"Я хочу, чтобы этот мир
был здоров нравственно
и физически."
МАМА.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1. Бандитский этаж.
********************************************
На краю небольшого города возвышалось светлое
здание с дворцовым фасадом, с колоннами,
с широкой мраморной лестницей. Впереди стояли
по сторонам две каменные скульптуры юноши и девушки,
шагавщих в счастливое светлое будущее с
портфелями в руках. Одеты они были по моде
конца 50-х годоа 20 века, когда и было
построено это здание.
Раньше оно называлось зданием ПТУ, а теперь -
Строительным лицеем.
Но это было всё то же профтехучилище, "Лицей",
"лицеисты" - звучало как-то благороднее,
напоминая времена Пушкина.
От здания строительного лицея через
замусоренный пустырь тянулась дорожка,
выложенная кирпичом, которого уже
недоставало, и приходилось прыгать через
грязь и лужи по осени.
Дорожка вела к общежитию лицея.
Девятиэтажное здание общежития имело
вид сооружения современного. Опоясанное
со всех сторон большими прорезями для
балконов-лоджий, с роскошным фасадом,
с большим портиком, крыша которого, изгибаясь,
устремлялась в небо.
Высокие двери парадного входа, рядом - большие скамьи-диваны,
широкая лестница с перилами,- все это
было украшено ажурными чугунными решотками,
кругами,змейками
Так что светло-серое здание выглядело
нарядно, дорого и красиво.
На самом верху его, слева, была
выполненная из камня и металла эмблема
детской радости - большое желтое солнце с
лучами. Это украшение днем блестало под солнцем,
а вечером зажигалось огнями.
Нелепо было только то, что такое прекрасное
сооружение находилось на пустыре, на
краю, а не где-то в центре города.
Каким-то чудом оно было построено уже
перед самым развалом СССР, и потому все
амбициозные проекты по дальнейшей застройке
этой территории домами нового микрорайона
и большой парковой
зоной с фонтанами - эти планы и мечты
приказали долго жить.
Вот и остался этот роскошный девятиэтажный
"терем" торчать на пригорке в одиночестве
посреди большого и замусоренного пустыря,
уходящего за горизонт. Раньше около него
копошились дворники, убирая окурки и прочий
мусор за великовозрастными детками, а теперь
и дворников почему-то не было.
Скорее всего - из режима экономии, видно
решили, что детки там сами уже с усами,
могут убрать за собой, тем более, что при
свержении социалистического строя
в стране субботники никто не отменил.
Через пустырь по дорожке от лицея к общежитию
шла не спеша девушка приятной наружности и
и в большой задумчивости.
Пока она так напряженно и безрадостно думала
о чем-то, легкий шаловливый ветерок
забрался в ее роскошные белые волосы с
золотистым отливом, разбросанные по ее
светлому плащу. Он поднимал волнистые пряди
волос и бросал прямо на ее зеленые грустные
глаза и пухлые губы в нежно-розовой с
блеском помаде.
Но девушка никак не откликалась на
его игру.
Она вдруг резко останавливалась и шла
назад к лицею, решительно цокая каблучками
по дорожке. Но не долго.
Потом резко поворачивалась назад,
взметнув широкими длинными полами
расстегнутого плаща, и уже медленно
плелась к общежитию, как приговоренная.
Под плащом на ней был тонкий
серенький свитерок, заправленный в
черную короткую юбчонку. На груди у нее
были солнцезащитные очки на серебристой
цепочке. Ветер, с мальчишеским озорством,
принялся болтать и колотить этими
очками по ее полной груди, но внимания
не удостоился и обиженно притих.
Девушка уже поднималась по широкой
лестнице общежития, когда ветер,
спохватившись, снова поднялся и успел
на прощанье погладить ее полноватые
красивые ножки в серых прозрачных
колготках и тонких черных сапожках.
Она взялась за дверную ручку но, заметив,
что рука ее дрожит, решила для начала -
успокоиться и присела на скамью перед входом,
не заметив лужу прямо под ногами.
Потом, поводив носком сапожка
по ее поверхности и глядя на разбегавшиеся
круги, девушка успокоилась. Встала, убрала
желтый лист со щеки,
который ей припечатал ветер.
А в небе кричали птицы, стаей пролетая над
городом. Ей очень захотелось помахать им
рукой, да неудобно как-то перед людьми
стоять и махать руками.
Надо идти.
Волнения - в сторону, вперед!
Она решительно распахнула дверь.
- О-о-о, Мариночка ты наша Николаевна! –
Поднялась ей навстречу дежурная, отложив
своё вязание и очки на стол.
Она была укутана в два пуховых платка: одним
согревала поясницу, другой был наброшен на плечи.
Так, что, обнимая Марину, она приняла ее и в
свой большой тёплый платок и с искренней
радостью расцеловала её в обе щёки.
– Что, моя девочка, в гости пришла?
- Нет, Лидия Павловна, на работу.
- Рановато с декрета вышла, дома не усидела?
- Деньги кончились.
- Ну вот… А муж на что, Николай твой?
