1.письмо
что вынесешь из глубины?
стишок, заведомо пустой,
последний сморщенный листок —
перо с осиновой спины,
шифровка вроде ни о чём,
как пеленание коня
руками нежного огня,
как бичевание лучом
с той неприглядной стороны,
где, словно сны нетопыря,
горят осины, тополя
всех виноватых без вины,
что вынесешь ты из огня?
письмо, которое прочесть
возможно, только вот зачем,
все письма страшное хранят.
2.люди как люди
громко кудахча, несёт яйцо
тщетная курица зазеркалья,
только и могут, что зубоскалить
дедка и бабка, и мать с отцом,
то ли клеймя недалёкий ум,
то ли завидуя постоянству,
яйца куриные из фаянса
не предназначены никому,
жалобным писком тщедушный день
миру являет своё рожденье,
люди как люди — считают деньги,
птицы как птицы — снуют везде.
3.позвякивай
в шале из консервных банок
позвякивай, да не спи,
пусть ветер усилит сплин,
навеянный голубями,
бормочущими стихи,
слова для твоей молитвы,
ползёт по песку улитка,
и имя её — рахиль,
и след её так глубок,
что служит жилищем птицам,
позвякивай, раз не спится,
в гармонии сам с собой.
4.постфактум
и всё. дождавшись пустоты,
верблюд в линялой арафатке
преподнесёт тебе постфактум —
жевать, а вовсе не светить,
идти с понурой головой,
со всем заранее смирившись,
и что с того, что тамариска
не хватит, есть зато с лихвой
волчцы и тернии, и зуд
от бестолковых излияний,
не ты ль с упрямством павиана
растил всю жизнь в себе гюрзу,
чтоб напоследок отпустить
её на волю, точно птицу,
из клетки, даже не простившись
ни с кем, кто мог бы и простить.
5.недоумение
недоумение в пути,
и соблюдению условий
никто не смеет прекословить,
ни белоплечий капуцин,
не чернобровый меценат
даров простуженной природы,
в пути флотилия уродов,
весна, по-прежнему красна,
не в силах приостановить
её челночного движенья,
в умах — разруха и броженье,
и страх пульсирует в крови.
6.кривое время
маленькая трава
под развесёлым снегом,
этим птенцам оседлым
разве что куковать,
разве что выгонять
из дому братьев меньших,
бомжиком на скамейке
бог попрекает нас,
бражникам от весны
не поминать неволи,
время сейчас кривое,
не окриветь бы с ним.
7.венецианская вода
венецианская вода
горчит сухими мотыльками,
когда раскаяния камень
ты вдруг захочешь передать
другим заложникам судьбы,
бесспорно, более виновным,
чем ты, считающий здесь волны,
не в состоянии забыть
ни кратковременный полёт
к несуществующему солнцу,
ни этот невозможный сон твой,
в котором мёртвый мотылёк
в толпе таких же бедолаг
страшней твоей реальной жизни,
когда проснёшься, расскажи мне
по ком поют колокола.