Когда он пел, хотелось жить,
Любить и быть любимой,
Дышать по-новому и слыть
По-своему счастливой.
Элегантный и худой,
Для нас был эталоном
Мужской харизмы дорогой,
Французским одеколоном.
А нам по двадцать-двадцать пять,
И воля «крышу» сносит,
А баритон его опять
В парижский рай уносит…
И только мне одной поет
Красавец синеглазый,
И только мне одной дает
Надежду на все сразу…
Слова пронзают простотой,
Он произносит их любя:
«Не уходи, побудь, постой!
Если бы не было тебя…
Если бы не было тебя,
Смог бы я жить никого не любя?
Жизнь без тебя полна тревог
Ты дыханье мое, ты мой Бог…»
Есть в голосе осенний дым,
Печальный звук рождает он,
Ушел он слишком молодым,
И замолчал аккордеон.
Пластинка синяя пылится
Про Елисейские поля,
И юность к нам не возвратится,
Иною жизнью не маня.