Всё шепчут, шепчут, вслух не говоря.
У Марты взгляд по-взрослому упрям,
Глаза – два тёмных глянцевых каштана.
Вчера опять шушукались в гостях
Про никому не нужное дитя,
Почти осиротевшее нежданно.
Ну, полно, полно, отворись, сезам, –
На солнце щурит мокрые глаза
Принцесса одуванчиковой чащи,
Хозяйка дивных сказочных даров.
Вот был бы папа молод и здоров,
Её владенья навещал бы чаще.
А так – одна. Но в зарослях травы
С ней бабочки, стрекозы, муравьи
И пчёлки, что не жалят, а могли бы.
И птичка – королёк ли, соловей? –
Теперь живёт вверху, среди ветвей
Прохладной круглолистой старой липы.
Невидимая, прячется в тени
И еле слышно тоненько звенит.
Устанет, помолчит, начнёт сначала.
«Ти-ви – поёт, – ти-ви, ти-ви, ти-ви,
Я вечно буду рядом, ты живи», –
Ведь Марте мама так пообещала.