никто не заметит
на пальцах хрустящие счёты.
как старый мотив -
кулаком отбивающий бой.
обед на столе, муж вот-вот
воротится с работы.
к растоптанной бледной жене
(но на милость живой).
дверь хлопнет.
как загнанный в угол
испуганный заяц,
замрёт в тупике, безнадежные
глазки подняв.
"скажи, столько лет, за кого
ты меня принимаешь?
за стул, за тарелку,
за старую мебель, за шкаф?"
захваченный сердцем палач,
ему много не надо.
чтоб просто готовила жрать
и любила семью.
всегда улыбалась, побольше
молчала, как стадо.
как все, ощущала синонимы
слова" люблю".
сквозь зубы,
сквозь слёзы,
мгновенно забытые раны,
плевалась, ругалась,
пинала ногами о стол.
на свадебном снимке
искрится семейная пара.
мать прячет детей от того,
кого звали отцом.
размазанный почерк
кровавой бескостной любовью,
как ток, пробегает по ней
от макушки до пят.
разбитый на счастье бокал
отзывается болью.
и больше ни дети, ни женщина
здесь
не кричат.