Мне море всплеском в ухо затекло,
И я тогда отчётливо услышал
Пропавший королевский галеон
Со всей командой в холоде воды,
И грязный мат блестит от чистоты—
Матросский мат потерянных мальчишек.
Я слышу чаек в поиске рыбья,
И слышу рыбу в поиске планктона,
Как старчески ржавеют якоря,
Опущенные в воду навсегда,
Как будто пришвартована вода
В морские недра полные гудрона;
Я слышу плеск торговых кораблей
(Им море драгоценная оправа)
Скрипит каюта, судно вместе с ней.
Волна в своем засоленном плену
Вылизывает стойкую корму
До гладкости кошачьего сустава.
Как мускулистый юноша-мулат
Жемчужины из моря выбирает,
Как брошенный на острове пират
Слезинки топит в грязной бороде.
Я слышу как ты ходишь по воде
И ножкой плещешь в отмели по краю.
***
Город вывернут цикадами наружу.
По центру потопа безопасней всего,
Ведь бежать одинаково глупо
Во всех направлениях.
Входишь в море—
Выходишь из моря.
Иллюзия в том, что входишь ты,
Но на самом деле— море входит в тебя.
Выдыхаешь пиратскую соль в камни берега:
Море запечатлело себя в складках живота,
В каплях семени, которые ошибочно
Принимаются за морскую воду.
Когда морская вода затекает в ухо—
Перестаешь слышать шипение города,
Который выворачивается цикадами наружу,
И слышно только их беспомощный общий крик,
Означающий, что по центру наводнения
Им безопасно,
Но секса хочется больше чем жить.
И от того они кричат сильнее,
Останавливают шум сокрушающей пространство воды,
Сирены скорых машин
И пласты размытой земли.
Крик вожделеющей цикады
Заглушил смертоносный гул наводнения—
И оно прекратилось.