«Не медленно, – пишет он, – вернись домой».
«Не медленно», не быстро: главное,
не раздумывай, не возвращайся,
не останавливайся, не повторяй, не верь, не надейся –
всякий такой опыт всегда повторится.
Но даже если и нет (бывает, мы
исправляемся, взрослеем, умнеем, принимаем
другие правила отношений, извечной
игры в отношения), не медли,
вот он твой шанс построить жизнь по-другому…
Или другой пример раздельного написания «не»: не люби.
Так рождается – не только из последнего, но из всех
предыдущих раздельно с «не» написанных примеров,
из всего, где «не» присутствует именно в этой своей
раздельной раздельности, из этого пробела, раздела, но
не водораздела, а проёма, пропасти, пустоты,
из этой нашей разъединенности, из этих пространств
(как то, к примеру, солнечное поле, ну ты помнишь, или
вечерняя прогулка от маминого дома в пригороде до дороги,
где всё ещё бредёт мой давний герой),
из одиночеств, лжи, лужи,
через которую нужно перепрыгнуть, но вряд ли не замочив ног,
из расстояния вытянутой руки, а лучше полутора метров,
из легкости обещаний, за которыми тут же следует предательство
(не осознанное, потому что его осознание тонет в
раздельности написания; «это ведь просто, – говорят они, –
это наше, внутреннее, мысленное, такое, знаете ли,
краткосрочное выключение в нашем мозгу»),
из этой вот пустоты, которая всяко лучше, чем боль,
когда ты меня оставила, и я начал забывать правила,
и, в частности это, про раздельное написание «не»,
потому что если не любишь, возникает нелюбовь –
так вот рождается нелюбовь, и в ней
нет пробела, раздела, разъема, тебя.
В ней нет ничего.
Хотя это – не пустота
Опубликовано в журнале "Носорог", 2020, No 15
Номинатор Ильдар Харисов