Мой старый пес, чей резкий громкий лай
меня в реальность возвращает так некстати,
обозначая в этой жизни край
меж «там» и «тут» стеной в конце кровати,
мне все же мил и дорог. Я глотком
воды холодной подтверждаю возвращение.
Сон иссякает и реальность молотком
во мне меняет мироощущение.
К земле стал ближе телом, но душа
еще парит, свои круги снижая.
И этот личный дуализм острей ножа
мир плоский по-живому разрезая,
мне позволяет осознать Его,
на краткий миг, а гамма ощущений
стирает сожаление оттого,
что я стремительно покинул мир видений.
Но… вся Венеция ещё вмещается в стакан,
в часах песочных ещё стены Колизея,…
круги всё меньше. Сорванный стоп-кран
объединил меня с собой внутри музея,
где сам я посетитель, экспонат,
охранник выставки и критик, и фанат.