ночной город скулит от зверей,
выбирающихся из муравейников на охоту.
они хотят стать позлей,
они хотят слышать, чувствовать кровью
власть и могущество над всем видом.
тяжесть дыхания и походки,
их радость замкнута в метражку квартиры.
окна и двери как пасть зверя от злости
неминуемо исказятся.
их эмоции, как метафоры классиков —
поняты, но лишь частно.
звери в бешеном ритме бегут,
но не знают, куда и зачем —
жизнь, как древний батут:
может, выдержит — может, нет.
кидает то в высь, то в бездну,
ход нарушить никто не смеет:
хочется быть хоть чем-то,
но каждый лишь кем-то осмеян.
правила давно стёрты,
святое сожгли, чтоб согреться —
воздух теперь здесь спертый,
он душит задатки сердца.
никто выбраться не рискнёт —
их логика лишь крабс-бакет,
тебе повезло, коль твоё
больше, чем лист бумаги.
звери душат себе подобных —
здесь острый вопрос выживания;
ползут с улыбками по трущобам,
портят воздух, асфальт и здания.
если другой, то подсыпят яда,
им накормят, зальют тебе в уши,
что не сможешь найти пути к раю.
ты просто обязан их слушать.
в их неизменном законе
нужно быть хуже змей —
город корчится, громко стонет
из-за монстров в масках людей.