Из всех грехов я жадность госпожой зову,
Покой мой на недуг сменив за краткий миг,
Румянец юных лет уходит в синеву -
Так жажда омрачает ненасытный лик.
Что день, что ночь, а сердцу все равно,
Какие луны рассекают небосвод;
И разум будто мой штурмует дно,
Покинув мир земной ради глубоких вод.
Лишь мысль одна, ворвавшись, забрала покой:
То не любви следы, а гордости порок;
Лукаво манишь ты меня своей рукой -
А я молюсь, чтоб охватил тебя морок.
Но все ж о нетерпении прискорбном промолчу,
В желании твой мир объять, себя лишь поглочу.