Марина помолчала. Стыдилась сказать, но
все-равно уже не скроешь.
- Коля ушел. Давно. Не хотела никому говорить,
думала – вернется, но… Он женился. Они где-то за границей живут, - Марина
сказала последнее скороговоркой,
чтобы быстрей оставить эту тему.
- Мариш, а сколько девочке твоей сейчас?
Как назвала?
- Оля. Нам уже полгодика. Смотрите! -
показывая фотографии малышки в смартфоне,
Марина засветилась радостью за свое маленькое
чудо.
- Ой, какая она хорошенькая!
Похожа на тебя, просто одно лицо… Пойдем,
Марин, ко мне в дежурку
и навернем-ка по стопочке за твой выход
на работу. У нас тут водка осталось от дня
рождения Галины Семёновны,сменщицы моей.
- Ну, Вы даёте, Лидия Павловна, а если кто
придет?
-Нет уж, сегодня мы сами себе короли. Вот
завтра – послезавтра начнется заезд,
общежитие ходуном пойдет, проверяющие набегут…
А сегодня нам - рай. Гуляем!
Лидия Павловна собрала на стол и уселась
так, чтобы в открытую дверь следить за
входом.
Марина разместилась в глубине комнаты на
диване, краем приставленном к столу.
- А тебе ведь, Мариночка, шестой дали, да?
На других этажах воспитатели есть.
-Ну, да, мой - шестой теперь.
- Ты ешь, ешь… Что-нибудь придумаем…
Кормишь дочку-то?
- Кормлю. Пока я на работе, няня будет
кормить моим молоком, ну, и прикармливать.
-Тогда вот тебе компот хороший, вместо водки,
а я выпью. Давай, за тебя! - Лидия Павловна
похрумчала огурцом на закуску,
а Марина с аппетитом принялась за колбасу с
булкой и сыром.
А Лидия Павловна вдруг горько так заговорила:
- Но этот шестой этаж… Ой-ой-ой!...Боже ж ты
мой!...Как наш директор мог тебя туда послать
воспитателем?! Знает, что ты быстро убежишь
оттуда и уволишься, а ему только этого
и надо. Там ведь воспитывать уже некого,
от них - спасайся, кто может. Вот такие у нас
дела, Мариш.
Лидия Павловна поставила на плитку
сковородку и взялась поджаривать
вчерашние пельмени, увидев,что девушка
голодна.
- Ничего, детынька, ничего! Бог не выдаст -
свинья не съест,- прдолжила она свои размышления
вслух. - А хитёр, однако, директор...
Уволить мать-одиночку с ребенком он не имеет
права. А так - сама уволишься. Мог бы он
что-то найти, но какая из тебя теперь
работница с грудничком... Может, сразу
подашь заявление об уходе?...
- Не берут нигде с ребенком маленьким...
Пробовала устроиться.
- Мариш, я очень постараюсь тебя
устроить, знакомых напрягу...Продержись
пока тут, мне время нужно.
- Спасибо. А директор так и сказал, что
мне с ними опасно и не справиться, но пока
нет у него других вакансий.
- Теперь твои воспитанники - второй курс.
Это ведь не то, что девочки у тебя были до
декрета. И вообще таких тварей здесь
никогда не было. Посмотришь им в глаза - кровь
стынет. Так и зовем твой шестой - «бандитский
этаж». Уж что Максутов, крепкий мужик был,
умел пацанов держать, сама знаешь, всегда его
этаж образцовым был.
Боксёр, силач, вон какой громила!
Пацаны у него вот где были!- Лиди Павловна
показала свой маленький жилистый кулачок. -
Годами по струнке ходили у него даже старшаки...
А ведь он сбежал от твоих к
чертовой матери, уволился. Представляешь,
уже служебная квартира ему светила,
очередь подошла. Всё бросил! А у него
семья, двое детей...
Тяжёлое молчание повисло в воздухе...
У Марины пропал аппетит, и она
положила вилку.
- Да...Страшновато. Где мне до Максутова
с его пацанами и образцовой
дисцмплиной...
- Не знаю, что они там с ним сделали, -
продолжила Лидия Павловна, перейдя на шепот,
- Сменщица моя рассказала по секрету...
Максутов смену свою не доработал, бросил
ключи на стол дежурной.
А сам до входной двери не дошел, навалился
на стену, бледный как смерть.
А потом рванул в туалет, вот в этот, рядом,
за стенкой. Слышно было, как его рвало там
ужасно...Потом быстро пролетел мимо дежурной,
не прощаясь, к выходу. И больше мы его здесь
не видели.
- Может, отравился чем-то,- робко
предположила Марина. - Они ж
все-таки дети!
-Дети...Из автомата бы их...Весь этаж.
С чего бы ему работу потом бросать?
Уговаривали его вернуться, хотя бы новеньких
пацанов взять, первый курс...
Не согласился.
А тебе, Марин, сколько полных лет – то?
- Двадцать три.
- Сама еще ребенок… Что делается… Дежурных-
то на этажах сократили, одна с ними будешь.
