Кто на крышу тёмной лапой
наступил в разгаре дня?
Оттого ли он заплакал,
голубой слезой звеня?
Онемели сразу дали,
помрачнело всё окрест,
и усилилось рыданье
неизвестного с небес.
Слёзы в струях шелестели,
пролетая без помех;
измеряли в лужах мели;
заливали всё и всех,
невзначай тревожность множа...
Пожалела бы... кого?
Солнце глянуло и, может,
приголубило его,
подбодрило, подмигнуло,
осветлило шерсть у лап...
Вся округа улыбнулась
под последнее "кап-кап"