Мендель распряг коней, налил с половину стакана,
Боль тупая в спине, выпил… ничуть не пьяный.
Нехама! Ну! Не скули! Ночь наступила – о смерти не думай!
Завтра наступит – с темою новой и снедью ниспосланной скудной.
Были бы силы – дожать, да чтобы никто не пикнул!
Старого не озадачит уже ни револьвер, ни пика.
Поздно, спит молдаванка…
Да что ж ты, уймись, Нехама!
Спуску не дам сыночку, бандиту и хаму!
Звёзды сияли, луна лицо старику лизала,
Дочь, услыхав болтовню, мордень из окна показала.
Залпом – ещё половину… даже не покривился,
Старый биндюжник не тот человек, чтобы кому покорился!
Бабочки бились в окно, солёный, прохладный воздух,
Очки на носу, канкан мысли плясали в развратных позах,
Строил сюжет повзрослевший еврейский мальчик,
Случиться должно было всё именно так…
Не иначе.