Гремит московская шумная жизнь ночная...
Слепят огни и играет музыка... Заводная.
Всю ночь светло, везде на нарядных улицах...
Прекрасная, громкая, плиточнокаменная столица...
...Но почему здесь так много с искусственными лицами?...
С глазами искусственными, подбородками и носами...
И странного цвета искусственными волосами...
Среди мишуры блестящей, зовущейся "жизнью" ныне,
Что ж пусто здесь, пусто так, как будто в пустыне?...
А главное что ж все скачут, кричат да лают -
И той пустоты, бессмыслицы не замечают?
Я так люблю этот город! - не тот, что ныне -
А ту корнями ушедшую в недра веков твердыню,
Что скрыта от глаз, снесена для чьей-то наживы...
И мертвыми душами взята у тех, кто живы...
Почти утрачена, но незримою тенью
Еще хранит вновь родившиеся поколенья...
Москва молодая шумит-дрожит в исступленьи...
И вот хохочет неискренне, без причины...
А где-то за сотни верст средь разбитых дорог в селеньи
Сидит старушка одна при свете лучины...
Считает гроши, отложенные на кончину...
И каждый день, вздыхая, берет немного -
Оттуда - из заготовки предстать пред Богом...
И вот уже утром, когда Москва засыпает,
Вся утомившись от той ночной бесовщины;
Старушка на время гасит свою лучину,
и ковыляет до сельского магазина...
Раз новый день ей прожить даровало Небо,
Купить для плоти немного земного хлеба...