месяц становится осязаем, когда рамкой ворот ведом,
пауза, пустота - не-японец войдет с трудом
в то место между землею, небом, лесом, скалой и прудом
там в чаше вода - мой дом
сёдзи сдвигаются между днями сакур и хризантем,
где в одном брошенном лепестке тысяча вечных тем,
бумага настолько бела, что светится в темноте
за этим окном, за тем
я охраняю источник от листьев, от птиц и мух,
от праздных зевак, хотящих взглянуть во тьму,
здесь камень в черных веревках - не спрашивай, почему:
я не хозяин ему
твои ладони грубей и крупней изящной босой стопы
твои ноги в шрамах белы, как мел, на них красный песок и пыль
травы, как вышитый шёлк, с тобой не ёкай - нетопырь
иди, куда шёл, и не сходи с тропы