Они спускаются с чердака ветхого дома у родника, он варит кофе. Ей, как обычно, не вкусно без молока, он добывает сухие сливки из рюкзака, дым выпускает плывущими кверху кольцами. Да, кофе в горах - есть особое удовольствие.
"Вот же заботливый..."- думает вдруг она, будто забыв, как тянул он её со дна внутренней пропасти, чёрной дыры из мыслей, жизнь наполняя простым, но великим смыслом.
Он наблюдает за небом - уже светло.
- Будет гроза, - говорит ей, - пойдем в тепло.
- Чуть посидим, - ей по нраву ему перечить.
Он несёт куртку, накидывает на плечи, смотрит как тучами небо заволокло. Оба молчат. Небо падает, грохоча, прямо к ногам. Невозможно не замечать тени густого покоя над старой крышей. Дальше - закат, его матовое затишье.
Они поднимаются на чердак, на чердаке - полосатый большой гамак: вместе в нём спать - будто тихо срастаться кожей. Как не любить этот день, этот дом, что давно заброшен, если им даже снится одно и то же?
- Давай здесь побудем ещё дней пять?
Дождь не смолкает, она продолжает спать - с новым желанием жить, а не умирать, и оставаться живее любых живых. Кроме дождя здесь никто не тревожил их - в старом, как мир, удивительно тихом доме на чердаке в гамаке засыпали двое. Даже душа была целая, на двоих.