Ночь проползла, как старая телега...
На кухне - столик, ваза для конфет.
- Ты только глянь, всё завалило снегом:
Сходить бы в магазин, да сил уж нет.
Присев, старушка тяжело вздохнула,
С едой проблемы - это ерунда.
Словно ребёнок в вазу заглянула,
Без сладкого - поистине беда!
Открыла шкаф, нашла свою заначку,
Взяв в магазин всего пятьсот рублей:
Куплю крупы, конфет и масла пачку,
С конфетками жить как-то веселей.
В бюджете брешь пробила ей аптека,
Несла провизорам отложенный запас.
Словно платёж по «льготной» ипотеке,
Что собирала - тратила зараз.
Недолги сборы - далека дорога,
Через сугробы вышла «напрямки».
Передохнула прямо у порога,
Облокотившись тут же на лотки.
В просторном холле всё вокруг сияло
От муляжей и красочных витрин.
Здесь словно солнце летом заиграло,
Маркетинг плёл рекламу паутин.
Пальто старушка быстро расстегнула,
Свернув, в тележку положила шарф.
Взглянув на цифры, тяжело вздохнула,
Такие цены вызывали страх.
Она пошла по старому маршруту,
Чтобы не слышать запахи колбас.
Взяла батон, запнувшись на минуту,
От свежей сдобы отрывая глаз.
Кондитер взвесил полкило конфеток,
Чтоб был на месяц в вазочке запас.
Не дал ей Бог на этом свете деток,
Чужой учила: год за годом - класс.
Взяла пакет дешёвого минтая,
В колхозах им кормили поросят.
А нынче эта рыбка - золотая,
На рублик снизить цену не хотят.
Сложила всё, как водится, по списку,
Вчерашний хлеб успела положить.
В карман поглубже сунула записку,
Могу себя немного ублажить.
Сглотнув слюну, смотрела на витрину,
Где шоколад в цветастых коробах.
Достав записку, глянула в корзину,
Улыбка отразилась на губах.
Всё вроде есть и сдача даже будет,
Кассирше деньги в руки отдала.
Стояла, думала «А сколько таких судеб?»
Представить раньше даже не могла.
Охранник резко приподнял старушку,
На землю грешную, как куклу опустил.
- Ну, что воруем? - Зашипел на ушко.
И словно ворон чёрный закружил.
Достал записку, следом шоколадку,
Сказал, что можно всё не оформлять.
-На месте дяде платишь «пятихатку»,
Берёшь продукты и идёшь гулять!
- Я оплачу, я это не специально,
Видать, задумалась, прошу меня простить.
В карман с бумажкой сунула случайно,
За это нужно здесь меня убить?!
Скуля, охранник встал вдруг на колени,
Над ним стоял молоденький майор.
Сломает шею, видно, без сомнений,
Рука у парня будто бы топор.
Забрав пакет, под руку взяв старушку,
В свою машину нежно усадил.
Под спину сунул мягкую подушку,
- Здесь можно спать, неловко пошутил.
Минут за двадцать парень обернулся,
Забив багажник всяческой едой.
В машину сев, как солнце улыбнулся,
Такой высокий, статный, молодой.
Домой к бабульке затащил пакеты,
Что не проехать просто, не пройти.
Достав из кителя, вручил в театр билеты:
- Концерт, возможно, будет не ахти...
Галина Павловна, меня вы не узнали?!
Серёжа Голиков - ваш вечный хулиган.
На педсоветах столько лет спасали,
Сейчас в горах гоняю талибан.
Майор обнял несчастную «училку»,
Чтоб не заплакать, «выпорхнул» за дверь.
Вот и ещё одна судьба в копилку
Где правит миром златоглавый зверь.
Катились слёзы по щекам старушки,
Она не верила, что это был не сон.
Копчёности, сыры и даже плюшки,
Чаи в коробке связаны бантом.
К себе подвинув телефон поближе,
Друзьям звонила, кто ещё был жив.
Своей соседке этажом пониже,
Кто помогал, кто денег одолжил.
Жалела очень - то, что в день морозный,
Ни кто не видел, как майор подвёз.
- Последний выход, был конечно «звёздный»,
Жаль, что без публики и без букета роз...
Как вы могли стариков так унизить? Нет у вас совести, нет и души!
Можно «верёвкой» кончину приблизить... Да, где ж её купишь за эти гроши...