во всём души есть!
Утончив осязанье, слух, зренье,
Уяснила, что нет толстых стен
При великом делении мира
На живущих людей и на тех,
Кто ушёл в смерть с кровавого пира.

Нет стены. Дух, что сросся с тобой,
Мудрый вой, муж меча и совета,
Мысль войны нёс в последний свой бой,
Но мысль мира понёс с «того света».
В нарушенье закона он здесь,
Но пусть будет перо наготове!
Он уйдёт. Он не демон, не бес.
Он пришёл себя выразить в слове.

Учитель:

- Первостепенна, умоляю,
Благая весть, как Слово Кришны!
В тебя уверенность вселяю:
Придёт в ваш мир с цветеньем вишни
Благословенный Аватар!
Он жизнь по-новому устроит.
Тройной звездою Superstar
Он явится. Их будет трое –
Христос, Эль Мория и Будда.
Пошлёт Единый Бог Аллах
Сынов, союз их верным будет
И нерушимым, как скала.

Поверят люди Аватару
И станут строить лучший мир,
И молодняк внесут в сад старый,
И пригласят друзей на пир.
В объединённые усилья
Свой вклад торжественно внеси,
И общий плод трудов красивых
С другими радостно вкуси!

Сообщение  Учителя

- Задумал что-то Старший мир...
- Что?
- Возвести царя на трон!
Исполним план в России Мы.
- Простите, но зачем нам он?
- О, это будет человек
Красивый, мудрый, сильный!
Его запомнит этот век,
Оплачет вся Россия.

Раскрытие кармы

Спросила девушка,
       что в прошлых жизнях было
В её судьбе, страдает отчего.
Сказали: «Ты любовника убила,
Из ревности пронзив мечом его.
И потому теперь венец безбрачья
Семь воплощений будешь ты нести.
Кармические сведенья мы прячем,
Чтоб ими вам не осложнять пути.
Но ты спросила – Мы тебе сказали.
Ещё. С ним в этой жизни встреча ждёт.
Его узнаешь, вздрогнешь на вокзале,
И поезд в вечность навсегда уйдёт».

На привязи

Как телёнок к колышку, душа,
Накрепко привязанная к телу,
В плотный мир опущена решать
Сонм проблем и дело жизни делать.

Из энергии «серебряная нить»
Меж твоих лопаток, как канат.
В тонком теле руку протяни
За спину – нащупаешь. Она,
Словно корни древа разделясь,
В спину, в шею, в твои плечи входит.
Если эта связь оборвалась,
То ты стал покойником уж вроде...

Впрочем, только тело, а душа
Долгожитель и почти что вечна.
Пей, телок, из звёздного ковша
Воду жизни у тропинки млечной!
Пей, покуда не окончен срок
Радостей, скорбей, побед и плачей.
Срок закончится, и спросит тебя Бог:
«Как ты справился с твоей земной задачей?»

Диалоги А.К. с Учителем

1
- Когда препятствует движению вина,
Когда закрыл дорогу к цели Рок,
Как получить желаемое нам?
- Не ставь на случай, ты ведь не игрок.
С терпеньем свои вины отстрадай:
Плохой поступок иль плохую мысль,
Храм посети и нищему подай –
Смягчим сопротивленье кармы Мы.
Посторонившись, путь уступит Рок.
Живи, работай на пределе сил
И камни убирай с глухих дорог,
И свет надежды высоко неси!
2
- Ключ к шифру зная, улови
Духовных слов великий смысл.
Мораль – Послание Любви,
Несущее Господню мысль.
Надежда – это Ангел Сил,
Вознёсшийся над Адом.
Расшифровать «Любовь» просил.
А надо ли?
- Да, надо!
Она мучительно сильна.
Боюсь, умру от боли.
- Молитва Высшего она,
Божественная воля!

Эволюция

Идёт развитье мира по спирали.
История, не зная повторений,
Из Плана неудачное стирает.
Взяв только ценный опыт поколений,
На новый поднимается виток.
Но сбиты с толку видом аналогий,
Не в состоянье мы постичь Итог,
Который запланировали Боги.