Перед уходом с работы закроешь на ночь все
четыре секции на ключ, а этаж - на висячий
замок,иключи сдавать сюда, на вахту.
Так теперь положено.
Несколько раз за ночь поднимаюсь на этажи,
проверяю.
На твой этаж заглянуть ночью боязно.
Ты там сиди уж тихонько в своей комнатушке,
не высовывайся к ним. Почаще ко мне
спускайся. Вот здесь на диванчик ложись,
отдыхай, дольше продержишься.
Ну, на ужин их поведешь в шесть часов в
училище.
Жалко, техничек посокращали. Лестницу и
туалеты с душевыми моет техничка. Остальное
должны ребята сами мыть.
Но твоих ты мыть не заставишь. С утреца,
когда они на занятиях, приди, да помой лучше
сама, что б с ними не связываться.
- Ой, сложно мне, дочку не с кем утром оставить…
- Принесешь сюда, понянчусь. Начальство в
это время сюда не приходит. Мыть этаж можешь
через день. В мою смену. А в другой день я
утром поднимусь с проверкой, да бумажки пособираю у тебя на этаже,
окурки замету уж, помогу тебе. Ох, ублюдков
этих нам ведь еще два года терпеть...С ума
сойти…
Марина взяла ключи и поднялась на свой шестой
этаж.
Как только она распахнула двери, ее подхватило
такое яркое и добродушное солнце, что все страхи
и сомнения улетучились мгновенно.
Чистота кругом, свежесть, стёкла окон
сверкали этим добрым солнышком,
свежевыкрашенные стены нежно-голубого цвета
приветливо окружили ее.
Во всем была такая лучистая радость, и как
будто голос юности носился здесь.
Много распахнутых белых дверей в
комнаты мальчишек. А там - деревянные кровати,
пока еще пустые, открыты дверцы пустых
шкафов и тумбочек. Все было готово к встрече
жителей этого этжа и дружелюбно, и задушевно
распахивало им навстречу свои такие
доверчивые объятия!
Марине самой захотелось бегать по секциям,
хохотать и кидаться подушками, если б они тут были.
Марина бодро шагала по комнатам, весело стуча
каблучками. Она, улыбаясь, мысленно общалась
с будущими обитателями и строила планы
работы с ними..
Не будет же она сидеть сложа руки.
Что-то можно сделать.
Да и не могут быть все пятьдесят мальчишек
такими уж плохими.
Люди есть люди, они всегда разные.
Надо приглядеться.
Многое может дать первая беседа с каждым
в отдельности.
Надо попросить кастеляншу Надю, чтоб не
выдавала им постель без направления
воспитателя. Таки они все по одноу пройдут
собеседование, познакомятся. Контакт надо
будет установить с каждым отдельно,каким
бы человеком ни был этот подросток.
Пусть будет дружеский контакт, и
побольше личных бесед.
В одной из комнат Марина легла на пустую кровать, и задумалась, глядя в потолок.
Этим мальчишкам будет всего по 16-17 лет…
Это же самая весна в жизни человека,
замечательный возраст!
Они опьянели, одурели от свободы, рядом нет
родителей…
Но должна быть и влюбленность, дружба, смелые
мечты о будущем, самые дерзкие планы.
Однако… Надо быть осторожной. Вот эти
каблучки убрать, чтоб не цокать тут,
а ходить тихо.
Теплые тапочки дежурная дала - хороши будут
здесь. Юбку- длинную до пят, пиджак свободный,
толстый, чтоб грудь в глаза не бросалась им.
Никакой косметики. Волосы убрать.
Марина вышла на балкон. Город отсюда
виднелся как на ладони.
Он уходил в осень, в сентябрь, который
уже послезавтра.
У воздуха был головокружительный
аромат дождя и свежих желтых листьев...
Дома, принимая душ , Марина вспомнила, что
сама с собой договорилась оставлять все,
что связанно с работой, за порогом дома.
Не надо нести оттуда ничего.
Проблемы, волнения, мысли, связанные
с работой оставлять за порогом.
Пусть здесь будет светлый и спокойный мир,
где спит в кроватке маленькая девочка Оля.
Вот она проснулась и засопела, как будто собираясь плакать.
В это время она всегда просила мамино молочко.
Марина подстелила салфетку и взяла дочку к
себе на кровать.
Вынула через верх ночной рубашки грудь.
Малышка сама быстро нашла сосок и взялась
за работу - добывать себе молоко.
Марина любила кормить Олечку, с наслаждением
прислушивалась, как трогательно - нежно
её малышка сдавливает грудь маленьким,
язычком и крошечным нёбушком, добывая
себе пищу.
Марина морщилась от удовольствия и улыбалась,
в полумраке рассматривая любимое личико.
Освободившись от молока, переложила дочку
в детскую кроватку.
Уходя в сон, Марина вернулась в те пустые комнаты, где белые двери
блестели уже в темноте при свете звезд.
Там кто-то пел под гитару, а вокруг горели огоньки сигарет в руках мальчишек…
( продолжение следует )
Марина Славянка.