Джон был угрюм и молчалив,
Суровый парень из Техаса.
Он часто с ночи до утра.
Бросал на ранчо своё лассо .
И выпив виски грамм пятьсот,
Спросил меня у барной стойки,
А может мы с тобою Боб ,
Живём не так уж и достойно?
Я отвечал ему спокойно,
Что ты конечно не такой…
Твоё ружьё, тату на теле – Джони , ты ковбой !
Дела в то лето шли не в мочь,
То скот падёт, то непогода.
То племя краснокожих в ночь,
На реках перекроет броды.
И чтобы выжить и уйти.
Мы принимали бой неравный,
Тут он опять спросил про жизнь.
Когда зализывали раны...
И я сказал ему спокойно,
Что конь твой быстр и тяговит,
Твоё ружьё, стреляет метко – Джони , ты мужик !
Мы шли на дело грабить банк,
Враги сожгли родную хату.
Они стреляли всех подряд,
И не искали виноватых,
Тут выход был всего один,
На мокрую пойти работу.
Чтобы в дальнейшем отсидеться,
На землях где то в Минесоте.
И я сказал ему на деле ,
Что тыл у нас с тобой прикрыт.
Твоя бандана нынче в моде, Джони – ты бандит…
Охранник связан на полу,
Он дал нам бой и не был трусом.
Я закричал - Кто шевельнётся,
Пойдут на встречу с Иисусом!
и в это время старый шериф,
Мне в спину разрядил венчестер,
А Джони прыгнул заслонив,
Себя дождём свинца калеча….
Погодь ковбой не умирай.
И из последних сил борись,
Шальною пулей подстрелили, Джони – ты держись.
Теперь сто тысяч лет прошло,
С тех пор, когда мы удирали,
Погоня по всем штатам шла.
И лишь у Мексики отстали.
Джон выжил и открыл свой бар,
Хотя с ружьем не расстаётся,
И если вспомнит о былом,
То очень громко рассмеётся.
И я считаю, что обязан,
Тебе за тот свинцовый град.
Бог даст с тобою рассчитаюсь , Джони – ты мой брат