я болела тобой, как болели сибирской язвой,
без единой надежды найти от тебя антидот.
память стала страшнее смертельной казни,
а в беспамятстве ждал идентично летальный исход.
я искала спасение в бликах огней стробоскопа,
я пыталась сбежать в мириады мне чуждых рук,
но из тысячи криков я твой узнавала шепот,
и в забвении шла на привычный до дрожи звук.
я отрезала кудри, которые помнят твой запах,
я сменила духи, избегая любых дежавю.
почему ни один человек на начальных этапах
не открыл мне глаза на неравенство в этом бою?
третье лето подряд завершает процесс лихорадки,
убеждая, что время совсем ненадежный врач.
панацея хранилась в трёх тысячах миль с пересадкой,
в пустоте, где меня ни один не достанет палач.
ты вирус, которой живет только в поисках жертвы,
но теперь у меня появился иммунитет.
я в глазах твоих видела облики собственной смерти,
но сейчас я в них вижу лишь опыт прошедших лет.