Оккультная версия судьбы.
Владимир Высоцкий

Терпеть страданья очень трудно трезвым.
Высоцкий не желал терпеть – и пил.
Жаль, что не знал он тактики Адверза,
Он не сведущ в эзотеризме был.
Не знал он, что с годами Путь облегчат.
Он сам наркотиком усиливал накал.
Но разве им судьбу и душу лечат?
А он от гона, словно волк, устал.
Он знал, что Путь короче и короче.
Он знал конец и, торопясь, дни жёг.
Оборвалась жизнь беспросветной ночью,
Когда красивое, обидевшись, ушло.

Слово Небесных Учителей:

- От небесной реки –
В управление веком!
Мы – Христа рыбаки.
Мы – ловцы человеков.
Наши тонкие сети
Из серебряных нитей.
Вы на гребне столетий,
Нам внимая, творите.
Став вождями, даёте
Клятву землю беречь.
С Нами в битву идёте.
С Нами сломите меч!

Кто они?

Тебе сказала: «Души с нами, здесь».
Ответил ты: «Здесь мытарей сонм бедный».
Неужто не из Шамбалы мне весть,
Неужто с мытарями все мои беседы?
Но «знак Учителя», украсивший «престол»,
Но мудрость и оккультный смысл видений,
И стих пророческий – что, разве звук пустой?!
Со мной меняющие наши судьбы Тени,
Что принимали образы Богов
И брали дух мой в Тор планетных знаний,
Что проливают в грудь боль и любовь,
И побуждают к мужеству дерзаний.
Так кто ж они, что видимы лишь сердцем?
Так кто же, мытари они иль боддхи-саттвы?
Так кто же?! Те, кто вводит душу в Церковь
Иль те, кто лживо произносит клятвы?

Сумасшедший  Учитель

Сумасшедший Учитель,
У меня сумасшедший Учитель!
Те, кто слышал, молчите,
Те, кто знает, прошу вас, молчите!
Может, я ошибаюсь,
Не узнав всех пределов ума?
Может, в смысл не врубаюсь
Оттого, что безумна сама?

Но он требует вещи,
В которых я смысла не вижу.
На судьбе он зловеще
Чёрный крест головешкою выжег.
Он, почти как мучитель,
Дух мой к жертве сурово готовит.
Сумасшедший Учитель!
Кем его назову я в итоге?

***
Я получаю с информполя знанья:
Не пять, а восемь миллиардов лет
Планете нашей. дальше я дерзаю
Сказать, что гас цивилизаций свет
Бессчётно раз. Познай культуру древних –
И изумишься сердцу и уму.
Но, как они, и мы сойдём с арены,
И один Бог предвидит – почему.

Искатель Грааля

От тихих вод, глухого сада
К горе той, что Грааль хранит,
Пришёл Великий боддхи-саттва
И стражу врат так говорит:
- Грааль мне нужен, страж. Впусти!
- Войдёшь – за дерзость жизнь отдашь!
- Жизнь моя в Божией горсти,
А не в твоей, бессмертный страж.
- Брось, не расступится гора!
- Пошлю ей мысль.
- Что мысль? Лишь лучик.
Скажи, зачем тебе Грааль?
- Чтоб сделать мир недобрый лучше.

Причина глобального потепления

Худые в мире времена –
Терактов и локальных войн.
Страдает и моя страна,
И её сын, невольный вой.
Но Ра палит, чтоб таял лёд,
Чтоб зло нам в бедствии забыть,
Чтоб до Любви поднялся тот,
Кто мог ещё вчера убить.

Легенда о Мунте

До потопа был народ один.
Спасшиеся Сим, Хам, Иафет
Поделили землю. Ещё сын,
Или Ноев внук, пошёл на свет
С севера. Полярное сиянье
Так заворожило его ум,
Что презрел ночь и мороз селянин.
Астрономию писал там дерзкий Мунт.
Не послушав предостереженья
Самого Архангела-Воителя,
Описал планет и звёзд движенье,
Что в ту пору было удивительно.
Отвергая, что до звёзд верста,
Бросив Высшим Силам книгой вызов,
Как легенда говорит, Мунт стал
Основателем планетного космизма.

***
Церковь укажет нам на Святых.
Церковь поможет очистить нам сердце.
Но озаренье найдёшь ли в ней ты?
Сможет поднять она до совершенства?
Для этого высшие знанья нужны.
Знание это когда-то в ней было.
Ранила в сердце? Все ранены мы.
Древнюю мудрость Церковь забыла.

