перечёркнут и переписан итог.
историк чокнутый щерится, тычет в щель,
где пустое множество ощущений
погружается в новый виток
пустых обстоятельств. я живу, чтобы мне
разрешили шагнуть, не оставив след,
а кругом вакханалия во множественном числе,
столпотворение важных мнений.
полнится жертвами исторический пищевод
или поклонниками выразить своё «фи»,
но я лучше любого историка вижу:
за вечной памятью не кроется ничего.