Шли девяностые лихие,
В стране отсутствовал закон.
Кругом разборки воровские,
Стрельба под колокольный звон.
Народ наш как всегда бухал,
Да и сам Вождь не отставал.
Так всё казалось безысходно,
Зато дышалось всем свободно.
Всё больше лозунгов и фальши,
Сам Бог не знал, как будет дальше.
Куда летим на чудо-тройке
По бездорожью перестройки.
В грозу, под проливным дождём
С не просыхающим Вождём.
С беспечной удалью хмельной,
Галопом по стране больной.
Как нам из колеи свернуть,
Чтоб наконец найти свой путь.
Без кузькиной хрущёвской мамы
И вытащить страну из ямы.
А не гоняться бы с истерикой
За недоступною Америкой.
Один вопрос, как тормоз главный,
Почти без шансов на успех:
Как разделить «пирог» державный
По справедливости на всех.
Как объяснить спокойно внятно
Без нервных срывов и без драк,
Так, чтобы было всем понятно,
Кто будет барин, кто батрак.
И очень жаль никто на это
Не дал нам ясного ответа.
А наши моралисты строгие
Лишь упражнялись в демагогии.
Пока же бушевали страсти
Всё лучшее досталось власти.
Притом не только им самим,
Но всем знакомым и родным.
А все оставшиеся крохи
Мгновенно растащили лохи.
Повздорив меж собой немножко,
На том и кончилась делёжка.
Иначе быть и не могло,
На всех не делится бабло.
Расклад здесь ясен и кретинам,
кто стал слугой, кто господином.
И мы под одобрямса визг
Вернулись вновь в капитализм.
Не в Европейский многоликий,
А в наш Российский полудикий.
С бессменной воровскою шатией
И с суверенной демократией.
Осталось только гегемону
Одеть на голову корону.
На этот случай у Кирилла
Всегда заряжено кадило.
А время гасит блеск в глазах,
Наш бравый вождь совсем зачах.
Но всё ж пред тем как в кому впасть,
Нашёл преемника на власть,
Способного во всём умело
Продолжить начатое дело.
Остановив свои симпатии,
На питерской чекистской братии.
Сотрудник кадровый ЧЕКА
Был первым замом Собчака.
А тут Москва и пост Премьера!
Ну, просто звёздная карьера.
За двадцать лет он стал Вождём,
Давать оценку подождём.
Да и наверно не сумеем,
Пока всё залито елеем.
Эфиром правят мракобесы
И нет давно свободной прессы.
Такой «кисель», что не поймёшь,
Где правда, где сплошная ложь.
В архивах снова всё закрыто,
Как говориться «шито — крыто»
И «догмы» телеговорильника
В разы сильнее холодильника.
И хоть всё подлежало слому,
Мы возвращаемся к былому.
В страну всегда согласных мимов,
В страну вождей и подхалимов.
Во времена этапов длинных
И миллионов жертв невинных.
Забыв все прожитые беды,
Оставив только лишь победы.
Переписав опять историю,
Под новую фантасмагорию.
И мы, как воду не мути,
Идём по старому пути.