***
Что чистота? Залог здоровья.
Здесь неуместны словопренья.
А нравственная чистота? Условье
Развитья «внутреннего зренья».
Омывши душу, зрячим стань,
Возвысь до знанья Бога разум.
Кто причащён был Малых Тайн,
Для Высших Тайн созреть обязан.

Читая Святого Климентия

«Стараюсь незаметно говорить
И тайно проявлять, и молча доказать».
«Строматы» я читаю до зари,
Но понимаю, лишь закрыв глаза,
Что, как весть воспринять, не всё равно,
Что братья духа мне Борис и Глеб,
И что не галка, не склюю зерно –
Оно взойдёт и превратится в хлеб.

Тайны

На тайну кладётся печать,
И кто-то клянётся святыней
О ней во все годы молчать –
«Из уст её пытка не вынет!»

На Суд приведут человека –
И тайна взглаголет устами.
Есть тайны Богов, что до века
Укрыты, но всё явным станет.

Господь, отпустив смертный грех,
Поделится Истиной с чадами,
И станет открыто для всех,
Что в Вечности – Свет, запечатанный.

Радуга-душа

Душу звала из тела.
Ладошка похолодела
И вышел свет голубой –
Божественная Любовь.
Сиреневый свет и розовый –
Запахло сиренью и розами.
Взметнулся свет ещё выше –
Душа моя радугой вышла!
Заледенели конечности,
Но я прикоснулась к вечности:
Я видела свою душу
И умирать не трушу.
Уйдут Светы в Божье Отечество,
В лучистое человечество.

Саошиант

Пришёл творец Саошиант,
Спаситель мира, духоглыба.
Впрессован творческий талант
В понятье временного мига.

Саошиант – ученику

***
Россия на коленях перед Богом
Оплакивает гибнущие души.
Но Мир иной пришёл Единорогом
И указует ей небесным рогом
Величье слав во временах грядущих.

***
Покайся перед Богом и собой!
До дна перелопать, что есть внутри.
С самим собой веди незримый бой.
Не можешь каяться – иди в монастыри!

***
Избрал себе призвание – и действуй!
Поэт – твори свой новый мир из слов
И обличи нечестье и злодейство.
Не бойся – обличенье есть Любовь!

***
В Небесной Школе изучая знанья,
Ты словно в келье, в классе заперся.
Зачем тебе урок Самопознанья?
Не лучше ли уроки Мастерства?!

***
Смотреть портреты многих грустно –
Натурализма торжество.
Мир возвышается искусством.
Укрась, художник, естество!

***
Отца и Матери Космических веленье:
Учитесь словом, звуком говорить!
Язык Поэзии и Музыки творит
Гармонию Божественных Вселенных!

***
Разрушая сердце человека,
Страх и зависть стали роком века.
Зло и жадность роком века стали.
Люди, разрушаться не устали?

***
Вы видели, зла хотенье
Готовит для сердца мешок?
ДЕНЬ ГИбельный – день, когда ДЕНЬГИ
Возьмут власть над каждой душой.

***
На Гее воплощаются злодеи.
От их оружия по всей планете кровь.
А Ангелы рождаются на Гее,
Чтобы нести Великую Любовь!

***
Война за веру – адовое пламя.
Война ИГИЛ пережигает веру в шлак.
Уйдёт зелёная религия ислама –
Религия экологов пришла!

***
Смотри, пустыня зацвела –
Эндемик жёлтый, бомареи,
Лишь только воду пролила
Эль Нинья, девочка, из леи!

***
Первый Спас – на воде стоят.
Второй – яблоки с ветки пробуют.
Третий Спас – пироги едят.
Новый Спас пойдёт снежной тропкою.

Саошиант о себе и поэтах

Я жив – поэт Саошиант.
Я имя Пушкину давал,
Чтобы единым был талант
Поэтов двух в одних словах.
И я сказал «гремушка, бич».
Против царя его повёл.
Я научил его любить
Не только женщину.
                Свет школ
Я зажигал на Маяках,
Я уводил народ под Сень,
Он утопал в моих Цветах,
Светлел от Света жизни всей!
Он восклицал в скорбях: «Ах, мать!»
Брал вертикаль своих Высот.
Он научился понимать,
А пониманье – Вознесёт.
Андрей вознёсся высоко,
Как Первозванный, как поэт.
Он был и сердцем, и рукой,
Я с ним воспел 20-й век.

