Июль печет, как пирожки, прохожих лысины и челки,
а я стою и жду тебя на Пушкинской в тени от елки:
как первоклассники, бегут курьеры в желтом и зеленом,
неся оплаченный джанк-фуд, а не учебники со школы;
в контексте улиц городских поэт любимый мой в осаде
проспектов наших боевых, деревьями закрыл фасады
застройки старой и стоит, в покое бронзовом скучая,
плюя на пробки и ковид, на солнце, что над всем горит,
на человека, что бежит на встречу, руки раскрыляя.
Я не из бронзовых, смеюсь, на платье - клевер и ромашки,
за руку меня держит пусть не бронзовый, а теплый Сашка,
мы дошагаем до реки, где Дон несет себя, мелея,
и где, близки и дороги, причал с тенистою аллеей,
и где июль не сможет жечь своей жарой, не сможет плавить,
и время будет медом течь, в янтарь нас солнечный оправив.