Оттуда, где я нахожусь, не видно
крестов, полумесяцев, звезд Давида.
Сказать, я, похоже, в какой-то яме.
Угрюмые рыла кладут штабелями
тела. На Земле наступила Дружба,
а нас тех, которым уже не нужно
ходить, как на праздник, на главную площадь
(Великого Друга послушать), проще
пристроить сюда по закону Дружбы,
чтоб мы не мешали единственной службе,
молитве, которой неведом клирик...
Накачанный дрянью лежу замирен.
Засыпали. Молча, ушли по кромке.
Единого Пастыря божьи коровки.
Тогда, задыхаясь, почувствовал вволю:
„Спасённому — Дружба, а вольному — воля.“.