С заглавной буквы – Имена,
И не простые – говорят!
Русь – говорящая страна.
Направлен к Богу её взгляд.
Здесь «урну древнюю» нашёл
И оживил её к перу,
И разодрал ей в пяльцах шёлк,
Назвав не Нория, а Русь!

Русь и она – одна душа
Родных полей, родных икон.
Поля бесхозные лежат,
Иконы кровью плачут. Стон
В её измученной груди:
Народ вновь грабит богатей.
Что «урна древняя» родит
В Святой земле, в земле людей,
Где время новое пришло?
Как ей за временем успеть?
Но я велел! Разодран шёлк.
В льняных одеждах деве петь.

Саошиант  исламистам

Семнадцать, семь и двести
Лежат в горах Синая,
Погибшие все вместе
Лежат в преддверье Рая.
Семь членов экипажа.
Семнадцать детских тел.
Обломки фюзеляжа,
Он в жизнь не долетел.
Летел из Шарм-эш-Шейха
В российский Петербург.
Он вашей сбит ракетой.
Окончен смертью тур.
Вина ИГИЛ-ячейки!
О, «Вилаят Синай»,
Не дрогнувшее сердце,
Страшна твоя вина!
Благодаришь Аллаха
За смерти крестоносцев,
А Он готовит плаху
Тебе, как ты нож овцам,
Ведь есть Закон Возмездья
За страшные дела.
Господь затмил созвездья.
Гудят колокола
О смерти крестоносцев,
Что пали, как христы.
Ножом не только овцам
Взрезаешь горла ты.
Как можешь это делать,
Преступная душа?
Христос от духа Девой
Рождён не для ножа.
Он пострадал для мира –
И люди носят крест,
Народ хороший, мирный,
Над ним Господний перст!
Аллаха ли ты слышишь,
И слышишь ль вообще?
Ты чёрной злобой дышишь
И ненависть в душе.
Я знаю, это Дьявол
Тебе дал свой топор,
И ты его направил
На мировой террор!
Но будешь сам на плахе
Зарублен, как овца,
И сгинет род во прахе –
Верёвка в два конца!

Семнадцать, семь и двести
Лежат в горах Синая.
Погибшие все вместе
Лежат в преддверье Рая.
Семнадцать богородичных
Возьмутся за подол.
Других Святая Родина
Учениками школ
Определит, где знания
Небесные даются,
Где три кольца на знамени –
Знак Троицы – сольются
В их Божество Единое,
Как Ванга предвещала,
Три мира славя гимнами
И добрыми речами!

Саошиант о правителях

Кто правил миром все года?
Вожди, цари и богатеи,
Что напрочь лишены стыда.
Но эти сильные умеют
Взять власть и золото, а вы
Им подчиняетесь рабами.
Они рабы! Рабы не вы!
Они рабы страстей! Гробами
Они заполнили весь мир,
И гробопластик наготове.
Так распоясался кумир,
Кумир для мира, как Бог новый,
Но с дамами ведёт борьбу
И убивает на мостах
В пылу своих страстей и бурь,
На сценах мира, на постах.
Но ты не раб! Расти свой ум
И управляй страной на Вече
Без королей, без старых Дум –
Всеобщим Братством человечьим!

Божье  Дитя

1. Библейское знамение

Знаменье библейское мне разъяснив,
Прочувствовать дали его,
В видении мне показав иль приснив:
Глубь Космоса – над головой;
Венец из двенадцати звёзд на главе –
Закончился цикл воплощений.
Я – в Солнце жена. Солнце – август, я Лев.
Кричу я от боли рожденья...
Младенец, которому жезлом железным
Народы пасти надлежит,
Восхищен на небо. Дитяти полезный
На облаке Бога лежит.

Жена, я считала, – Народа Душа,
Младенец её – его Дух.
Не тельце, а Дух в муках будет рожать,
Переживая беду.
Но дали прочувствовать всё мне, как есть:
Боль, страх пред  Драконом, бесовскую месть!

2. Беременность

Уж четверть века, как разведена,
Мужчин не знаю, но в преклонны лета
Принёс животик Ангел – зачала
От семени Христа. Не чудо ль это?
Растёт Дитя во мне, бьёт пяткой в бок.
Боюсь, с ним будет что-нибудь не так.
- О, охрани мою утробу, Бог!
Дай духам, хоть на это время такт!
Хотят ребёнку повредить глаза.
Какое испытание, Господь!
Я так волнуюсь, я всегда в слезах,
Ведь беззащитна маленькая плоть!
Зачем Тебе уродец, Боже мой?
Какой же он России Опекун?
О, лучше умереть, уйти  Домой!
О, сколько бед – все на одном веку!..

