Роковое письмо с Кавказа, извещавшее о гибели Лермонтова, пришло в Петербург к бабушке Поэта только в конце июля, когда Михаил Юрьевич уже был похоронен на старом пятигорском кладбище. Осенью того же 1841 года Мария Лопухина рассказала в письме Александре Верещагиной, что у Елизаветы Алексеевны (бабушки Поэта) «отнялись ноги и она не может двигаться». Согласно записи, сделанной Андрониковым, после смерти Михаила Юрьевича его бабушка от горя почти ослепла. Тем не менее последнюю миссию — вернуть тело внука домой она выполнила, хоть это было непросто.
Возможно схожие слова говорила Елизавета Алексеевна на могиле внука после того, как гроб с телом Поэта перезахоронили в фамильном склепе в Тарханах 23-го апреля 1842-го года.
Мишель, мой милый, я скучаю.
Ты всем был в жизни для меня.
Я ежедневно умираю
Убийцу подлого кляня.
В разлуке долгой изнывая
Ждала сердечный твой привет
И слову каждому внимая
Из писем в душу лился свет.
Ты был единственной отрадой,
Лучом во мраке золотым,
Большой надеждой и наградой,
Но всё растаяло, как дым.
Потоком слёзы застят небо,
От горя ноги отнялись…
Уходит пасмурное лето,
Прервав непрожитую жизнь.
Покорно смерти ожидаю,
Чтоб встретиться с тобой в Раю.
Тебя всем сердцем обнимаю
И пуще прежнего люблю.
02.10.2020.