Не вызывая сострадания оригинальностью идей,
Я так устал от ожидания, сердца имеющих, людей,
Что перестал спешить навстречу с изящным росчерком пера...
Тяжёлым жечь, глаголом легче, шлак выдавая на гора.
Шальной окалиной стреляя, разлёта острые углы
Меж запятыми выделяя, в тупые лбами грани глыб.
Треща, помалу остывая, под чёрной коркой о былом...
Тепло навеки отдавая, по гамме кванта за кило...
И память, горна бодрый сопот пытаясь тщетно сохранить,
Светла, но пепла горький опыт золой утрачивает нить,
Глухие звуки чередуя, урезав звонких норматив,
На пальцы судорожно дуя, поглубже сослепу хватив.
Стоит работа. Тлеет разум. Скучают тощие меха.
Язык выплёвывает фразу, собаку съевших на стихах,
Самозабвенно гложет зависть. Худой живот легко скрутить...
И, онемев, "старик Державин" ложится трупом на пути...
Величина фигур - догадки, литературный персонаж.
Страна читающих в упадке, престиж понижен и тоннаж.
К ним неприязни не питаю, и ни о чём их не прошу.
Я сам их строчек не читаю, расчётлив, некогда, пишу.
Пишу, спешу по тёплым трупам, навстречу страшному суду...
Я, как сапёр, пронзаю щупом кору, имея мозг ввиду...
И всё, что глубже: сердце, душу, феноменально тонкий вкус...
Но тёплым трупам вкус не нужен, клыки - урвать побольше кус...
Эпоха слов благословения... Забытый просвещённый век.
Сверяйте курс! Речистый гений. Мешая планы в голове,
Дремучим методом созвучий, какие струны завелись!
Следи везучий, невезучий, на всякий пяткой заземлись...
Стопы прозрачен индикатор. Где не довлеет пустота,
Срывает ноготь пиццикато, и появляются цвета...
Пружинят жёсткие структуры, масштаб под ложечкой сосёт,
И новый свет литературы надежду страждущим несёт...
Опасный сердцу, жёлто-алым сверкая, обжигает глаз.
Коптят вонючие отвалы, клубится парниковый газ.
Размазав каплю вдохновения по ямбам творческой версты,
Перо без видимого рвения, скрипя, царапает листы.
На белом фоне вязнут строки, хвостами силятся вилять,
Их вывожу, сдвигая сроки... Гулять, добавив, так гулять!
Кормлю отборными весами, дразню, вот-вот заговорят,
И не своими голосами. Расти, растут, но не горят.
Как Вам терпения хватило перебирать подобный сор,
По куширям "с песком и илом" тащиться вброд до этих пор!
Зачем за мною увязались, благополучным не вполне,
Там, где иные исчезали, болтаясь на одной волне.
Уверен это ненадолго. Своя поманит колея...
Искать в чужом стогу иголку, зрачком намётанным швея,
Скучая, вряд ли соблазнится, не то, что, даром веселясь.
Мозолью опыта возница, случайно, разве, притулясь...
На ощущения подсядет... Привыкший искры высекать
И днём, а пуще, на ночь глядя... Вращая пальцем у виска...
Мы в мутном море жёлтой прессы сошлись, ударившись о дно...
Но мне в конфликте интересов быть конкурентом не дано.
Скорее прочь, не мучьте очи и впредь подобной чепухой.
Вода снаружи камень точит, внутри он, всё равно, сухой...
Чем ярче речь, тем тоны глуше. Седьмой водой на киселе
Разводит родственные души, а остальным сам Бог велел...
В немой нирване раствориться, пропасть кругами на воде.
По долевой судьба кроится, а режет, правда, не везде...
Соврав, не то, чтоб по - живому, но практикует без ножа...
Прижав к порогу болевому, пришьёт, зато строка свежа...
В глазах слегка разочарован, в сердцах давно и глубоко.
Взрослея в климате суровом, в краю свинцовых облаков,
Привык ценить под низким солнцем скупое редкое тепло.
По годовым пихая кольцам, что было славным, но прошло.
Оставив траты и находки на произвол, и суд веков,
Ждать металлические нотки плоть любопытных языков,
Судьбе в угоду не перечу, освобождая вечера,
Я перестал спешить навстречу с изящным росчерком пера...
20.08.2021