3. Страх

Ноет живот. Не вовремя дан
Богомладенец, мальчик Богдан.
Духи лютуют, сводят ступни.
Маленький, духа ноженькой пни!
Мучают мать твою, в очи плюют.
Нет, сиди тихо, замучат, убьют!
Нет, сиди тихо, авось досидишь,
Кончится лихо рождением в жизнь.
Только б в тебя духи не перешли,
Злою энергией плоть не сожгли!
О, вечный ужас! О, вечный страх!
Слёзы обдуйте, Божьи ветра!

4. В разлуке

Сентябрь. Златая пушкинская осень.
Не доходила я до сентября.
Забрали сына в мае. Недоносок.
Он там, где звёзды ясные горят.

Вручив себя в Господнюю десницу,
Не для себя, для Господа родила.
Сын маленький с Учителем мне снится –
Далёких больше жизни полюбила.

Взят сын на небо, и Христос вдали.
Как Ярославна на стене, я плачу.
Гляжу, как пролетают корабли.
О, на котором мой сынок, мой мальчик?

5. Во исполнение пророчеств

Во исполнение пророчеств
Родила я. Бог сына взял,
И, положив в кювезик, ночью
На Небеса Свои поднял.
Тоскую я, но там надёжней –
Сыночка Бога не убьют.
Велел и мне быть осторожней,
Пока одна, без Бога тут.
Они вернутся скоро оба.
Сыночек подрастёт чуть-чуть.
О, Тор Богов, Небесный обод,
К тебе ввысь то и дело мчусь
Своей Любовью материнской.
Как он там? Быстро ли растёт?
Растёт, растёт сыночек быстро!
Ему полгода, а как год!

В 2000-м был срок родиться.
Я отказалась, не решалась.
Носил животик Ангел-птица,
И долго б это продолжалось,
Но Бог родить мне приказал.
О, как ослушаться Отца?!
Как слабой быть в Его глазах,
Ведь Он Творец, Небесный Царь!
Дитя от семени Исуса
Взят на орбиту, в Тор Богов.
Взрастёт сынок с отцом не трусом,
А материнская Любовь
Рекой прольётся на весь мир,
Зверьё, деревья и цветы.
Не очень счастливы все мы.
О, Божий мир, будь счастлив ты!

6. Сон о будущем сына

О третьем, сыне, снится сон.
Пришёл от Бога, правит он.
Он рос с отцом на корабле.
Его лицо инопланетно,
И в нём смешались тьма со светом.
Есть лик похожий на земле –
Князь Игорь кисти Глазунова
На чёрном фоне с чёрным солнцем.
Что он принёс, правитель новый?
Суров и строг, не улыбнётся.

Что он принёс? Святую веру.
Он правит по законам Бога.
На все дела имеет меру.
В Сибири дом. В её отрогах,
Под куполом его Град Света,
Столица будущей Руси,
Которой целая планета
Разором всех земель грозит.

Но он столицу защищает
И все селения в округе.
Небесный разум он вмещает.
И с ним дружина, верны други,
Его жена и его дети.
Его помощники умны.
Жить будут не одно столетье,
Лет по 500-600 они.

Где я там? Нет меня иль есть?
За мной или за Богом выбор –
Быть иль не быть? Пока я здесь,
Но сын уже не здесь. Боль, выболь!..

Чаша  Востока

1. Сосуд мудрости

Пригубила я «Чашу Востока».
Это письма Великих Махатм,
Возводящие тех, что захотят
Древних знаний, к священным истокам.
В Нерушимой Твердыне хранится
«Тот сосуд, что нельзя исчерпать».
Не дадут капле малой пролиться
Вековые хранители. Пять
Вечных истин для вечно живущих,
Как настой смеси мёда с полынью,
Век глотком я преполовиню,
Продолжая жить только в грядущем.
Жизнь в грядущем – одна из Их истин.
Остальные откроете сами.
Записав тонкой беличьей кистью
Их на лист, вы сдадите экзамен.
Пригубила я «Чашу Востока»,
Как бальзам вековых погребов,
И открыла: земная Любовь
Пересилит безжалостность Рока!

