Станислава Лещинска - акушерка из Польши,
Приняла, наверное, родов больше,
Чем целое отделение
и руками тощими
Отвоевывала новую жизнь в Освенциме.
В трёх бараках, поеденных злыми крысами,
Ей и женщинам много придется выстрадать,
За бараками ходят шагами быстрыми
Чьи-то тяжёлые берцы.
Вот на голой доске, собираясь с силами,
Мама дочке бормочет: "Прости же, милая,
Если б были не здесь, я тебя защитила бы,
Но иначе сейчас никак.
Мы, наверно, с тобою на небе встретимся,
Щечки пухлые нежным румянцем светятся,
Я люблю тебя и это не изменится,
Я и ты для народа - враг".
Не успела ещё рассмотреть кровиночку,
Чей-то голос кричит: "Чтож, пойдемте, милочка".
Она думает, ей бы в аорту пилочку,
Но покорно идет вперёд.
Замотала ребенка, а слезы капают,
Я её так боялась родить в бараках,
И отец ее ждал, он хотел быть папой,
Но сегодня она умрет.
Медсестра представляется фройлен Пфани,
Забирая ребенка, не дрогнут длани,
"Дальше, мы разберемся прекрасно сами! "
Закрывает тугую дверь.
А малышка недолго и громко плачет,
Ей не светит ни мама, ни даже мячик,
Все могло бы случиться тогда иначе...
Но чего причитать теперь?
Та, что ей помогала, зовется Клара,
Им обеим в наказку и ада мало...
Акушерка у смерти нас отвоевала,
А они не дают и день.
И в холодной воде слышен плеск и грохот,
"Моя девочка сделала мало вдохов".
Снова плачет и молится: "Видит Бог-то,
Забери меня вслед за ней".