Так стеснительно небо прятало синеву
в хлопьях грязной/тяжёлой ваты дождливых туч.
Солнце выдохлось, чуть барахтаясь на плаву,
из последних на берег света кидая луч
Человеку, который света уже не ждал,
разменяв на сепию, как по акции, каждый цвет.
Будто ведало солнце, что в свете остра нужда,
отдавая весь бледноте ультрафиолет...
Этот май не мало ломал Его и имел,
змея кольцами крал дыхание сжимая грудь.
Остывай, нашёптывал, оставляй себя не у дел,
отдохни, без тебя уж справимся как нибудь.
Он почти сломался, запутав струны больной души.
Корни слабости цепкой хваткой сплелись в узлы.
И, казалось, теперь Ему не видать вершин,
словно Музу обидел, до чёртиков разозлив...
Но, глядя в спасательно-глянцевый солнца круг,
обходя по касательной серые кляксы лиц,
Он увидел несостоятельным свой "недуг"
и Себя, заключённым в камере без границ.
Он увидел, что май на деле совсем не враг,
что ломая, лишь крепче делал Его хребет.
Что ходьба на месте, по своему, тоже шаг.
И всё видит Он, так как Сам излучает свет.