2. Темы писем

Письма поднимают ряд проблем
И вопросов истинно духовных,
Например, реальность на Земле
Высших сил, правителей верховных,
Тонкого невидимого мира,
Что отвергнут большинством учёных.
Мерзость потребленческого пира
Пополняет братство увлечённых
Метафизикой, восточной космогонией,
Теософией, духовной эволюцией,
Механизмом умирания. Как поняли,
Жизнь в посмертье с минусами, плюсами,
Важность нашей жизни в плотном теле
Для развития духовного сознанья
И как выбрать жизненные цели –
В письмах разговор об этом с нами.

3. Религия Махатм

Мир в целом не готов ещё принять
Высокой мудрости эзотерического знанья.
Мир не желает истинному внять
И пантеизма древнего принять,
Поскольку объясняет мирозданье

Иль теистически, иль разными словами
С приставкой «а», приставкой отрицанья.
Агностицизм: «Нет, мир непознаваем!»
И атеизм, что веру убивает,
Не приближают к постиженью тайны.

Но исповедуя величье пантеизма
И изучив все свитки древних пристально,
Сквозь откровения религий, как сквозь призму,
Увидев суть, в планетную Отчизну
Внесём религию Махатм с названьем Истина.

4. Письма Махатм

Письмо 1-е

«Мир не готов к принятью феноменов.
Ещё не может объяснить наука
Того, что делаем. Мы многое умеем,
Но сохраняем, как дары для друга.
А если феномен отдать профанам,
Тогда бы что осталось нашим верным?
Придёт пора, ну, а пока что рано,
И чудо остаётся в сфере веры».

Как чудо, феномен воспринимаю:
На Лике Богородицы чернеет
Слеза, написана кем? как? – не понимаю,
Но, потрясённая, я плачу вместе с нею.

Письмо 2-е

Учитель – жаждущему руководства Высших,
Но ставящему ряд своих условий:
«Ты, путник, с себялюбием в Путь вышел».
Тот, кто умён, в его словах уловит
Отказ. «Мы посещаем только тех,
Кто перешёл черту невозвращенья,
Идя тропою оккультизма». Этот текст
Имеет очень важное значенье:
«У Братства правило: ты должен сам прийти.
Кто жаждет знанья, должен быть готов
Оставить мир и не жалеть о том.
Тот, кто готовности  к уходу не достиг,
Пусть ждёт и подбирает знаний крохи,
Что могут на его пути упасть».

Когда сошлись на Гее две эпохи
И в моей жизни проявилась власть
Предвечных Сил, была звана в Твердыню
Для обсужденья книги «Крестодар».
О, как это потешило гордыню:
Быть принятой Владыкой – высший дар!
Но я осталась дома, не пошла
Одна (да, было страшно) в Гималаи,
Где снежная тропа меня ждала.
Махатмы больше в башню Чунг не звали.
Сама телепатически зову,
Прошу понять меня и, слабую, простить.
Ответ приходит – кадры или звук,
Но реже, реже... Меня мучит стыд.

Письмо 3-е

Платон был прав: мысль управляет миром!
Когда мысль новую получит человечество,
Прогресс ускорится и старые кумиры
Падут. Войдёт мысль новою предтечею
Прорывов разума, революционных бурь
И распаденья государств, и смены вер.
На мысль нельзя ни наложить табу,
Ни запереть пред ней стальную дверь.

Но нужно вымести пред новою идеей
Возможно больше сора из умов,
И это тоже Душ Великих дело
На благо человечества. Кто смог
Очистить ум для мировых идей
О положенье человека во Вселенной,
Кто научился в глубь вещей глядеть,
Преодолев всю косность и давленье
Академических зашоренных «светил»,
Признал господство непреложного закона,
Кто истине все силы посвятил,
Тот смысл существованья в мире понял.

Тот понял в свете Высшего Закона,
Что существует только Настоящее.
Другие времена – непосвящённым.
Но знаний жаждая, свет истины обрящете.
Махатмы Старшие желают, чтоб на Гее
Начало истинному Братству Мировому
Вы положили, возлюбив идею.
Мы поручаем вам большие роли.

