В эту синь как пространство
уходят по одному.
Раздвигается небо руками
вселенского солнца.
Ласточки режут тёплое утро
в дыму,
как режут бисквит.
Из него проливается стронций
и кормит свой выводок лет
бесконечностью полураспада в телесном.
И по канту всего горизонта распахнут рассвет.
А под ним - одиночество моря. И лодка белеет над бездной.
И считай, что ты в лодке. Плывешь тридцать лет в никуда.
Ной когда-то решился. Но был не один на пароме.
Обжигает рассвет и горчащая солью вода.
И пульсирует жизнь по артериям в полном объёме.
Два парсека до высадки.
Тянет течением плоть
к неизведанной цели
с одним неизбежным финалом.
Две строки. Взмах весла. Ты пытаешься хоть
оставаться константой сопротивления в малом.
А иначе... Хотя, оступились уже.
Не имеют значенья теперь облака, почерневшие с виду.
По спирали закручен правдиво жестокий сюжет,
тот, в который Платон погрузил Атлантиду.