Ночь бездонна и пуста...
Давит в области креста
на груди… Они вдвоём –
грудь и ночь – заполнят дом
к трём:осмотрят все углы,
все переберут узлы
прошлого, а их гора,
точно хватит до утра.
К четырём уснёт сверчок
и соседний кабачок.
Птица спит в своём гнезде.
Ночь и грудь теперь везде –
и над полем, и в садах,
и в далёких городах…
Ночь над грудью командир -
чёрный форменный мундир,
спорить с ней не может грудь,
значит, снова не уснуть.
Ночь не может быть одна –
грудь ей чья-нибудь нужна.
Что болит она – плевать.
Ночь садится на кровать
рядом с жертвой - кошка мышь
развлечёт в такую тишь:
«Ишь, мечтала подремать,
я тебе почти как мать,
я того, кого хочу
бесконечности учу.
Ты терпи меня, терпи –
разгадаешь цифру «пи».
Что, печёт? А я причём?
Не желаю быть врачом!
Кстати, мне уже пора –
ждёт меня моя нора…»
В шесть, спасибо не сказав,
Уползает ночь-удав.
Грудь вздыхает: надо спать.
Завтра приползёт…
Опять…
(Стих был записан ещё 31.08.15, ночными каракулями в блокноте. Но шесть лет я не могла за него взяться. Просто не могла. Дело в том, что на следующий день я узнала, что в ту страшную ночь умерла моя любимая тетушка – необычная, хрупкая как балерина, лёгкая как птичка.
Так вот почему так болело и в моей груди… Но ночь-удав тогда забрала не меня, а её, мою Кларочку… Светлая ей память и благодарность за всё: английский, прямую спину, любовь к музыке и многое другое, переданное племяннице! А своих детей у нее не было...)