Письмо 4-е

Мы отрицаем Бога, как философы,
И, как буддисты, Бога отрицаем.
Мы задавались вечными вопросами.
Нет Бога личного в системе, хотя знаем
Существование Планетных Духов,
Существования духовные другие», -
Так говорят Махатмы.
                Ну, а в ухо
Моё входили речи дорогие,
Когда звала я Господа-Отца.
А кто исполнил три мои молитвы?
Закон причин и следствий? Нет! Тот Царь,
Тот Господин, чей Дух, в меня излитый,
Даёт возможность Высшее познать.
Иль это лишь Великая Игра
Великих Душ? На лбу моём чей знак?
Тех, что скрывает Белая гора?

Единую Жизнь в мире почитая,
Находят гнозис в этом адвайтисты,
Как и Махатмы. Разум им – не тайна.
Неутомимы в отысканье истин,
Махатмы: «Почему же невозможно,
Чтоб разум был материей рождён?»
Я: «Но материю пахтал Великий Боже,
Сгущая из нейтрино. Обожжён
Мой мозг противоречьем меж буддизмом
И теистическим понятьем Мирозданья.
Буддистам верою бросаю я свой вызов.
Они парируют его клинком познанья.

Но как же знающий Планетных Духов
Над ними Высшее Начало отрицает?
Здесь очень кратко сказано и сухо
О Беспредельности. Я верю: проницает
Её Мысль Бога, всем руководя.
Того не отрицая, что не видим,
Мы устремляем свой духовный взгляд
В центр Мирозданья, духом в Космос выйдя,
Что позволяет наше естество.
Вселенная гармонию являет,
И восхищенье миром заставляет
Нас верить в Зодчего Великого его.

И в этом же письме понятье зла:
«Зла нет, как такового, есть отсутствие
Добра».
                Тот, кто стрелу послал,
Не убивал? Лишь как добро отсутствовал?
Учитель мне: «Ты спорить поспешила.
Сказал Махатма это о природе,
Ведь львица, что охотиться решила,
Не хочет зла. Тебе понятно?»
                - Вроде.
- Но в действиях людей заключено
Действительное зло, что непростительно.
Несёт болезни, бедствия оно.
Религия – зло в мире.
                - Поразительно!
Религия в добре нас учит жить.
- Но отчего конфессии враждуют
И на «неверных» наточил ножи
Воинственный ислам? Сама подумай:
Нужны ли нынче Боги на Земле?
- О, да – нужны! Мораль пришла в упадок.
Нужны нам Заповеди более, чем хлеб.
Так низко пали, некуда уж падать...

Я дальше не пишу – мне запретили
По двум причинам: станет с Лхасой спорить
Ей верный, почитающий и сильный?
Зачем в стихах словам Махатмы вторить,
Их искажая? Ищущий прочтёт
Посланье в прозе в переводе Рерих.
Поэт не тот, кто спорит с мудрым, – тот,
Кто кровью сердца обагряет перья.

О Шамбале

1. Тайная страна

На Земле есть тайная страна
С Мудрецами и Учителями,
Что не открывают имена,
Годы говоря ночами с нами.

2. Неприступность

Не впустит Шамбала непрошенных гостей.
И Александр Великий не прошёл.
Завоевателям путь в Шамбалу тяжёл.
Оружьем не берут священных стен.

3. Чудесное

В стране есть «сверхземные существа».
Днём с гимном Солнцу они в воздухе парят,
А ночью луч из световещества
Чудесным образом негаснущим хранят.

4. Огнепоклонники

Не слишком много в храмах здесь икон,
Но книги многие хранилища вмещают.
У кратера здесь душу очищают,
И, как великую святыню, чтут огонь.

5. Зеркало правды

О чуде Шамбалы я слышала давно.
И вот видение: стою пред аналоем.
Смотрю в «зерцало праведное» - в нём
Всё отразилось, доброе и злое.

6. Важность самопознанья

Они ведали всё. Но спросил у Иарха Тианский:
- Ведомо ль мудрецам сей могучей страны о себе?
- Не постигнув себя, как открыли б вселенские тайны?
Как могли бы писать мировые страницы судеб?

7. Чудодейственный эфир

- Смертны все, вдыхающие воздух, -
Так сказал Иарх Тианскому торжественно.
- Смертны все, кто пьёт земную воду.
Всё, что пьёт эфир, бессмертно и божественно.

8. Представление шамбалистов о Мироздании

Космос двупол – он андрогин.
Первопричина его – это Бог.
Но миром правит Он не один –
С множеством Духов, могучих умов.

9. Вопрос реинкарнаций

Не на веру принята реинкарнация.
Они помнят воплощенья прошлые.
Вот такая удивительная нация!
...Болью прошлое во мне сегодня ожило.

10. Город в океане

Виденье: белый город под водой.
Он медленно вращается.
                - На полюсе
Ваш, проводник мой, шамбалистский дом?
- Да, - гордость прозвучала в его голосе.

11. Белый остров

Первоначально островом была
Святая Шамбала. Пустыней стало море –
Оазисом средь Гоби расцвела,
Богам Небесным на планете вторя.

12. Духовный центр

Восточные легенды утверждают,
Что центр планеты тот оазис в Гоби,
И бедствия ему не угрожают
В планетном цикле во все его годы.

13. Земные Боги

Знать человечеству пора,
Что сострадательны и строги,
И у Кайласа, на горах,
В дозоре пребывают Боги.

14. Место Богов

Сыны Божьи место в мире заняли
То, что им одним и было годно,
В воздухе, в воде и даже в пламени
Жить умея одинаково свободно.

15. Стеклянный город

О городе стеклянном средь пустыни
Прочла в «Двух жизнях», повести Антаровой,
Что продиктована ей Силами Святыми,
Уже привыкшими нас книгами одаривать.

16. Дары

Блаватской, Рерихам, Антаровой, Наумкину
По разным темам книги надиктованы
Эзотерически редчайшие и умные.
К ним взоры ищущих познания прикованы.

17. Известность Шамбалы

Сведенья о Шамбале носимы
От японских островов до греков.
Лао-цзы упоминал всесильных,
Вездесущих Богочеловеков.

18. Искусство предсказанья

У них все нравственные требованья прежние.
Что заповедано, меняется ль со сроками?
Искусству мантики здесь многие привержены –
Кто чист душой, становятся пророками.

19. Целительское искусство

Кто чужд тщеславия малейшего,
Чей разум добр, тот обладает
Способностью больных излечивать.
От зла способность пропадает.

20. Взгляд на природу

Всяк поэт поёт природе оду.
Препарируют учёные её.
Но архат исследует природу,
Видя в ней Господне Бытиё.

21. Невидимая помощь

Невидимы, бывают с нами рядом
Посланцы Шамбалы, сближаются с людьми,
Идущими путём добра и правды,
И вносят красоту в земные дни.

22. Этика – Новые Скрижали

Евгений Филалет уподобляет
Святую Гору Мудрецов горе Хорив.
И впрямь, Живая Этика являет
Скрижали, данные Учителем с Горы.

23. Мировой Учитель

Он Тот, кто вёл Христа земного,
Кто вдохновенье шлёт поэтам
Виденьем, чувством, верным словом,
Чей взор фиалкового цвета.

24. Послушание

Замкну молчанием уста.
Стило возьму лишь с разрешенья.
Строг, непреклонен Их устав
И исполняются решенья.

25. Посвящённый

23-й век до нашей эры.
Юй Великий, император-мистик,
Знаньем укрепивший свою веру,
Приобщён был к Чаше тайных истин.

26. Место вечной юности

Путешественник 13-го века
Говорит: «Есть область за Китаем,
Где отсутствует старенье человека».
Это Шамбала (а что ж ещё?) считаем.

27. Тело бессмертия

В архивах Ватикана есть доклады
О мудрецах восточных. Невозможно,
Но говорят они: при теле ладном
В нём крови нет, отсутствует и кожа.

28. Условие

В литературе есть координаты,
Но ежели в страну ту позван не был,
Найти её не сможешь никогда ты.
Христа повёл в Путь тихий Голос неба.

29. Источник счастья

Обученье Шамбалой проводится,
И глаза входящих в класс лучатся.
Слово Шамбала с санскрита переводится,
Как «источник счастья».

30. Столица

Тибет скрывает, словно латы,
Живое сердце мудреца,
Столицу Шамбалы Калапу –
Оплот Небесного Отца.

31. Уддияна

Таить не в силах сердце торжества.
Делюсь я с вами узнанным недавно:
Есть кроме Шамбалы в долине реки Сват
Страна Богов с названьем Уддияна.

32. Пророчество о России

«Россия – место будущих свершений», -
Так говорят тибетцы и монголы,
А их устами Шамбала глаголет –
Великая Обитель Совершенных.